Чужая земля - Полина Ром

– И Великий Отец Ра послал меня, свою дочь, править вами и учить вас!

Я специально подчеркнула, что отец Ра послал свою дочь править народом. Мне вовсе не улыбалось носить при приеме послов фальшивую бороду!  Уж эту необычную мелочь я помнила еще со школьных времен – женщина-правительница Египта не имела титула фараона, называлась Сыном Неба и вынуждена была на официальных церемониях привязывать бороду. Ну, не бред ли? Имени ее я, разумеется, не помнила, но была, была в моем мире такая правительница. Нет уж, дорогие подданные. Я женщина и маскироваться не собираюсь.

После моей речи тихо и нежно запел детский хор и величественный Атон возложил мне на голову двойную корону Верхнего и Нижнего Египта.

Крики людей меня почти испугали. Но они были радостные, без агрессии и я, хоть и вздрогнула, но быстро успокоилась. Вряд ли люди радовались именно моему пришествию, хотя для них оно и выглядело как чудо. Скорее уж, радовались некой ясности в жизни, пониманию, что власть восстановлена и лихие времена, возможно, заканчиваются.

Дальше все пошло достаточно традиционно.

– Властью, данной мне Великим Ра, назначаю тебя, Хасемхем главным над всеми войсками моими, служи с честью во имя Великого Ра и не посрами моего доверия…

– Властью, данной мне Великим Ра, назначаю тебя. Имхотеп….

Ну, и так далее...

Принародно получили посты Хасемхем и Имхотеп, брат Имхотепа Идогб, его я так и оставила казначеем, Сефу, который будет заниматься охраной дворца и моей личной безопасностью и Амина. Это вызвало некоторый шок у публики, но я собиралась приставить к Амине в помощники старого служителя Ликета. Он заведовал при фараоне обеспечением нужд дворца. И, даже если Амина не справится – не страшно, мне важно было дать должность публично хоть одной женщине. А там уж – лиха беда, как говорится – начало…

Завершение празднества было предсказуемо и заранее организовано. В городе уже жарили бычьи и бараньи туши и выкатили бочки с вином…

___________________________________

Хатшепсут была первой, но не единственной женщиной-правительницей Древнего Египта. Нефертити правила после нее, а затем и Клеопатра, но ни одна из них не взяла титул фараона, как Хатшепсут.

И Нефертити и Клеопатра был просто царицами. Хатшепсут же сменила имя на мужской вариант – Хатшепсу и стала именно фараоном. И период ее правления стал периодом расцвета царства.

Но, точно не известно, добровольно ли она одевала эту бороду и строила храмы со своим бородатым изображением или делала это под принуждением. Она не была единовластной, хоть и была главной. Одновременно с ней правителем считался ее пасынок. Возможно, бородой она приравнивала себя к фараонам-мужчинам.

Пасынок, кстати, как неблагодарная свинья, после ее смерти повелел стереть все упоминания о ней.  Чтобы в истории он остался как единственный правитель. Но на наше счастье статуй и храмов, стел и изображений, упоминаний в документах и ее подписей было слишком много и значительная часть уцелела.

И начались трудовые будни…

Пока мои покои ремонтировали по утвержденному мной плану, я перебралась в комнаты фараона. Они несколько пострадали от присутствия здесь чужих.

Когда семья Джибейда покинула дворец – мародеры и солдаты успели порезвится в брошенном месте. Особого урона нанести не успели, но все ткани со стен и окон, все ковры и доступная мебель были растащены. Благо, что резвится они могли меньше суток – потом Сефу организовал охрану и дальнейшее разграбление прекратилось.

По кладовкам и комнатам, куда не добрались грабители, мне насобирали разрозненных табуреток и столов. Признаться, меня это не слишком беспокоило. Ничего страшного во временном скромном обустройстве я не видела, хотя Амина и пробовала меня аккуратно пристыдить:

– Это недостойно дочери Великого Ра, царица.

– Я царица, Амина, а значит я и решу, что достойно, а что – нет.

Ругаться с ней мне не хотелось. Она была преданна мне и перенесла вместе со мной не малые тяготы и опасности. пусть уж ворчит на меня, хоть кто-то должен быть рядом, кто позволяет себе ворчать. Иначе, от всяких этих славословий я скоро забронзовею, как памятник собственному величию.

Гораздо больше меня волновали проблемы опустошенных продуктовых кладовых. Да и казна, которую мы вернули на место под контроль Идогба не поражала воображение. Как ни странно, большую часть богатства, не считая тканей, украшений и всяческих ваз, статуэток и дорогой мебели, фараон хранил в зерне.

Местная денежная система показалась мне достаточно странной.

Меркой считался так называемый дебен. Это кусочек металла около девяноста грамм весом. Что-то вроде толстой проволоки, скрученной в плоскую спираль. Ну, те самые странные кусочки золота, что я видела в подношении Акила. Дебен, кстати, мог быть из золота, серебра и, даже – бронзы. Но металлов было мало, стоили они изрядно, потому самих дебенов существовало не так и много. Часто, при сделке, они являлись просто условной единицей.

Здесь во всю процветал натуральный обмен и сделка вполне могла выглядеть так – землепашец поставляет купцу пшеницы на два дебена и ячменя на два дебена, а купец поставляет землепашцу тканей на два дебена и мебели на два дебена. При этом самих дебенов ни у купца, ни у землепашца не было.

первое, что я считала сделать необходимым – наладить выпуск монет. Но для штамповки монет из золота и серебра необходим штамп из более твердого металла. А железа здесь еще не знали. Хотя…

– Сефу, Хасем, это вопрос к вам… Скажите, боевые мечи всегда делают из бронзы?

– Конечно, госпожа! Из самой лучшей.

– Но это мечи для обычных солдат. А самые лучшие мечи, из небесной стали? Слышали ли вы о таких?

– Это большая редкость, госпожа! И очень большая ценность.

Хасем немного подумал и добавил:

– Если тебе нужен такой меч, царевна, то я принесу тебе меч Джибейда. Он сделан из небесного металла и отличается удивительной прочностью!

– Я буду благодарна, Хасем. Но этого мало. Я прошу вас узнать, у кого еще есть такие мечи или такое железо и выкупить все, сколько вы сможете.

– Как прикажешь, царевна.

Следующая проблема, которая меня нервировала, требовала срочного решения. Но я еще слишком плохо разбиралась в системе управления и в налогообложении.

– Вы можете идти, воины. А ты, Хати, пригласи ко мне главного сборщика налогов.

Невысокий жирненький мужчина, благоухающий потом и ароматическими маслами, разодетый и обвешанный драгоценными украшениями так, что вряд ли мог легко поднять руку или повернуть голову, кинулся ниц.

– Как зовут тебя?

– Сирофан, о прекрасная царица, чей лик подобен…

– Довольно. Встань и присядь на эту скамью.