Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой

– Здесь все по плану, – сообщил ему помощник, – ментов около сотни, патриётов столько же. Начинаем ровно в двенадцать, как и договаривались.

– Добро, – кинул в трубку Гуськов.

Бросив взгляд на комплекс «Рыбной деревни» на другом берегу, он зашагал к собору. Его уже ждали. Аудитория, кучковавшаяся у гранитных столбов и решеток могилы философа, пристроенной к стене собора, при его появлении оживилась и начала вытаскивать голубые флажки с символикой партии. Коротко кивая своим, Гуськов нашел взглядом репортеров и быстрым шагом направился к памятнику герцогу Альбрехту, на гранитной лавке возле которого примостился Артурчик с большой клеенчатой сумкой. Нужно было торопиться: милицейский пост находился в начале соборной аллеи, метрах в трехстах, и, прежде чем менты разберутся и прибегут, следовало сказать все самое важное.

Мимоходом потрепав Артурчика по бородатой морде, из-за которой тот напоминал возвышавшийся над ним памятник – один в один, только без меча, свитка и в вечной своей дурацкой кепке, он строго-настрого запретил себе думать о дальнейшем – сначала дело, а развлечения потом! Гуськов запустил руку в сумку и, зашуршав газетами, извлек оттуда мегафон. Потом, подсаженный Артурчиком, молодцевато взгромоздился на скамейку и, щелкнув тумблером, поднес микрофон к губам.

– Сограждане! – с металлическим лязгом разнеслось над островом. – К вам обращаюсь я в этот тяжелый час!

Гуляющие, оказавшиеся неподалеку, поворачивали головы на звук, операторы уже вовсю вели съемку. Вместе с однопартийцами выходило уже человек под тридцать – на телеэкранах будет смотреться солидно!

– Родина наша находится в опасности, твердят каждый день нам с телеэкранов. Но подмятые преступным режимом Рогова СМИ говорят вам не всю правду! Потому что главная опасность исходит не из-за польской границы! Польша – это демократическая страна, входящая в Европейский союз! А американские войска там находятся для ее защиты от тоталитарной России, армия которой оккупирует и нашу Родину, нашу Калининградскую область. Нас, радикалов, многие обвиняют в сепаратизме. Но еще великий Иммануил Кант говорил: «Мы часто краснеем из-за бесстыдства другого, который обвиняет нас в чем-либо!» Режим Рогова – бесстыден! Чиновники, которых Кремль назначает управлять нами, как колонией, – бесстыдны! Толстожопые генералы, протаскивающие к нам свои ржавые атомные бомбы, из-за которых весь цивилизованный мир вынужден держать нас в карантине, – бесстыдны!

Радикалы слушали Гуськова с привычным восторгом, случайные же прохожие начали переглядываться, не понимая, что же такое происходит. Ментов видно не было, и Гуськов с воодушевлением продолжал:

– Сегодняшнее положение Балтийской республики, которую мы привыкли называть Калининградской областью, – незавидно! Владея ключевой точкой Балтийского побережья, мы серьезно уступаем в уровне жизни нашим соседям, которые входят в ЕС! Если в России не хотят нашего отделения, они должны немедленно поддержать и наше вступление в эту организацию. Мы, балтийцы, должны возвысить свой голос за деколонизацию Кенигсберга! Это даст нам возможность самостоятельно управлять нашим ресурсным, производственным, научным, культурным, человеческим потенциалом, обеспечивать свое развитие так и в таких формах, которые отвечают в первую очередь нашим, балтийским, потребностям, нуждам и чаяниям!

– Ах ты гнида! – раздался громкий женский голос, когда Гуськов прервался, чтобы вдохнуть воздуха. – Вот я тебе сейчас покажу колонизаторов!

Женщина средних лет в коричневой куртке решительно раздвинула заслушавшихся радикалов и как танк двинулась к Гуськову, но на подходе была перехвачена Артурчиком. Корреспонденты, предвкушая «жареное», заводили объективами.

«Нервный народ с этой блокадой стал, – с опаской подумал Гуськов, – ладно покричать, но чтобы в драку сразу…» А вслух продолжил:

– Балтийцы! Я призываю вас саботировать все действия назначенной Москвой колонизационной администрации! Рогов хочет, чтобы мы воевали с американцами, хотя Америка дружественная нам держава! Демократии не воюют с демократиями! А президент Рогов – это всего лишь мелкий тиран, продолживший богатые традиции подавления свободы в России и собирающийся сделать то же самое и у нас!

Старик-ветеран в длинном пальто что-то кричал, потрясая клюкой, не слышное за мегафонным голосом, наступая на двух радикалов. Те орали что-то в ответ, и наконец, не выдержав, один из них оттолкнул старика.

– Тоталитарный режим России наполняет Калининградскую область войсками, – зачастил Гуськов, наблюдая, как гуляющие вступились за ветерана и один из радикалов покатился по земле от молодецкой зуботычины, – но они нужны для того, чтобы держать нас в повиновении, а сражаться с американцами, которые несут нам свободу, они хотят заставить нас, калининградцев!

Молодой парень в распахнутой куртке, ловко увернувшись от попытки его задержать, пнул Артурчика под колено, вскочил на лавку и, прежде чем председатель политсовета Радикальной партии успел увернуться, ударил его в лицо. Мир взорвался для Гуськова ослепительным фейерверком, мелькнула, закатываясь куда-то в сторону, реклама «Мегафона» на крыше серого жилого дома за Деревянным мостом, и он мешком повалился с лавки к подножию памятника основателю Кенигсбергского университета.

Когда через минуту к могиле Иммануила Канта одновременно подбежали милиционеры от фасада собора и комендантский патруль из-за его угла, со стороны Медового моста, все уже закончилось. Трясущийся Гуськов, поддерживаемый Артурчиком, сидел на земле за памятником, промакивая платком рассеченную бровь, и демонстрировал репортеру-шведу мегафон с раздавленным микрофоном и помятым рупором. Флажки с партийной символикой валялись в лужах, а нескольких особо упертых радикалов сознательные прохожие загнали на набережную и едва не покидали в воду. Задержано было человек десять со стандартной формулировкой – «За нарушение общественного порядка». Гуськов, рассчитывавший именно на такой исход, довольно ухмылялся про себя. На лице он держал маску решимости и демонстрировал репортерам из-за стекол милицейского «пазика» фигуру из двух пальцев. Знак V – победу.

Огромный аэрофлотовский Ил-86 принял в свое чрево целый батальон. Теперь половина личного состава с изумлением таращилась на интерьеры воздушного судна, а вторая половина немедленно воспользовалась удобными креслами по одному из их прямых назначений – заснула. Солдаты всегда отличались умением засыпать где угодно – доказано многочисленными торжественными собраниями и показом кинофильмов по вечерам. Когда зажигался свет, половина зрителей беззастенчиво дрыхла.

– Я думал, на «семьдесят шестом» полетим, – сказал Василий.

– Хотели на «семьдесят шестом», – сказал лейтенант по фамилии Пшеничный, командир их взвода, устроившийся в одном ряду с Василием, но ближе к проходу. – Только американцы перехватывают каждый самолет, летящий в Калининград. Атаки имитируют. Узнают про переброску – могут сбить. Скажут, что случайно. А на атаку гражданского самолета труднее решиться. Хотя и такие случаи бывали. В прошлом.