Темная вода. Книга 2. Рожденная водой - Рейчел Уорд

Я оглядываю девчонок, надеясь хоть в чьих-то глазах увидеть искорку поддержки. Но они даже не смотрят на меня. Клайв растерянно поднимает руки и качает головой.

Сама не помню, как выбираюсь из кафетерия и оказываюсь на улице. Иду по бетонному тротуару. Окружающий мир размыт. Слезы, которые я так долго сдерживала, прорвались наружу.

Отец ждет меня.

– Что случилось? Где ты была?

Я соплю, пытаясь успокоиться.

– Немного поплавала, потом пошла на поминальную встречу. – (Он смотрит на часы.) – Остальные отправились на заплыв, но с меня довольно.

– Думаю, с меня тоже, – подхватывает отец. – По горло сыт этим местом. Идем домой. – Он протягивает мне бумажный платок, и мы уходим.

– Пап, они думают, это я виновата.

– В чем?

– В смерти Кристи. В травме Гарри. Считают, я нарочно угробила Кристи и столкнула Гарри.

Отец останавливается. Поворачивается ко мне, сжимает мои плечи. Его ладони липкие от пота. Мы идем рядом с проезжей частью, мимо проносятся машины, наполняя теплый воздух горячими и удушливыми выхлопными газами.

– Ник, это были несчастные случаи. Мир не застрахован от них.

– А с теми девочками тоже?

– С какими?

– О которых сообщали в новостях. Об утонувших. Думаешь, с ними произошли всего лишь несчастные случаи?

– Твоя мама думает, что да. Я сомневаюсь. Едва ли эти смерти можно назвать несчастными случаями. В них много схожего.

Я согласна с отцом. Кристи. Гарри. Девочки из отцовской таблицы. Я знаю, на что способен Роб. Возможно, он погубил их сам… или у него были сообщники вроде меня.

– Но о чем ты говоришь, Ник? Кристи и Гарри – совершенно разные истории. Не казнись. Твоей вины здесь нет.

– Прямой нет. Но я все равно чувствую свою причастность.

– Выбрось дурные мысли из головы. Ты не виновата. Может, и глупо было толкать Гарри, но ты же не собиралась калечить его. И Кристи дала воды по ее просьбе…

– Девчонки меня ненавидят.

Отец ерошит мне волосы:

– Они сейчас в шоке. Горе затуманило им разум, но потом они поймут, что были не правы. Дай им время.

– Пап, а ты когда-нибудь оказывался в таких ситуациях? Как ты из них выбирался?

– Конечно оказывался, дорогая моя девочка. Тоже возникало ощущение беспросветности. Думал, так будет всегда. Но проходило время, и все налаживалось.

– Наверное, не все.

– Почти все.

– Пап, я знаю про твоего старшего брата. У тебя был брат, и он погиб.

Отец надувает щеки, потом шумно выдыхает. Кажется, он решил полностью очистить легкие от воздуха. Он наклоняется, упирает руки в бедра, как будто мои слова причинили ему физическую боль. И молчит.

– Ты ведь тоскуешь по нему. Почему никогда не рассказывал мне про дядю?

Отец по-прежнему молчит. Должно быть, шокирован тем, что я знаю про Роба. Он даже не спрашивает, откуда мне это известно. У него взмокла спина, и на потной футболке отпечаталась моя ладонь.

– Это было очень давно, – наконец произносит отец. – Семнадцать лет назад.

– Да. Но одно упоминание о нем выбило тебя из колеи. Значит, не все события можно оставить позади и идти дальше.

Отец поднимает взгляд:

– Ник, я пытался его забыть. Это все, чего я хотел. Забыть его и жить дальше.

– Почему? Он же был твоим братом?

– Он… Я… Мы совершали поступки… поступки, о которых стыдно вспоминать. Он был… опасным человеком.

«Шестнадцать лет вранья».

Я вздрагиваю:

– А что с ним стряслось? Я нашла в Интернете старые статьи. Там пишут, что произошел несчастный случай. Ты тоже так считаешь?

– Да. Мы дурачились в воде. И вдруг погода резко изменилась. Хлынул жуткий ливень. Нам с мамой удалось выбраться на берег… а Роб не сумел.

Дурачились. То же говорила и я, рассказывая о происшествии с Гарри. История для любопытных ушей. По сути – вранье.

Может, и отец мне сейчас рассказывает такую же историю? Свою версию прошлого, которая устраивает его больше, чем правда?

«Это был не несчастный случай, а убийство».

Автобус еле ползет по пригородным улицам. По обеим сторонам тянутся магазины и торговые центры. Вот и наша остановка. Выходим с родителями из автобуса, проходим сквозь массивные чугунные ворота. Мы боимся опоздать и идем быстро, насколько позволяет одежда, в которую облачились по случаю церемонии. Отец в костюме, последний раз он надевал его на собеседование, мы с мамой – в черных платьях. Я выпросила у нее черные кожаные туфли на высоком каблуке и уже сама не рада. Они мне жмут, каблуки стучат, словно конские копыта по асфальту. Я бы сейчас согласилась идти босиком!

Другие участники траурной церемонии собрались у дверей часовни. Прежде чем войти, нужно дождаться, пока освободится зал. Сквозь штакетник, по которому вьются чахлые ползучие растения, вижу, как из боковой двери выходят люди. Они провожали кого-то другого, чья жизнь тоже оборвалась в эти жаркие дни. Кто-то из выходящих нагибается и читает карточки, приложенные к венкам.

Нирмала, Шеннон и другие девочки и здесь держатся командой. И Джейк с ними.

Мое появление не остается незамеченным. «Она пришла», – говорят губы покосившейся на меня девчонки, чье имя я все время забываю. Нирмала и Шеннон тут же упираются глазами в землю, показывая, что я здесь лишняя. Но я не собираюсь так легко сдаваться.

Отрываюсь от родителей и пытаюсь присоединиться к команде:

– Привет.

Никто не отвечает.

Возможно, не услышали?

– Привет, – уже громче повторяю я.

Нирмала поднимает голову, но не выдерживает моего взгляда, смотрит вбок, туда, где стоят мои родители. У нее горят щеки, в глазах неестественный блеск.

– Не начинай, Ник, – цедит она. – Нам не о чем с тобой разговаривать.

– Нирмала, я не хотела причинить ей вреда. И воды дала чуть-чуть. Она сама попросила.

– Даже не верится, что у тебя хватило наглости явиться сюда.

– Еще раз тебе говорю: я лишь выполнила просьбу Кристи. Она была моей подругой.

– Не ври! Ты не была ни ее подругой, ни нашей. Тебе вообще здесь нечего делать.

К часовне подъезжает длинный черный автомобиль.

– Нирмала, ты еще не команда. Можешь меня ненавидеть, но тебе не удастся вытолкнуть меня из команды.

– Да ты сама себя вытолкнула, шлюха, когда отправила ту картинку парню Кристи.