Жена в наследство. Книга вторая  - Елена Счастная

Но во время него я ничуть не отдохнула: на меня постоянно смотрел этот Изгнанный, имя которого я даже вспоминать не хотела. Он как будто ждал очередных приказаний или, может, наоборот, раздумывал, какой бы выгадать момент, чтобы свернуть мне шею. Постоянный надзор за ним, за его волей, что то и дело пыталась сбросить путы, отнимал прилично сил. Но радовало одно: что я всё лучше и лучше начинала владеть своими умениями. По крупице собирая полную картину, хоть от неё и был оторван приличный кусок. И грела Надежда на то, что мениэр Ваартиг при случае расскажет мне ещё больше.

После отдыха мы шли ещё не слишком долго, как повеяло наконец знакомым дыханием Пустоши. Хилберт чуть замедлил шаг, когда издалека коснулся его разума и внутреннего слуха её зов. Конечно, ему лучше было бы лишний раз не соваться туда, но, к сожалению, деваться нам было некуда. Я только взяла его за руку, ни слова не говоря, и йонкер сжал её пальцами так крепко, что показалось на миг, будто мы с ним срослись. Наверное, так и было – частично мы всегда оставались погруженными друг в друга. И это очень плохо для меня.

Я шла вперёд, зная свою цель. Зная, что хочу получить в конце этого пути. Но в то же время осознавала всё чётче, что здесь у меня тоже появилась своя жизнь. И свои обязательства: не только перед Хилбертом в качестве платы за помощь и некую охрану, но и перед собой. Это были именно мои заботы – потому как, вернись Паулине в своё тело, они уже не будут её волновать. Она, скорей всего, снова попытается всё поставить с ног на голову. Потому мне хотелось сделать так, чтобы отрезать ей как можно больше путей к этому.

Тропа всё мельчала, растворялась в наносах пыли и среди каменных осыпей. Иногда её становилось невозможно разглядеть. Горы расступались, становились чуть ниже, положе, как будто Пустошь пожирала их год за годом, убирая со своего пути преграду. Притихли все. Только хрипловатое дыхание пленника нарушало почти полную тишину. На лбу Хилберта выступила испарина. Зов не отпускал его, не откатывался назад, и смутным чутьём я понимала, что эта дорога станет для нас самой тяжёлой из тех, что уже были.

Но странно: меня это не страшило. И я не хотела терять Хилберта, хоть и понимала, что он, возможно, однажды подступит к опасной грани, за которой – путь Изгнанного, потому как антреманн точно не упустит такой возможности избавиться от него. Смогу ли удержать мужа? Смогу ли помочь, когда придётся совсем худо? Мне хотелось бы…

– Вы в порядке, мениэр? – Я заглянула в его каменное лицо.

– Я просил вас обращаться ко мне по имени, – на удивление зло ответил йонкер.

Слишком громко в этом тугом безмолвии, которое скаталось, как перекати-поле, скопилось между этих каменных глыб на границе с Пустошью. Все посмотрели в нашу сторону. Даже пленник – он отчего-то усмехнулся даже. Как будто понял. И тут же захотелось вынуть это знание из его головы и раздавить, как слизняка. Скорей всего, я могла сделать и это.

– Хилберт, – исправилась я. – Если вам нужна моя помощь…

– Нужна, – неожиданно выдал он и остановился, продолжая держать меня за руку.

Все прошли мимо нас, не задавая вопросов, внимательно глядя вперёд, где уже дышала пылью Пустошь, куда нам вот-вот предстояло ступить.

– Буря утихает. Повезло, – только и сказал Алдрик то ли всем, то ли только Дине.

Нас оставили позади. Хилберт дёрнул меня к себе – я не стала противиться. Как ни пыталась сторониться его и избегать любых упоминаний нашей близости и намёков на её продолжение, а сейчас готова была пойти у него на поводу. Его резко вычерченное, словно по лекалу, лицо приблизилось. Облачные глаза сузились, изучая меня, раздирая на части.

– Я очень надеюсь, что всё это не было частью вашей игры, Поли, – проговорил он. – Что вы не попытаетесь ударить в спину именно здесь.

– Я думала, вы верите мне, Хилберт. – Я подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке, чувствуя, как дёрнулись желваки.

– Верю. – Он улыбнулся. – И это беспокоит меня. Я чувствую себя перед вами без кожи.

Он схватился за ворот плаща и слегка оттянул его в сторону. Не знаю, что произошло, но я подалась к нему первая. Привстала на цыпочки и со всем пылом ткнулась ему в губы своими. Поймала дыхание, глубокое, слегка неровное, горячее. Зов в голове стал чуть громче, взвился, пытаясь надавить, но через миг погас, как смытая волной горящая бумажка. Хилберт прижал меня к себе, не торопясь завершать поцелуй. Он то гладил мою шею, то прихватывал пальцами за подбородок, слегка сжимая – пока я совсем не позабыла, где мы вообще находимся. Пока нас не окликнули. Стыдно…

Я качнулась назад, проводя языком по губам, дыша часто, до онемения пальцев комкая плащ на плече мужа.

– Теперь можно и в Пустошь, – Хилберт коснулся уголка моего рта большим пальцем.

И как ни в чём не бывало пошёл дальше, ведя меня за собой.

Я думала, что идти мы будем несколько дней. И жалела, что, несмотря на возможность управлять волей пленника, не умею читать его мысли. Всё казалось, что он обязательно приведёт нас куда-то не туда. Прямиком в засаду, где нас окружат и перебьют. Возможно, только меня оставят, потому что я, как назло, многим здесь нужна. Скорее всего, и псевдосестрице тоже.

Но оказалось, что дорога до нужного места не так уж длинна. Мы, правда, успели сделать ещё один привал, но ещё не начало темнеть, как, пройдя чуть в стороне от стены гор, вышли к ней снова. К тому времени слабая пыльная буря, от которой все спасались только шарфами, прикрывающими лицо, закончилась. Тонкая колючая взвесь ещё витала в воздухе, мешая свободно дышать и видеть дальше чем на двадцать метров. Но когда она начала опадать, среди мутной пелены проступило стоящее на склонах гор небольшое поселение. Издалека оно выглядело скоплением ласточкиных гнёзд. Но чем ближе мы подходили, тем отчётливее становились очертания вполне обычных коробок домов. Некоторые были сложены из камня, другие – из дерева, но их встречалось не так уж и много. Видно, всё же древесина здесь была более редким материалом, хоть у подножия горной гряды ещё стоял мёртвый лес. Раньше он был, наверное, очень обширным, но теперь всё дальше отступал в Пустошь, потому как самые ближние к границе деревья уже вырубили. За столько-то лет – и неудивительно.

– Здесь должен кто-то знать, где скрывается та, кто вам нужна, – бесцветно проговорил пленник, ведя нас дальше вдоль некоего подобия улицы, а на деле – по извилистой и местами очень неудобной дорожке. – Она останавливалась со своими людьми здесь. Перед нападением на Грутвивер.

Это, к слову, ничего не гарантировало. Не ломать же разум всем подряд Изгнанным, что там живут. Но оказалось, что многие хибары заброшены: видно, хозяев постигла не самая добрая участь. Жилыми оставалось всего-то около десятка домов. Но думалось, что это поселение – не единственное вдоль гор.

Жители выглядывали наружу неохотно. В основном это были женщины: мужчины, видно, уходили на некий промысел. То ли в Пустошь, а может, и за стену гор. Судя по всему, они научились уже проскакивать мимо дозоров: за столько лет изгнания научишься быть осторожным.