Альдери. Второй шанс - Лиза Гарм

Вольгран в недоумении приподнимает бровь.

– Я знаю, что тебе больно видеть меня. Я – копия мамы, и это разрывает тебя изнутри. Ты осознано держался от меня подальше, потому что я – напоминание о твоей самой фатальной ошибке. Можешь ничего не говорить, – Альдери рукой прерывает собравшегося отвечать отца. – Меня не обманешь. Я понимаю тебя. И хочу помочь. Я смогу снять с тебя последствия утери истинной, залечить твои раны. Это в силах ведьграха. Я не излечу тебя полностью, но сниму боль. Унять тоску окончательно ты сможешь только сам. Тебе придется принять самого себя. Твоей вины в смерти мамы нет. Это надо будет осознать. Я помогу и с этим, если захочешь.

Вольгран как-то совсем устало выдохнул, растирая глаза. Неоднозначно кивнул, сопровождая замешательство осипшим голосом:

– Иди отдыхай. Будем решать проблемы по мере поступления. У нас сейчас другая головная боль.

Рамир болезнено опускается на край кровати. Боль простреливает до костей. Рана жжёт не меньше полыхающего костра в камине. Лоб покрывается испариной.

С каждым часом он чувствует, как его пульс ускоряется быстрее. Тошнота подкатывает к горлу, голова кружится. Перед глазами размытые пятна. Каждое движение тела приносит адскую боль. Половину тела он просто не чувствует.

Треклятые одичалые. Бесовские черные.

Такого подвоха он не ожидал.

Дышит урывками, проталкивая воздух в легкие, бок отдается содрогающим спазмом.

Трансформация не помогла. Загнал волка, но разрывы не залечил. Хитрые твари.

Рецепторы обострились, в то время как мозг поехал в болото. Так хреново ему не было никогда.

Сжал челюсть, чувствуя свою беспомощность. Непривычное состояние поднимало волны злости и агрессии. Быть слабым – не его черта. Он ненавидит быть уязвимым.

– Сука, – Хриплый голос разлетается по тягучей тишине, отбиваясь от каменных стен. Новый порыв боли заставляет согнуться.

– Растерзаю вас, тварей, – Урывочно в пустоту.

Глаза слипаются, пот струится ручьем. Ни о чем другом думать не может.

До помутненного сознания долетают отдаленные шаги, запах наводняет обострившиеся рецепторы.

Запахи. Разные запахи. Кого еще принесло?

Рамир усилием поднимает голову, мрачный взгляд застывает на дубовой двери, которая не спешит открываться.

Напряженно прислушивается, вытягивая из себя остатки сил. Любые усилия в эту минуту опустошают как неравный бой.

Ну здравствуй, милая, – С усмешкой пропускает в своей голове. Сомнений, кто стоит за дверью, у него нет. Этот запах он узнает из тысячи. Прибежала спасать поверженных. И своих сторожевых собак не забыла. Боится меня?

Рамир откидывается на кровати, ладонями упираясь в прохладную ткань покрывала за спиной. Движения приносят новые прострелы боли, он сцепляет зубы, усмиряя внутренний гнев на обстоятельства.

Чего ждешь? – Думает про себя, блуждая по деревянному полотну. – Всесильный ведьграх испугался раненого волка?

В ответ прилетает характерный треск поленьев с камина. Он напоминает не делать глупостей.

Секундная заминка и дверь мягко отворяется, впуская натянутую красавицу в бежевом платье. Оно так плотно облигает изгибы, что воображение Рамира чувствует себя бесполезным.

Любовался бы ею, да внутри все сжимается. Зверь поднимает голову и скалит пасть.

Горящие фиолетом глаза внимательно осматривают его тело, шелковистые волосы струятся по плечам. Потрогать бы.

Рамир каменеет под этим участливым выражением лица. Откуда столько беспокойства? Терпеть не может лицемерие.

Зверь в недрах начинает рычать. Альдери молчит, осторожно ступая по темному дереву паркета.

Парень прикрывает глаза, не желая видеть сочувствие в её глазах. Жалости ему только не хватало.

– Что ты хочешь? – Старается держать голос ровным, металлические ноты оседают в горле.

– Спасти упрямого волка, – Спокойно отвечает девушка, осматривая повреждения. Все намного хуже, чем она думала. Рамир сильно пострадал, раны на плече серьезные, яд просочился глубоко в ткани. Крепкая грудь в разрывах.

– Да что ты, – Усмехается в ответ. Зверь заводится под натиском знакомого благоухания, агрессивно рычит в заточении. Побитому разуму приходится сложнее сражаться с животными инстинктами. – Когда-то ты бегала от меня как от чумы, желая избавиться навсегда. Вот он шанс.

Парень открывает глаза, вонзаясь в блестящую сирень. Смотрит не мигая, сохраняя маску холодного равнодушия. Терпит пытки, не желая показывать своей слабости. Раны простреливают, стягивая тело в ком. Упрямо держится каменной глыбой. Ни один мускул не дрогнул.

Силы утекают, но он стойко сохраняет невозмутимость и пытливо рассматривает притихшую девушку. Что молчишь?

Зверь беснуется, метаясь в закрытых стенах. Рамиру понятно его ожесточение. Сдерживает остатками воли своего ярящегося волка.

Вот она красавица, что предназначена была ему природой. Да только нет той волчицы, за которую готова была умереть лирая ипостась. Девушка вроде та, а зверь – не тот. Волк требует мести. Разум понимает драматичность ситуацию, да только волчьим инстинктам этого не объяснить. Не утихомирить того, кто ищет наказания для своего обидчика.

– Так что изменилось, Альдери? – Рамир прожигает взглядом черных ониксов, не дождавшись ответа.

– Много чего изменилось, – Спокойно отвечает. – Дай мне помочь тебе, а после поговорим.

– О чем будем разговаривать? – И вновь усмешка. – О твоей слепой ненависти ко мне? О том, как ты убила себя лишь бы не быть со мной? О твоей беспросветной глупости?

Альдери скидывает с себя мимолетную растерянность, без эмоций отвечая:

– Ты в праве злиться на меня.

Она знала, что разговор будет тяжелым. Готовилась к нему. Шла сюда как на растрел. Даже тонкая ниточка тепла, образовавшаяся с отцом, не смыла её мрачности. Сложно разговаривать с тем, кто ополчен. Но она здесь не за этим.

– Неужели, – Парень слегка подается вперед, вызывая очередные пытки для тела. – И с чего такая щедрость?

– Рамир, мне много есть, что сказать тебе, – Девушка подходит ближе, удерживая зрительный контакт. – Но не уверена, что ты готов слушать. Твоя рана очень глубокая, яд в крови. До утра ты не дотянешь. Я все равно исцелю тебя, хочешь ты этого или нет.

– Не боишься, что мой волк нападет на тебя? – В мутном взгляде парня скрывается сдерживаемая буря, в то время как голос сохраняет полное бестрастие.

– Не боюсь. Я понимаю твоего зверя. Только сил сопротивляться мне у него сейчас нет. Я не хочу, чтобы было все так…

– Как так? Ждала, что я буду бегать за тобой как раньше? Притяну в горячие нежные объятия? – Бок простреливает новой порцией боли и Рамир стискивает зубы, с трудом процеживая слова. – Закрою глаза на твою тупость и перечеркну прошлое?