Где Цезарь кровью истекал - Рекс Стаут

– Падаю перед вами ниц. Как вам это удается? Он даже не взглянул на заслуженный гонорар.

– Проклятье, – пробормотал он, – опять опоздали! Вчера вечером надо было позвонить Солу или Фреду, чтобы кто-нибудь из них приехал ночным поездом. Надо было следить за Бронсоном. Стоило его вынудить к разговору, и он выложил бы все, что нам нужно. Я сам не свой, Арчи. Как я могу быть самим собой, если мне без конца приходится носиться с места на место? И все из-за этого проходимца Шанкса. Ну, что ж, – он снова вздохнул, – говоришь, никто об этом еще не знает?

– Точно. Кроме того, кто это сделал. Я дожидался Беннета, увидел, как Нэнси вошла в павильон, и отправился за ней. Она уединилась с Джимми Праттом в стойле, где лежала куча соломы. Мне пришлось присоединиться к ним, и мы стали разговаривать. Пришел скотник и унес часть соломы. При этом стал виден ботинок. Никто, кроме меня, этого не заметил. Из соломы торчали вилы, я незаметно пошарил рукой и обнаружил, что вилы воткнуты прямо ему в грудь. В область сердца. Я обругал Ромео и Джульетту за неосторожность, разогнал их в разные стороны и поспешил сюда.

– Значит, его обнаружат, как только снова придут за соломой?

– Да. Возможно, это уже случилось, а возможно, не случится и до завтра.

– Первое вероятнее. Ты ушел, чтобы избежать шума?

– Чтобы известить вас. И сообщить про Беннета. И уберечь Нэнси от неприятностей, которые могли ее ожидать, если бы Осгуд увидел ее с Джимми Праттом, а полицейские – рядом с трупом.

– Человек, который брал солому, видел вас?

– Конечно. И многие другие. Может, мне вернуться назад и обнаружить тело?

– Это не поможет, – Вульф покачал головой. – Никогда бы не подумал, что Бронсон окажется настолько глуп, чтобы предоставить убийце такую возможность. Конечно, они должны были где-то встретиться… Но сейчас важнее всего… О, слава Богу! Добрый день, сэр!

Рядом с нашим столиком появился запыхавшийся Лу Беннет, все еще в рубашке с закатанными рукавами, и отрывисто ответил на приветствие.

– Вы хотели видеть меня? Худшее время нельзя было выбрать.

– Мистер Гудвин доложил мне об этом. Очень жаль, но ничего не поделаешь. Присаживайтесь. Кофе?

– Я лучше постою, если уж я сяду… Что вам от меня надо?

– Вы завтракали?

– Нет.

– Какое безрассудство! – Вульф покачал головой. – Я никогда не забываю о еде, даже когда работаю над самыми трудными и запутанными делами. Пустой желудок разжижает кровь и размягчает мозг. Арчи, закажи порцию фрикасе. Ради бога, сэр, присаживайтесь.

Мне кажется, на Беннета повлияла не столько речь Вульфа, сколько запах еды. Его ноздри вздрогнули. Он помедлил, сдался и плюхнулся на стул. Я подозвал официантку и попросил принести фрикасе с двойной порцией клецок.

– Вот так-то лучше, – успокоился Вульф. – Итак, меня нанял мистер Осгуд, чтобы расследовать убийство, и мне нужно кое-что узнать. Если вы решите, что мои вопросы не имеют отношения к делу или даже просто глупы, то вы ошибаетесь. Мой единственный серьезный недостаток – лень, и я терплю при себе мистера Гудвина и даже плачу ему, чтобы он помогал мне ее преодолевать. Сорок восемь часов назад, в понедельник днем, на террасе у Пратта вы заявили последнему, что вас ждет десяток членов вашей Лиги, и когда они услышат, что вы им расскажете, то будут предприняты серьезные меры. Вы заявили это с полной убежденностью. Какие меры имелись в виду?

Беннет пристально посмотрел на него.

– Не убийство, – коротко сказал он. – Какое это имеет…

– Пожалуйста, – Вульф погрозил ему пальцем, – я же сказал вам, что я не идиот. Я задал вам простой, прямой вопрос. Разве нельзя дать на него такой же прямой ответ? Знаю, что вы тогда были раздражены. Но какие меры вы имели в виду?

– Никаких.

– Вообще никаких?

– Никаких конкретно. Я был страшно зол. Мы все находились в таком состоянии. Он собирался устроить возмутительное…

– Знаю. Приняв вашу точку зрения, это можно понять. Но разве вы не обсуждали, как предотвратить исполнение его намерения? Например, не предлагал ли кто-нибудь тайно заменить Гикори Цезаря Гриндена другим быком?

Беннет начал было говорить, но умолк и с подозрением посмотрел на Вульфа.

– Нет, – коротко сказал он.

– Жаль, вздохнул Вульф. – Но вы не хотите понять, что я расследую убийство, а не сговор с целью обмана. Клецки нужно есть горячими. Лучше нам подождать, пока вы поедите.

– Нет, нет. Я спешу.

– Отлично. Я не спрашиваю, подменил ли кто-нибудь из вас быка на самом деле или пытался сделать это, я просто спрашиваю, не выдвигалось ли такое предложение в пылу негодования? Я прежде всего хочу понять, осуществим ли такой план?

– Подмена быка? – Беннет проглотил кусок курицы. – Это же преступление! В юридическом отношении.

– Конечно, но, пожалуйста, подумайте над этим серьезно. Мог бы такой план увенчаться успехом? Он подумал, пережевывая хлеб.

– Нет. Ведь загон сторожил Монт Макмиллан.

– А если бы Макмиллана там не было? Или если бы он был участником этого замысла?

– Тогда другое дело.

– То есть возможно ли было заменить Цезаря похожим на него быком, чтобы подмену нельзя было обнаружить без близкого осмотра животного теми, кто хорошо знал Цезаря?

– Да.

– Но ведь Цезарь был чемпионом породы. – Вульф с гримасой поерзал на стульчике. – Разве он не был уникален?

– Да нет же! Есть очень много просто хороших быков, да и чемпионов совсем немало. И разница между ними иногда чертовски мала. В прошлом году в Индианаполисе Цезарь набрал девяносто шесть баллов, а Портчестер Комптон – девяносто пять. Другое дело, конечно, какое у них потомство. Дочери и сыновья. У Цезаря была пятьдесят одна чистокровная дочь…

– И девять чистопородных сыновей. Слышал. Но я все еще не удовлетворен. Если… Ну, предположим, Клайд Осгуд собирался заменить Цезаря другим быком. Мог ли обычный, сравнительно дешевый бык внешне походить на чемпиона?

– Мог. С расстояния, скажем, ярдов в сто. Зависит от того, кто смотрит.

– По какой системе быку присуждаются очки?

– Шкала, по которой мы судим, имеет двадцать два показателя. – Беннет проглотил клецку. – Идеальный случай – сто баллов, но их, конечно, не набирает никто. Максимальное число баллов за общий вид и симметрию – десять. Голова – шесть, рога – один, шея – три, холка – три, заплечье – два, грудь – четыре, спина – восемь, крестец – шесть, ноздри – два, брюхо – десять и так далее. Самое большое количество баллов – двадцать – может быть присуждено за окрас. Шкура должна быть темно-желтой с оранжевым оттенком, особенно заметным на ушах, на копчике, вокруг глаз и носа, на мошонке и у основания рогов. Рога и копыта должны быть желтыми. Окрас шкуры тесно связан с цветом внутреннего жира, молока и масла. Один этот показатель стоит двадцати баллов из ста, а определить его можно только при тщательном осмотре. Что касается цены, то здесь гораздо важнее качество потомства, чем экстерьер. На прошлогодних аукционах, например, чистопородный бык шел в среднем не дороже чем за две тысячи долларов. Быки не племенные, но от чистопородных маток – по пятьсот тридцать три, обычные быки – в среднем по сто пятьдесят семь. А за Лэнгуотера Ревеллера в том же году запросили десять тысяч долларов.