Влюбленный скрипач - Нонна Кухина

– Конечно, приду. Мне тут пять минут дойти, – тут же ответили на другом конце провода.

И действительно, Толик появился очень быстро. Высокий, плечистый, казалось, он сразу заполнил собой всю маленькую квартиру.

– Чего это Циля на полу? – окинув удивленным взглядом прихожую, неуместно хохотнул Толик.

– У нее инсульт.

И тут произошло то, чего оба не ожидали. Они начали хохотать, доходя до истерики, вытирали слезы, пытаясь остановиться, а потом снова смотрели друг на друга, и все продолжалось до тех пор, пока в дверь не позвонила Галя.

– Вы что, придурки! А ну взяли и перенесли больную на кровать! – скомандовала она.

Конечно, без Толика сделать это не удалось бы. Почему-то парализованное тело тяжелее вдвое.

– Тут нужен круглосуточный уход, – сказала Галя, задумчиво почесав в затылке, – полторы тысячи баксов, и я согласна!

– Ты что, охренела, подруга?! – грубо усмехнулся Толик. – Таких расценок нет!

– Значит, будут! – отрезала Галина.

– Хорошо! Вот задаток. – Саша протянула подруге пятьсот долларов, с грустью подумав, что жизнь, похоже, летит к чертям, если даже такие люди, как Галка, в первую очередь говорят о цене. – Я позабочусь о деньгах.

– Завтра суд! Ты придешь? – Почему-то в голосе Толика не было надежды.

– Ну, разумеется, приду, – сухо ответила Саша. – По-моему, было глупо задавать мне такой вопрос.

* * *

Как Саша и предположила, у матери оказалось воспаление легких. Павлик весь день самоотверженно сидел возле больной и менял на ее лбу компрессы.

Увидев дочь, Мария Александровна расплакалась:

– Пашка голодный. А я даже не могу подняться с постели, чтобы сготовить обед. Как же мы станем жить дальше? Я ведь не молодею.

– Все будет хорошо, мамочка! Я что-нибудь придумаю.

– Лучше возвращайся домой. Давида точно посадят!

– Не каркай, мама! – вспылила Саша, но слова матери вернули ее в реальность. Надежды было очень мало.

* * *

Суд длился шесть часов. Когда судья читал приговор, все замерли: «…виновен в смерти отца… Лишается свободы на пятнадцать лет…» В голове у Саши звучали только эти две фразы, остальное было как в тумане. «Виновен… Пятнадцать лет…»

Она догнала адвоката и вцепилась в его рукав:

– Как же так?! Вы ничего не сделали! Я столько вам заплатила!

– Милочка, иногда деньги не помогают! – Он стряхнул Сашину руку, как прилипшую крошку, и сел в машину.

– Подонок! Сволочь! – Саша брела по улице, а перед глазами стояла улыбка недоумения на лице Давида и недоверие к ней в его сразу ставших стальными глазах.

Она смотрела на него сквозь решетку и ждала каких-нибудь слов, но Давид повернулся и молча вышел из зала суда.

– Я все сделаю! Тебя выпустят! – крикнула ему в спину Саша без веры в сказанное.

Он ничего не ответил. «Раз любовь теперь за решеткой, надо жить без любви!» – ее подхватила черная туча отчаяния и тоски.

Пятнадцать лет – это почти что целая жизнь. Она, Саша, к тому времени уже постареет. А каким станет Давид? Пятнадцать лет за решеткой наверняка сломают его неокрепшую душу. И домой вернется совсем другой человек. Да и вернется ли? Если верить газетам и слухам, в тюрьме выживают сильнейшие. Точнее, наглейшие. А Давид… он такой юный, доверчивый, мягкий…

Хотелось выть, кричать в полный голос, рыдать, а слез не было. Жизнь закончена, твердила себе Саша, но есть еще мама и Павлик. Жить надо для них, ради них. Пусть хотя бы ее самые близкие родные будут счастливы. Итак, она решилась.

Поздним вечером, через три данных ей на размышление дня, Саша позвонила в двери той, чужой квартиры. Юрий щелкнул замком, безмолвно впуская ее в другую, новую, неизвестную жизнь.

Он взял Сашу под руку и провел в гостиную, куда она в прошлый раз не заходила. Там царил такой же строгий офисный неуют. Единственным, на чем мог остановиться взгляд, была скульптура из черного мрамора, изображающая обнаженных мужчину и женщину, соединившихся в объятии. Впрочем, здесь это произведение искусства казалось неуместным. Девушка коснулась рукой холодного камня и поежилась – так же холодно и неуютно было у нее в душе. В этот момент стоявший рядом Юрий внезапно повернул Сашу к себе и впился твердыми губами в ее рот, протискивая в поцелуе свой язык между ее зубами. Напряжение последних дней внезапно отступило, и вдруг проснулся изначально ей присущий, но глубоко спрятанный темперамент, который с Давидом так и не находил выхода: ведь Саша боялась, что это будет вульгарно. Два чужих человека, Юрий и Саша, одновременно почувствовали необходимость этой парадоксальной в данный момент близости.

Он, как пушинку, подхватил ее на руки и понес к себе в спальню. Саша, почему-то ничуть не удивившись происходящему, краем глаза отметила необычность этой комнаты: скошенный потолок, так как спальня располагалась под крышей, серые деревянные балки, металлическая люстра, огромные окна от пола до потолка без штор, матрас прямо на полу, множество подушек… Матрас оказался упругим, но удобным и мягким. Саша прогнулась, ей хотелось ощущать тяжесть мужского тела каждой своей клеточкой…

…Юрий лежал на спине и курил. Потом широкой жесткой ладонью коснулся волос и щеки Саши.

– Дай мне, пожалуйста, сигарету, – находясь еще в истоме после секса, попросила она.

– Нет! Саша не курила в постели. По окурку можно определить…

– Я еще не Саша.

– Не хотелось мне начинать этот разговор сегодня, но… Послушай! Тебе уже сейчас, то есть прежде чем мы полетим в Швейцарию, придется начать перевоплощение в… Сашу. Единственное место, где ты можешь быть собой, – это спальня. Но и тут об осторожности забывать не следует. Завтра ты перекрасишься в брюнетку и срежешь свои прекрасные кудри. – Он еще раз дотронулся до ее волос. – Я отвезу тебя к Сашиному стилисту. Моя жена в каждом городе имела личного парикмахера, потому что терпеть не могла, когда голова не в порядке. Пока старайся меньше разговаривать, прикинься, что ты не в духе и… убери свою напористость во взгляде. Теперь все решаю я! Расслабься. Я подобрал тебе семейные альбомы. Саше было тринадцать, когда умерла ее мама. Воспитанием дочери занимался отец. Представляешь, пока ей не исполнилось двадцать лет, он не приводил женщин домой. Сейчас наверстывает упущенное… Жрет «Виагру» и трахается, как… – Саша вновь почувствовала, насколько сильно Юрий ненавидит своего тестя. – Ты за неделю должна выучить все видеоматериалы, чтобы уловить интонации и манеры Саши. В Швейцарии я найму тебе учителей французского и английского. Манерами займусь сам. Следи за речью. – Глаза Саши округлились, ей опять стало страшно. – Я помогу тебе! Ведь я эгоист! Я это делаю для себя. – Он вновь закурил. – Кредитку оставлю на столе. И… гардероб. Зайди утром в гардеробную и подбери себе одежду.