Жизнь. Кино - Виталий Мельников

Картина у нас была маленькая, группа маленькая, проблемы тоже не масштабные, но они были подобием, если не сказать, пародией на большие проблемы большого кинопроцесса. К Шнейдерову пришел редактор картины – скромный человек с учительской внешностью. Он сказал, что у него важное дело и покосился на меня.

– Ничего, – ответил Шнейдеров, – это практикант. Пусть сидит и практикуется.

Редактор положил перед Шнейдеровым сброшюрованные листы с текстом. Дальше я стал свидетелем примерно такого диалога:

Шнейдеров: Ну?

Редактор: Третий вариант вполне приемлем…

Шнейдеров: Чего мнешься?

Редактор: Джунгли.

Шнейдеров: Чего джунгли?

Редактор: Сценарий называется «В каспийских джунглях»

Шнейдеров: Знаю.

Редактор: Я-то ничего, но главный говорит, что могут быть осложнения…

Шнейдеров: Почему?

Редактор: Это просто смешно, но главный говорит, что «джунгли» – иностранное слово. А зачем нам в фильме о великой русской реке иностранное слово? Это не я говорю! Это главный говорит! Вы понимаете?

Шнейдеров: Это просто смешно!

Редактор: Вот я тоже говорю, что смешно, но «джунгли» нужно как-то заменить! Могут возникнуть какие-нибудь ассоциации, аллюзии! Мы ведь привыкли, к примеру, говорить: «капиталистические джунгли», имея в виду те джунгли, где человек человеку волк. А в этом случае…

Шнейдеров: Волки в джунглях не водятся.

Редактор: А кто водится?

Шнейдеров: Тигры.

Редактор: Ну, вот я и говорю – какие же тигры на Волге?

Шнейдеров: Ты меня не путай!

Редактор: «Джунгли» не пройдут!

Шнейдеров: И не пугай!

Шнейдеров (после паузы): Виталий! Тащи словарь синонимов! На всякий случай.

Редактор: Ну, вот и ладненько!

Картину решено было назвать: «В зарослях волжской дельты». Скучновато, но зато без «джунглей». Уже уходя с утвержденным сценарием, редактор вдруг вернулся. «Владимир Адольфович! – сказал он испугано, – «дельта» – тоже нерусское слово!» Шнейдеров молча швырнул в него толстый словарь синонимов.

Неспешное плавание на белом теплоходе окончилось, не начавшись. Во всяком случае, для нас с Виталием Гришиным. По велению Китаева, нас со всем нашим скарбом: аппаратурой, громоздкими натурными подсветками, различными ящиками и ящичками погрузили в плацкартный вагон и отправили в Астрахань «готовить экспедицию». Мы протряслись на грузовике по жарким астраханским улочкам, внедрились в гостиницу «Волга», и про нас надолго забыли. Целыми днями мы слонялись по пивным, грызли воблу, ели арбузы, потом снова шлялись по пивным, а от Китаева не было ни ответа, ни привета.

– Это бывает, – объяснял Гришин, – нас выкинули в Астрахань, чтобы поскорее открыть счет на экспедиционные расходы. На такие расходы деньги дают без проволочки, а контролировать их труднее.

– А зачем их контролировать? – спросил я.

– Вот те раз! – поразился Виталий. – Ну, ты дремучий! В кино все предусмотреть невозможно, а отчитываться велят за каждую мелочь – до абсурда! Для пользы дела лучше государство обмануть сразу и по-крупному, а потом уж разумно распоряжаться в пользу того же государства.

Наконец, пришла телеграмма от Китаева, и в тот же день явился перепуганный директор гостиницы.

– А что, ребята, – спросил директор, – черный «ЗИМ» для товарища Китаева подойдет? У нас есть один, в «Интуристе».

Мы дали свое согласие и отправились в роскошном авто на вокзал. Из дверей мягкого вагона возник Китаев весь в белом. Он проследовал в гостиницу и вечером велел явиться на совещание в единственный на всю гостиницу номер-люкс. Китаев потребовал у нас отчет о проделанной работе. Гришин не дал мне заговорить и тут же предъявил встречный счет: за погрузку-выгрузку экспедиционного имущества, за круглосуточную охрану этого имущества, за оборудование фотолаборатории, за проявку фото и кинопроб, а также за работу, произведенную практикантом Мельниковым по подбору типажей для съемки массовых сцен. Китаев лениво отмел все претензии.

– Проявлять будешь в сортире, там достаточно темно, – отбрил он Гришина. – Не выпендривайся, – сказал он мне, – сниматься у тебя будут, в основном, змеи да черепахи. И вообще, ребята, работать надо экономно.

– А теплоход? – спросил Гришин.

– С теплоходом пока не ясно, – ответил Китаев, – но для первых съемок в заповеднике я кое-что придумал!

С утра Китаев взялся за дело. Сперва он посетил областное начальство, а потом всякие пристани и причалы. Окруженный толпой просмоленных речников, он карабкался на баржи и катера, о чем-то спорил, разъяснял и чего-то требовал, а вечерами, вздев очки, Оскар Евгеньевич щелкал на счетах.

– Поехали! – сказал однажды утром довольный Китаев.

Интуристский лимузин подкатил к дырке в заборе, ограждающем дальний причал. «Так короче», – объяснил Китаев и полез в дыру. Тощий Китаев и я благополучно пролезли, а Гришин повис на заборе и порвал штаны. «За штаны уплачу», – сказал директор и устремился к берегу. Там стояла у причала плоскодонная баржа под названием «Камбала». Название было намалевано дегтем по середине борта и потому, где у этого сооружения корма, а где нос, определить было невозможно. Человек в рваной тельняшке и в галифе откозырял Китаеву и подал трап.

«Прошу на судно», – пригласил Китаев. Мы поднялись и пожали руки Володе. Китаев нанял этого шестидесятилетнего Володю в качестве шкипера, проводника и егеря-охотника.

– Шурка! – крикнул Володя, и на борт с ведром помидоров поднялась краснощекая толстушка.

– Шурка – моя жена, – представил толстушку Володя.

– И наша кухарка, – добавил Китаев.

Он сообщил нам, что «Камбала» станет плавучей базой киноэкспедиции. На палубе плашкоута плотники соорудят деревянный каркас и обтянут его парусиной. Получится уютный летний домик. Домик потом разгородят на каютки по числу участников экспедиции, плюс кухня, плюс операторская кабина для хранения аппаратуры и пленки. Специальный катер отбуксирует «Камбалу» сначала в заповедник «Дамчик», а потом вверх по Волге. В плавании мы будем, где надо, причаливать, жить и снимать все задуманные Шнейдеровым эпизоды. Просто, удобно и дешево! Никаких тебе дорогих гостиниц и роскошных теплоходов!

Я слушал Китаева и мучительно вспоминал, где я что-то подобное уже видел. И я вспомнил про агитбригаду «Бей врага!». Я рассказал Китаеву, чем тогда дело кончилось, но воодушевленный дешевизной и романтикой Китаев даже и слушать меня не пожелал. Тем более, что он уже созвонился со Шнейдеровым и Фогельманом. План был одобрен, а жены мэтров даже заказали туалеты. По мере созидания нашего киноковчега возникали и трудности, и неожиданности. Когда каркас обтянули парусиной, выяснилось, что шкипер Володя впереди по курсу не увидит ровно ничего, так как уютный парусиновый домик заслонил обзор. «Ну и наплевать на обзор, – успокоил всех Володя, – нас все равно потянут на буксире».