Глаза тьмы - Дин Кунц

Элиот повернулся к ней.

— Еле ушли.

Тина взяла его за руку, сжала. Пальцы были холодными, хватка — крепкой.

— Так кто они? — спросила она.

— Я виделся с Гарри Кеннбеком, судьей, о котором я тебе говорил. Он…

Дверь в дом резко открылась в скрипе несмазанных петель. На пороге возник мужчина с грудью колесом, в белой футболке и мятых брюках из хлопчатобумажной ткани. Включил свет, с любопытством оглядел их. Бицепсы у него были впечатляющими: длиной окружности определенно не уступали бедру Элиота. А на такие толстые, мускулистые шеи рубашек с воротником, наверное, и не шили. Выглядел он устрашающе, несмотря на пивной живот, нависающий над брюками.

Сначала Вине, теперь этот господин. Прямо-та- ки день гигантов.

— Кто вы? — мягкий голос хозяина дома совершенно не вязался с его внешностью.

Элиот не сомневался: если этот человек доберется до кнопки, на которую только что нажимала Тина, ворота поднимутся в тот самый момент, когда черный микроавтобус будет на малой скорости проезжать мимо гаража.

— Привет, — ответил он, чтобы потянуть время. — Я — Элиот, а это Тина.

— Том, — представился здоровяк. — Том Доламби.

Их присутствие в гараже его не тревожило. Разве что вызывало недоумение. Незнакомые мужчина и женщина пугали Тома Поламби не больше, чем Годзиллу — рота вооруженных базуками солдат, попытавшихся защитить обреченный Токио.

— Отличный автомобиль, — в голосе слышались нотки благоговения. Он с завистью оглядел «S600».

Элиот чуть не рассмеялся. «Отличный автомобиль!» Они без спроса заехали в чужой гараж, закрыли ворота, словно у себя дома, а он им — «Отличный автомобиль!».

— Просто прелесть, — добавил Том и облизнул губы, не отрывая глаз от «Мерседеса».

Вероятно, Том и представить себе не мог, что воры, психопаты и прочие представители преступного мира имели полное право купить «Мерседес-Бенц», если располагали деньгами на такое приобретение. По его разумению, на подобном автомобиле ездили только достойные, добропорядочные люди.

— А что вы тут делаете? — спросил Том, оторвав взгляд от «Мерседеса». В голосе не слышалось ни подозрительности, ни воинственности.

— Нас ждали, — ответил Элиот.

— Да? Я никого не ждал.

— Мы приехали… насчет катера, — Элиот не знал, как он будет развивать эту тему. Просто хотел максимально оттянуть тот момент, когда Том нажмет на кнопку, и ворота поднимутся.

Том моргнул.

— Катера?

— Да, двадцатифутового катера.

— У меня нет двадцатифутового катера.

— С мотором «Эвинруд».

— Ничего такого здесь нет.

— Но как же так? — Элиот изобразил недоумение.

— Полагаю, вы ошиблись адресом, — Том шагнул в гараж, поднял руку, чтобы нажать кнопку, открывающую ворота.

— Мистер Поламби, подождите, — включилась в разговор Тина. — Здесь какое-то недопонимание. Уверяю вас, мы приехали по тому адресу, который нам и дали.

Рука Тома зависла у самой кнопки.

— Вы просто не тот человек, с которым мы должны здесь встретиться. Наверное, он забыл сказать вам про катер.

Элиоту оставалось лишь смотреть на Тину, поражаясь ее способности к импровизации.

— И с кем вы должны тут встретиться? — нахмурившись, спросил Том.

— С Солом Фицпатриком, — без запинки ответила Тина.

— Здесь такой не живет.

— Но он дал нам этот адрес. Сказал, что гараж будет открыт, и мы можем сразу заезжать в него.

Элиоту хотелось ее расцеловать.

— Да, Сол сказал, чтобы мы заехали в гараж, — подтвердил он, — чтобы потом он мог завезти катер на подъездную дорожку.

Том почесал голову, потом дернул себя за ухо.

— Фицпатрик?

— Да.

— Никогда о нем не слышал. А зачем он собирался привезти сюда катер?

— Мы его покупаем, — ответила Тина.

Том покачал головой.

— Нет, я о другом. Зачем привозить его именно сюда?

— Как мы поняли, — ответил Элиот, — Сол здесь живет.

— Нет, не живет. Здесь живу я. Я, моя жена и наша маленькая девочка. Сейчас они отъехали, но никакого Фицпатрика здесь никогда не было.

— Тогда почему он дал нам ваш адрес? — в голосе Тины слышалось искреннее удивление.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Том. — Хотя… за катер вы ему уже заплатили?

— Ну…

— Может, отдали залог? — спросил Том.

— Мы дали ему две тысячи долларов, — ответил Элиот.

— Подлежащий возврату депозит, — пояснила Тина.

— Да, чтобы придержать катер, пока мы не примем решения.

Том улыбнулся.

— Боюсь, депозит этот уже стал невозвратным.

— Черт! — вырвалось у Элиота.

— Нас обманули? — и вновь Тина очень естественно изобразила изумление.

Улыбка Тома стала шире.

— Можно сказать, и так. Или, если посмотреть с другого угла, этот Фицпатрик преподал вам очень важный урок.

— Обманули, — Тина покачала головой.

— Это точно, — не стал спорить Том.

Тина повернулась к Элиоту.

— И что ты думаешь?

— Я думаю, можно ехать.

— Можно ехать? — переспросил Том.

Тина обошла здоровяка и нажала на кнопку, открывающую ворота. Тепло улыбнулась недоумевающему хозяину и пошла к дверце пассажирского сиденья, тогда как Элиот уже садился за руль.

Поламби переводил взгляд с Тины на Элиота и обратно.

— Можно ехать?

— Думаю, что да. Том, спасибо за помощь, — он завел двигатель и выехал из гаража.

Поламби они, конечно, провели здорово, но, когда «Мерседес» катился к мостовой, Элиоту было уже не до веселья. Он весь напрягся, стиснул зубы, гадая, а вдруг пуля сейчас пробьет ветровое стекло, а потом и лоб.

Элиот уже отвык от такой жизни. Нет, физическую форму он поддерживал на должном уровне, но эмоционально давно расслабился, чувство опасности у него притупилось. Его годы в военной разведке остались в прошлом, он забыл ночи страха в Персидском заливе и различных городах Азии и Ближнего Востока. Тогда его поддерживали юношеский пыл и куда более легкое отношение к смерти. В те дни ему нравилась роль охотника. Нравилось выслеживать людей. Не возражал он и против того, чтобы выслеживали его. Тем самым появлялся шанс доказать, что он лучше охотника, идущего по его следу. Но с тех пор многое изменилось. Он размяк. Стал процветающим адвокатом по гражданским делам. Мог ни в чем себе не отказывать. И ему это тоже нравилось. Он никак не ожидал, что прошлое может вернуться. Но тем не менее на него снова охотились, и ему оставалось только гадать, сколько пройдет времени, прежде чем он попадет в перекрестье прицела.