Принцип оборотня (сборник) - Клиффорд Саймак

Тогда он потянул рычаг, но не смог сдвинуть его с места. Корабль снижался, и его охватила паника, а потом – настоящий страх.

Одна мысль стучала в его воспаленном мозгу, заглушая надежды и молитвы. Его единственная мысль: он сейчас разобьется.

Потом – темнота. Ни паники, ни страха – покой и забытье.

Понимание того, что случилось, вернулось как озарение. Теперь он не смог бы описать это ощущение – так мало в нем было человеческого.

И еще откуда-то взялись новые здания, но тогда ему показалось, что он знал это всегда и должен навсегда сохранить.

Он чувствовал, не видел – чувствовал, что лежит на земле, разбитый, утративший всякое подобие человеческого существа.

Потом вспомнил Шалтая-болтая, причем будто сам только что сочинил этот детский стишок, или нет – знал, да забыл и вдруг вспомнил…

«Шалтай-болтай, – говорила какая-то часть сознания, но не та, что вспомнила стишок, – ничего не подскажет». И Саттон понимал, что это правильно, потому что – как говорилось в стишке – Шалтая-болтая так и не удалось собрать…

Раздвоение, догадался он. Одна его половина отвечала на вопросы другой. Как бы вместе, но в то же время – порознь. Где проходила граница, он не понимал и не чувствовал.

«Я – твоя судьба, – говорила одна половинка. – Я была с тобой с того мгновения, как ты появился на свет, и останусь с тобой, пока ты жив. Я не слежу за тобой, не преследую тебя, но стараюсь помогать тебе, хотя ты и не подозреваешь об этом».

Саттон, вернее, та его маленькая часть, которая тогда была Саттоном, ответила: «Да, теперь я понимаю».

И он действительно все понимал. Как будто всегда знал, и было просто удивительно, что услышал об этом только сейчас. В голове вообще все перемешалось, ведь теперь их было двое – он и его судьба. Он не мог разобрать, что именно он знает как Саттон, а что – как судьба Саттона…

Никогда не разберусь, вздохнул он. Тогда не смог и теперь не могу – так глубоко во мне спрятаны две мои сущности: я – человек, и я – судьба, что ведет меня к высшей цели и высшей славе, когда, конечно, я позволяю ей это.

Судьба не может ни заставить, ни остановить меня, может только намекнуть, шепнуть словечко-другое. Это как бы сознание, рассудок, справедливость, что ли.

Это сидит у меня в мозгу, больше ни у кого. Только у меня, у меня одного. Никто и понятия не имеет, что такое бывает; расскажи им – на смех поднимут.

Но узнать об этом должны все. Как знаю я. Так или иначе мне надо попасть в будущее и все устроить.

«Я – твоя судьба», – говорила вторая половинка.

«Судьба – не рок».

«Судьба – не обреченность».

«Судьба – путь людей, народов, миров».

«Судьба – дорога, по которой ты пошел в жизни, те контуры, которые ты придал своему существованию».

«Судьба – спокойный, тихий голос, что столько раз обращался к тебе на поворотах и перекрестках бытия».

«Если ты меня не слышал – значит, просто не прислушивался. Никакая сила не может заставить тебя услышать. Но и никто не может наказать тебя за то, что ты ничего не слышишь. Наказание ты выбираешь сам, идя наперекор судьбе».

Были и другие слова, и другие мысли, и другие голоса. Саттон не мог определить, кому они принадлежат, но понимал, что они звучат за пределами той странной системы, которой в тот миг являлся он и его судьба.

Вот мое тело, думал он тогда. А я – где-то в другом месте, там, где все по-другому, все не так – и слух не тот, и зрение…

«Экран пропустил его!» – вот одна из перехваченных тогда мыслей. Саттон понял ее сразу, хотя вместо слова «экран» там было какое-то другое…

Вторая мысль: «Экран выполнил свою задачу».

И еще одна: «Какая у него сложная машина!»

И такая: «Очень, очень сложный организм, и зачем только все эти сложности, когда можно напрямую брать энергию у звезд?!»

Саттону хотелось крикнуть им: «Ради бога, поторопитесь, потому что мое тело – очень хрупкая вещь, и если вы помедлите, его уже нельзя будет привести в порядок!» Но он не смог вымолвить ни слова, продолжая, как во сне, внимать этому мысленному разговору.

Где он? Что с ним? Саттон не понимал. Кто он? Человек? Простое тело? Личное местоимение?

Он чувствовал себя невесомым, нематериальным, не пребывающим ни в каком времени. Он был каким-то вакуумом, которым управляло нечто, тоже, возможно, вакуум – другого слова Саттон не мог подобрать.

Он был вне собственного тела, и он был жив. Но где и как – понять было невозможно.

«Я – твоя судьба», – сказала одна половинка.

«Судьба… Что такое судьба? – спросила другая. – Слово, только и всего. Идея. Абстракция. Не слишком удачное определение чего-то, что едва улавливает сознание человека, и только».

«Ты не прав. Судьба реальна, хотя ты не можешь ее увидеть. Она реальна и для тебя, и для всех остальных. Для любого существа, изведавшего биение жизни. Она всегда была и всегда будет».

«Это не смерть?» – спросила половинка Саттона.

«Ты первый, кто пришел к нам, – сказала судьба. – Мы не можем позволить тебе умереть. Мы вернем тебе тело, но до той поры ты будешь жить со мной. Ты будешь частью меня. Так и должно быть, потому что раньше я была частью тебя».

«Вы не хотели пропускать меня, – сказал Саттон. – Вы устроили экран, чтобы я не попал к вам».

«Нам нужен был один, – сказала судьба. – Только один. Ты. Других не будет».

«А экран?»

«Он был запрограммирован на разум определенного типа, – ответила судьба. – Такой, какой был нам нужен».

«Но вы не спасли меня от смерти!»

«Ты должен был погибнуть. Если бы ты не погиб и не стал бы одним из нас, ты так бы ничего и не понял. Пока ты пребывал в теле, мы не могли приблизиться к тебе. Ты должен был умереть, чтобы освободиться, а я… я взяла тебя и сделала частью себя, чтобы ты понял все».

«Но я не понимаю!» – сказал Саттон.

«Поймешь, – ответила судьба. – Поймешь».

И я понял, вспоминал Саттон.

Он вздрогнул и мысленно преклонился перед неведомым величием судьбы… величием миллиардов и миллиардов судеб, соответствующих числу жизней в Галактике…

Судьба родилась миллион лет назад, и тогда беспомощное и уязвимое существо вдруг остановилось и подняло с земли сломанную палку. Судьба пошевелилась – и существо ударило камнем о камень. Встала на ноги – и появились лук и стрелы. Пошла – и родилось колесо…

Судьба шепнула что-то – и другое существо вылезло из воды на сушу. Прошли годы – его плавники превратились в ноги, жабры – в ноздри.

Настало время Галактике узнать о Судьбе.

Симбиотические абстракции, паразиты… Называйте как хотите. Это судьбы.