Голоса прошлого - Ната Чернышева

    Понятно. Рука пристрелить не поднялась. Чесалось задать этот вопрос, но я сдержалась. На самом деле далеко не каждый солдат способен хладнокровно пристрелить страдающего ребёнка, пусть и ребёнка врага. Что уже говорить о гражданских. Ловкий и точный расчёт, игра на эмоциях. А для гарантии – эмпат– вирус, усиливающий заботу.

    – Девочка той же самой расы и того же самого вида, – объяснила я. – Только из другого клана. Те, что на планете – Шокквальми, а она – из Иларийонов. Иларийоны младше, поэтому у них меньше хромосом, ответственных за наследственную память. Я не помню точно, насколько...

    – На девять пар, – любезно подсказала Широкина.

    – На девять так на девять. Неважно.

    – Согласна. Что с Найдёной будет дальше?

    – Передадим в родной клан... Кстати, её зовут Софрау.

    – Эти... Иларийоны... Союзники?

    – Какие там союзники... – с досадой ответила я. – Такие же враги, Лариса Михайловна. Просто здесь появляется некоторый манёвр для торга. Наши дипломаты постараются получить наибольшую выгоду.

    – Стравить оба клана? – догадалась доктор.

    Я кивнула:

    – И пусть грызутся между собой. Всё нам легче будет на внешних рубежах... Кстати, девочка часто вот так уходит из– под вашей опеки? Бродит за периметром, возвращается не сама?

    Первое, что приходит на ум, постоянная связь с врагом. Через психокоды, через ментальное программирование. Человек сам себе не принадлежит. Делает, что в него заложено, и зачастую даже не помнит об этом. Как– то же устроители Полигона Шестнадцать должны контролировать подопечных?

    – Нет, – ответила Лариса Михайловна. – Никогда она никуда не уходила. Она занимается гидропоникой, знаете ли. Талант! Мы покажем вам её работу – произведение искусства же... Полезное с приятным. Никогда не думала, что грядки с кормовыми культурами можно оформить красиво...

    Ничего удивительного, если вдуматься. У девчонки в предках ландшафтные дизайнеры, только и всего. А то, что доктор Широкина называет 'красиво', по оллирейнским меркам, скорее всего, 'средне'. Если не ниже плинтуса. Широкина просто не видела снимки настоящих шедевров, где исходным материалом служит вся планета, а результат работы дизайнера виден из космоса. У девочки ведь нет ни навыков, ни образования, ни практики. Да и материал из серии 'что под руку попалось', а не самое лучшее, отборное, выведенное (растения) или созданное (изделия из камня), специально для. Но я не стала ничего объяснять. Не до того.

    – Если раньше она не уходила, то что изменилось сейчас?

    Широкина нервным жестом потёрла виски. Спросила:

    – Почему интересуетесь, комадар Ламберт?

    – Она испугана, – объяснила я. – Настолько, что толком объяснить, в чём дело, не может. Что испугало её? Или кто.

    – Видите ли... Я с самого начала думала, как вернуть ей слух. Вырастить имплант... и чтобы он прижился... Задача сложная, я отдавала себе отчёт. Но постепенно, день за днём... В итоге я решила её. Кохлеарные импланты готовы, я планировала провести операцию сегодня.

    – 'Ты испугалась операции?'– спросила я у девочки.

    – 'Да'.

    – 'Напрасно. Тебе хотели вернуть слух. Разве не об этом ты мечтала столько лет?'

    Резкий жест. Полное отрицание. Никаких операций. Обойдусь. Нет слуха, и не надо. Я привыкла! Я не хочу!

    – Она очень испугалась операции, – перевела я жестовую речь Софрау.

    – Трудно её винить, – согласилась Широкина. – Учитывая прошлое... Но скажите ей, комадар Ламберт, что она поступает глупо.

    – 'Никакой операции сегодня не будет, не бойся'.

    Какое лицо, как вспыхнули глаза!

    – 'Правда?'

    – 'Правда. Но ты поступаешь глупо. Я на твоём месте не отказалась бы вернуть себе слух'.

    – 'Я... подумаю'.

    – 'Подумай. Это полезно, думать...'

    Взгляд в спину, как острие ножа между лопатками. Обернулась. Борис Хмельнёв, кто же ещё. Координатор, так называла его Широкина. Интересное звание. Не Президент, не правитель, не командир, не вождь и не глава. Координатор.

    – 'Нехороший человек', – охарактеризовала его Софрау.

    – 'Обижал тебя'?

    – 'Нет. Запах...'

    Запах. Что остаётся разумному, лишённому слуха и голоса? Оставшиеся органы чувств, нос в том числе. Девочка наверняка различала на порядок больше запахов, чем любой из нас.

    – Что скажете, комадар Ламберт? – обратился ко мне Хмельнёв.

    Показалось, или в его исполнении моё звание прозвучало издевательски– насмешливо?

    Алеська держала отца за руку и не собиралась отпускать. Как похожа, даже оторопь берёт. Одинаковые же лица. Если отбросить возраст и пещерную жизнь, высветлившую кожу до белизны...

    – Готовьтесь к эвакуации, – сказала я.

***

К хорошему привыкаешь быстро. Я привыкла, что мои распоряжения выполняются безоговорочно. Забыла, какими раздолбаями бывают иной раз гражданские. Прыгать надо, каждая секундочка на счету, а они...

    – Как вы себе представляете эвакуацию, комадар Ламберт?– презрительно оттопырив нижнюю губу поинтересовался Хмельнёв. – У меня здесь двести тысяч человек!

    – Сколько? – уточнила я

    – Двести семь тесяч триста сорок семь, – отчеканил Хмельнёв. – Куда вы собираетесь их эвакуировать?

    – На нашу базу, – объяснила я. – Куда же ещё...

    – Ваша база готова принять такое количество человек? – язвительно поинтересовался Хмельнёв.

    – Другие варианты есть? – осведомилась я. – Вы готовы походя угробить такое количество человек?

    – Он тебя сознательно провоцирует, Ламберт, – прозвучал в сознании телепатический шепоток Ванессы. – Человек в раздражении или гневе сам не замечает, насколько уязвимым для телепатической атаки становится его сознание. Не подставляйся. Настаивай на своём невозмутимо и выдержанно.

    – Угробить? Не так– то просто нас угробить, как вы изящно выражаетесь, комадар. Не верит или делает вид? Как понять? Он – информатор врага или просто мне не верит? За девять лет отчаяния можно довести себя до какой угодно паранойи.

    – Вы полагаете, враг не знает, что мы, служащие ВКС Земной Федерации, наведались к вам в гости? Я вас огорчу: знает. Вы же – Координатор, господин Хмельнёв. Вот и координируйте миссию спасения!

    – Мы продержались здесь девять лет без какой бы то ни было помощи, – быстро и зло сказал Хмельнёв. – Нас просто так не взять. Мы...