Миледи и притворщик - Антонина Ванина

Ночью я снова видела тревожный сон о Стиане. Мне казалось, что он рядом со мной, что я чувствую его боль и тоску. И в то же время он был где-то далеко, и я не сумела расслышать ни одного слова, что он мне говорил.

На следующий день съёмки в купальнях продолжились. Сеюм озадачил меня тем, что привёл в гарем трёх новых наложниц. Одна из них оказалась служанкой, которую сатрап приметил вчера во время съёмки и пожелал увидеть в своей опочивальне. Две другие прибыли из города на замену погибшим девушкам из древних и уважаемых семей. Теперь младших наложниц было двадцать шесть. А должно быть двадцать семь, если верить Шрии и той арифметике, которую она мне некогда изложила. И это навевает закономерный вопрос:

– Господин Сеюм, когда ты известишь род Гулзор, что от них снова требуется девушка для гарема?

– О чём это ты? – изобразил он непонимание, которое уже начало меня раздражать.

– Арчана из рода Гулзор, – напомнила я, – привела к тебе меня вместо своей дочери Ниты. Скоро я закончу свою работу во дворце, и господин Сурадж отпустит меня домой к моему жениху, а ты должен будешь подобрать мне замену. Так найди её прежде, чем я уеду. Я успею сделать её снимок, и тогда альбом будет полным и завершённым.

– Да-да, я подумаю над твоим предложением.

– Что тут думать? Надо просто действовать.

– Не учи меня, что мне делать, – резко одёрнул он меня. – Я ведь не учу тебя делать фотопортреты.

На этом старший евнух удалился, а я ощутила, как внутри меня клокочет злоба. Что-то здесь не так, Сеюм мне что-то недоговаривает. Он что, готовит для меня ещё один заказ от сатрапа? Портреты детей, снимки дворцовых интерьеров? Я что, задержусь здесь ещё на пару месяцев? Нет, у меня нет столько свободного времени. Стиан ждёт меня на воле. Я чувствую, что очень нужна ему, что без меня ему очень плохо. Может, он даже в опасности…

Эта скверная мысль не давала мне покоя весь день. За ужином я на автомате отправляла в рот всё, до чего дотягивалась рука, и всё думала, думал, думала… Пока не раздался пронзительный женский визг:

– Ты выпила моё зачаточное зелье!

Самая опытная младшая наложница Дипика стояла надо мной и в ужасе взирала на бокал с бурой жидкостью в моей руке. Ой, а я вроде бы пила до этого персиковый нектар.

– Прости, пожалуйста, – пристыжено ответила я. – Что-то я задумалась и случайно взяла твой бокал. Я не хотела. Извини.

– Не хотела? – внезапно взревела она. – Это же был отвар из боровинки. Ты хоть знаешь, как тяжело её найти? Я своё колье с девятью аметистами знахарке отдала, чтобы эту траву получить. Это ведь была моя последняя надежда. Почти восемь лет я живу в этих покоях и не могу зачать ребёнка, чтобы выбраться отсюда и жить в крыле старших наложниц. Я уже старая, и скоро господин не взглянет на меня, а Сеюм сошлёт в Дом Тишины. А ты взяла и выпила мой зачаточный отвар! Да ты специально это сделала, чтобы дождаться, когда тебя призовёт господин, родить ему сына, а потом стать старшей наложницей. А может, ты и третьей младшей женой задумала стать? Ах ты змея, ты поплатишься за это!

А в следующий миг разъярённая наложница накинулась на меня и только евнухи смогли её от меня оттащить и утихомирить. И, что самое удивительное, ни одна из наложниц даже не пошевелилась, чтобы за меня вступиться. Видимо, слова Дипики, про то, что я могу претендовать на место третьей жены, многих насторожила и заставила задуматься. Что ж, я их за это не виню. Гарем есть гарем – здесь все друг другу соперницы и конкурентки.

И всё же за случайно выпитое зачаточное зелье мне было стыдно. Мне оно совершенно без надобности, а у Дипики на него явно были большие надежды. Что ж, надо как-то компенсировать ей доставленные неудобства и финансовые потери. Что там она отдала за то зелье? Колье с девятью аметистами? А у меня в шкатулке завалялось ожерелье с десятью топазами. Чем не равноценный обмен?

Я украдкой приблизилась к столику Дипики, что лежала на тахте за балдахином и самозабвенно ревела, и незаметно подложила ожерелье в её шкатулку. Пусть потом найдёт его и порадуется. А пока девушка явно не готова к диалогу и примирению.

Вернувшись к своему спальному месту, я с удивлением обнаружила сидящую на моей тахте Кирти.

Завидев меня, девушка тут же подскочила, но прочь не рванула, а задержалась на месте и, потупив взор, произнесла:

– Я должна поблагодарить тебя. Все несли тебе украшения, чтобы ты сфотографировала их в лучшем виде, а я решила не заискивать перед тобой. Но ты всё равно выделила меня. Выбрала меня для него. И поэтому я должна тебя отблагодарить.

Тут она протянула мне брошь в виде сказочной птицы с длинным хвостом, инкрустированным цитринами, а я не удержалась, чтобы сказать:

– Я не ради награды это сделала. Я бы позвала любую. Просто ты лучше всех вписывалась в те декорации. В общем, ничего личного, это просто работа.

– Да? – с сомнением протянула она, а потом ладонь её сжалась и птичка исчезла из поля моего зрения.

Кирти развернулась и с гордым видом решила удалиться, и тут я не смогла сдержать смеха.

– Что? – сурово вопросила она. – Ты же сама сказала, что награда тебе не нужна.

– Я лишь сказала, что не ради наград работаю. Но брошь оставь себе. С меня уже хватит подарков и подношений.

– А ты и вправду зазнайка.

– Неужели?

– Именно. Всё время делаешь вид, что тебе будто всё равно, будто ты выше всех этих интриг и сражений за внимание господина Сураджа.

– Мне его внимание не нужно. Мне нужен только гонорар за мою работу. Как только получу его, сразу же покину дворец и вернусь домой. А вы все можете и дальше продолжать свои битвы за внимание господина.

– И продолжим. Одной соперницей меньше – уже хорошо.

Она смотрела на меня с таким величием во взгляде, с такой непоколебимой уверенностью в собственном превосходстве, что я не удержалась от вопроса:

– И зачем тебе всё это, Кирти?

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурилась она.

– Ты ведь тромка, уроженка севера. Ты знаешь другой мир, где жизнь и мнение женщины ценятся намного больше, чем здесь. Почему же ты приняла правила здешней игры? Как ты вообще сюда попала?

– Как и ты. Стражи схватили меня и привезли во дворец.

– Где схватили? Ты ведь явно не приезжала в Старый Сарпаль инкогнито, чтобы снимать репортаж о жизни Шамфара. Тебя похитили где-то в другом месте.

– На Макенбаи, – нехотя сказала она. – Из отеля, где я работала горничной.

– Подожди, я была в прошлом году на Макенбаи. Там в отеле персонал полностью состоит из ормильцев. Тромцев на работу туда не приглашают. Ормильцы справляются собственными силами.

– Ты плохо знаешь внутреннюю кухню. Отель призван обслуживать исключительно тромских гостей. И некоторым гостям спокойнее оставлять в номерах свои личные вещи, если они точно знают, что никто из необразованных полудиких горничных из ближайшей полудикой деревни туда не зайдёт и на грошовую бритву с расчёской не покусится. Я работала по специальному приглашению руководства отеля исключительно для обслуживания гостей номеров люкс. И это была очень трудная и неблагодарная работа. Потому что все эти фабриканты, сыновья министров и киноактёры те ещё свиньи и моральные уроды. Каждый второй так и норовит зажать углу и залезть под юбку. А кто-то и вовсе… – тут она на миг замолчала, и я заметила застывшие в глазах слёзы, но Кирти быстро пришла в себя и даже гордо вздёрнула подбородок, чтобы с вызовом сказать. – Я была несказанно рада, когда меня похитили агенты старшего евнуха по наводке управляющего отелем. Да, просто счастлива. Потому что там, в отеле меня ждали только грязные унитазы и похотливые богачи, которые относились ко мне как к самой дешёвой портовой шлюхе. А здесь я в первый раз в своей жизни услышала комплимент о том, какая я красивая и нежная. И получила первый в жизни подарок. И даже не один. А ещё я впервые узнала, что с мужчиной можно испытать не только боль и отвращение, но ещё и сказочное наслаждение. Да, до дворца у меня была непростая жизнь. И поэтому всё, что у меня есть сейчас, я ни за что не променяю на возможность вернуться домой. Там я буду свободной, но втоптанной в грязь. А здесь даже будучи рабой, я могу одеваться в шелка и носить золото. Понимаешь меня?