Вирус Зоны. Предвестники выброса - Вадим Михейкин

– До завтра нужно ещё дожить, – сказал он тихо.

* * *

Было уже далеко за полночь, когда за дверью насосной станции послышался тихий скрип.

Атмосфера в баре «Чехол» накалилась до предела.

Мрак был такой, что хоть глаз выколи. С наступлением темноты сталкеры хранили молчание. Даже не перешёптывались. Только и было слышно неравномерное дыхание и биение собственного сердца.

Поэтому, когда пискнул чей-то ПДА, сталкеры вздрогнули от неожиданности. Вспышка на дисплее едва не ослепила бродяг. Следом один за другим на портативные компьютеры стали поочередно приходить сообщения.

Хребет вызволил свой ПДА и пробежался по тексту глазами. Всем пришло одно и то же сообщение:

– «Отдайте нам контейнер военных, и мы сохраним вам жизни», – прочитал вслух Фитиль.

– Отдадим? – спросил Кузбасс.

– Врут, – раздался голос солдата. – Тогда они нас точно убьют.

Звали его Валентир. Второго раненого армейца именовали Морозко. Причём это были их настоящие фамилии. Офицер к тому времени скончался, и его тело накрыли белой простынёй.

– Мы и сейчас недалеки от смерти, – подал голос кто-то третий. – А так хоть какая-то надежда.

В спор вмешался седой хозяин, усмирив накалившиеся страсти:

– Нечего нам им отдавать. Контейнер унёс Анархист с дезертиром.

– Ты же сказал, что на разведку их отправил, – с подозрением произнёс Фитиль.

– Ну, сказал, и что? Они за помощью ушли, понятно? Всю толпу прогнать через болота нереально даже ночью. А контейнер всучил, чтобы майор наши задницы спас.

Хребет не обращал внимания на поднявшееся ворчание. Стальным тоном он добавил:

– У нас есть раненые, которых ни днем, ни ночью мы не проведём. Или хотите бросить их? Если так, тогда убирайтесь отсюда.

Недовольный шёпот сменился на смиренное молчание. И тогда за дверью раздался скрип. Сталкеры тут же схватились за ружья.

Следующая минута растянулась на целую вечность.

– Там точно кто-то есть, – раздался шёпот.

Перехватил ружье, Хребет привалился плечом к перевёрнутому на бок столу. Он нацелился на закрытые форточки. Вероятнее всего, первым делом противник попытается проникнуть через них.

– А ведь мы можем солдат им сдать в обмен на наши жизни, – вдруг произнёс Фитиль с каким-то странным выражением. – Зачем им мы, лишняя кровь на руках им не нужна…

– Что? – спросил Хребет, поворачиваясь на голос. Фитиль замолчал, задумчиво покачивая обрезом.

– Доктор, как там раненые, в себя пришли? – спросил седой. – Если да, самое время и им по стволу в руки. Скоро начнётся.

– Серафим однозначно минус, а Морозко… – начал было целитель, но старик его уже не слушал.

Он смотрел в сторону Фитиля, а тот смотрел на хозяина бара.

Во время боя сталкер попал в плен к неприятелю, а после был отпущен к своим со всеми почестями только ради передачи очевидного послания? Здесь точно что-то не увязывалось…

– Слышь, Фитиль, тебя ведь не за тем сюда отпустили, чтобы ты нам их слова передал, да? – могильным голосом произнёс седой.

Гробовое молчание послужило ему ответом.

– Э, мужики, вы чего? – встрепенулся Кузбасс.

– Они ведь тебя заслали, чтобы ты убедил нас сдаться. А может, даже стучал им что-то на ПДА. Чем вооружены, сколько припасов. Я ведь прав, гадёныш?

Все всё поняли. И Фитиль тоже.

Его глаза сверкнули, и он вскочил, подняв обрез. Седой вскинул ружье. Молодой выстрелил первым – дробь угодила прямо в седого хозяина, повалив его на пол. Экзоскелет принял на себя добрую порцию свинца, но от ранения не спас. Старику перебило ребра, и он выронил ружьё. Из свежей раны хлестала кровь.

Вскрикнул доктор, ахнул Кузбасс, и только Валентир сохранил спокойствие. Выстрелом из обреза он едва не раздробил Фитилю руку.

Затем дважды выстрелил Кузбасс, дублетом ударил доктор. В поднявшейся суматохе во мраке вспышки ослепляли и оглушали.

– Мочи суку! – завопил Кузбасс.

Перевернув стол, он присел за железной столешницей. Валентир успел к этому времени спрятаться в углу за стеллажом и крикнул:

– Пацан, ты не понимаешь, что ты делаешь!

Донёсся звук возни, удар, стон… Фитиль скачком ринулся к лестнице, ведущей на сторожевую вышку. Возле него лежал доктор, только что получивший удар прикладом в голову. Кузбасс прицелился в Фитиля, вдавил спусковой крючок, но ружьё не выстрелило – что-то там заклинило.

Грохнул обрез Валентира, послышался стон. Попал. Судя по звуку, предатель повалился на пол и отполз за бочку.

– Сука! – процедил он, шипя от боли.

– Фитиль, подумай, что ты делаешь!

Кузбасс трясущимися пальцами вызволил горячие гильзы и вставил новые патроны. Щёлкнул его предохранитель.

– Ты не выберешься отсюда в любом случае, они тебя убьют!

– Нет, выберусь, – прошипел мерзкий голос. – Предлагаю обмен! Сука, жжётся…

– Какой ещё обмен, паря? – пролаял Валентир, стараясь привыкнуть к темноте.

Кузбасс отвернулся и подполз к Хребту. Седой сталкер быстро дышал, держась за рану.

– Не впускай никого, – захлёбываясь собственной кровью, прошептал тот. – Держите! Держите бар! Они никого не пощадят!

Судя по звукам, Фитиль отчаянно пытался перевязать свою рану.

– Я сам уйду отсюда, как это сделал Анархист, – из-за бочки показался ствол обреза и упёрся в голову доктора. – Вы мне сейчас рюкзак с едой, патронами и аптечкой! И обеспечите мне отход! Или я разнесу ему мозги!

Валентир напрягся. Кузбасс подскочил к нему и успокаивающе заговорил:

– Хорошо. Можешь валить отсюда куда хочешь. Только не трогай доктора. Хорошо?

– Выполняйте!!! – проревел Фитиль.

То ли от нервов, то ли нестерпимой боли он был на грани истерики. Кузбасс подтянул к себе пустой рюкзак и набил его патронами и консервами.

Повисла тишина. Вдруг совсем рядом повторился скрип. Теперь уже отчётливо звучало шевеление. А Фитиль горячо прошептал:

– Какого хрена, откуда ты?..

Спустя мгновение до Кузбасса донёсся всхлип рассекаемого ножом горла. Сталкер не в силах был объяснить, с чего он это взял. Такой звук могла бы издать, например, тряпка, которую полощут в мелком тазу. Однако версия о том, что Фильтр внезапно решил по ту сторону постирать носки, резко отпала.

Через секунду из-за бочки вывалилось чьё-то безжизненное тело. Это был Фитиль.

– Там кто-то есть! – сталкер с рядовым вскинули ружья.

– Это я, – простонал слабый голос.