Шестеро смелых и фокус-покус - Анна Устинова

— Что — о вам от меня — я надо — о?

Тряска прекратилась, зато перед носом у него возник мяч в натянутой на него шапке.

— Ты сделал?

— Что? — растерялся Клим.

— Это. — Трунин — старший с силой ткнул его носом в мяч.

— Не деритесь, пожалуйста! — пошел в наступление несколько очухавшийся после первого потрясения Ахлябин. — Это не мой мяч. Я вообще в футбол не играю. А шапка тем более не моя. Мам, подтверди.

— Кирилл, я ведь тебе уже говорила, — начала было Юлия Павловна.

Трунин ее перебил новым яростным окриком:

— Я не спрашиваю, чье это! Я спрашиваю, кто это сделал?

— Мне почем знать? — удивился Клим. — Это же вы его к нам принесли. Вот где взяли, там и спрашивайте.

— Ах, ты мне еще хамить будешь! Распустили вас всех!

И Трунин опять затряс Клима за шиворот.

— Прекратите трясти! — закричал мальчик. — Что вам от меня надо?

Юлия Павловна, изловчившись, вырвала сына из рук Кирилла Петровича, прижала к себе и, пристально глядя ему в глаза, попыталась спокойно объяснить:

— Клим, этот мяч в шапке Кирилл Петрович нашел у себя на заднем дворе.

— Нам позвонили и велели посмотреть, — добавил Трунин.

— Кто позвонил? — тут же поинтересовался Клим.

— Мне почем знать? Подошла Людмила. Ей сказали: «Ищите на заднем дворе» — и повесили трубку. Она с перепугу даже не поняла, мужчина это или женщина. Мы во двор выскочили. Смотрим — лежит. Она сразу шапку Максима признала. Вот. Здесь даже подписано.

Кирилл Петрович вывернул шапку наизнанку. На этикетке с фирменным знаком чернела надпись, сделанная несмываемым фломастером: «Трунин Максим».

— А под шапкой оказалось письмо, — подхватила Юлия Павловна и развернула перед Климом текст, который гласил: «Готовы платить? Мигните 3 раза светом на 2 этаже сегодня в 24.00. Комната, которая смотрит на пруды».

Сделана записка была тем же способом, что и первая, только некоторые слова похитители на сей раз собрали из нескольких фрагментов.

— Можешь не отпираться. Я — то знаю, что это твоя работа! — Ярость вновь начала охватывать Кирилла Петровича. — Советую признаться добровольно. Ты в сговоре с Максимом! Отвечай, где прячется этот негодяй!

— Я вообще ничего про вашего сына не знаю! И дома меня сегодня целый день не было! — защищался Клим. — Мама может подтвердить: я недавно вернулся и больше не выходил.

— Вот именно что тебя дома не было! — совсем разбушевался Трунин, у которого теперь даже шея стала пунцово.

— Мы с Дианой в кино ходили…

— Ах, и она, значит, замешана! Клим кинулся к куртке.

— Куда? — преградил ему путь Кирилл Петрович.

Но Клим уже рылся в карманах.

— Вот. Посмотрите. Билеты.

— Плевал я на твои билеты!

— Кирилл, ты сошел с ума, — не выдержала Юлия Павловна. — Лучше бы сына разыскивал, чем кидаться на всех вокруг.

— Много чести его разыскивать! Ошивается где — нибудь поблизости, а эти двое ему помогают. Издеваетесь надо мной, да?

Клим разозлился:

— На вас мне вообще наплевать. Только вот удивительно: как вы не понимаете, что Максима правда могли похитить! Сегодня вам шапку прислали, а завтра отрубленную руку получите. Тогда поздно будет.

— Ну, я же говорю — пугают! — грозно пророкотал Кирилл Петрович. — Но пусть даже не надеется: позориться и платить не буду. Не хочет, может вообще домой не возвращаться! Так ему и передай. Ах, да что я тут перед вами распинаюсь! Вы все одна шайка — лейка!

И он ушел, оглушительно хлопнув дверью.

— Кошмар! — содрогнулась Юлия Павловна. — Он точно сошел с ума. Уперся и не желает признавать, что не прав.

Взяв сына за подбородок, она пристально на него посмотрела.

— Поклянись мне, пожалуйста, что ты в этом действительно не участвуешь.

«Новое дело, — пронеслось в голове у Клима. — Что она конкретно имеет в виду?»

— В смысле, участвую ли я в похищении Максима? — решил уточнить он.

— Ну да. Интересно, о чем же еще мы сейчас разговаривали? — раздраженно откликнулась мама.

— Клянусь чем хочешь: и не похищал, и ему не помогал похищаться, — с легким сердцем и чистой совестью откликнулся Клим.

— И ты не знаешь, что случилось на самом деле? — задала новый вопрос Юлия Павловна.

— Не больше того, что все говорят, — На сей раз он сказал почти чистую правду.

— Может, кого — нибудь подозреваешь? — зашла с другой стороны Юлия Павловна.

— Я, как и ты, могу подозревать кого угодно, но у меня нет никаких доказательств.

Мама продолжала внимательно на него смотреть.

— То есть, по — твоему, Кирилл Петрович может оказаться прав? Ну, что Максим сам эту историю устроил?

— Мама, я честно пока ничего не знаю. Могу лишь предполагать.

— И что же предполагаешь?

Сын устало вздохнул. Мама почти загнала его в у гол.

— Предполагаю, пятьдесят на пятьдесят. Может, Максим и впрямь отцу отомстил, а может, это сделал кто — то другой. Но не я и не Ди.

Юлия Павловна потрепала его по голове.

— Климкин, я тебе верю. А что касается Максима… — Она помолчала. — Не знаю, какой из вариантов ужасней.

— Я тоже, — согласился Клим. — Ох, мама, скорее бы все это кончилось.

— Хорошо кончилось, — уточнила Юлия Павловна.

— Ма, я пошел уроки доделывать.

И, зажав в кулаке так и не возвращенное Трунину послание, он спешно поднялся к себе наверх.

Там он первым делом позвонил Диане. Она успела поговорить с Ильей. Невесту Генки Смирнова действительно звали Алиса. Части пазла складывались одна к другой, и вырисовывалась весьма впечатляющая картина спланированного заговора против Труниных.

Неясной пока оставалась лишь роль Максима. То ли он добровольно вошел в сговор с похитителями, то ли стал их невольной жертвой. Однако в любом случае ему сейчас грозила опасность. С чего бы ни началось похищение, дело зашло слишком далеко, и, если Кирилл Петрович откажется платить выкуп, неизвестно, как поведут себя Смирновы и компания, поняв, что их усилия пошли прахом.

Кроме того, если они Максима украли, то вряд ли отступят, не получив ничего взамен. Следовательно, будут вынуждать Кирилла Петровича во что бы то ни стало заплатить.

Ахлябин поежился. Нет, конечно, каким бы Колька ни был, Клим не мог представить себе, что он способен отрезать у человека палец. Однако за старшего брата ручаться нельзя. Как же побудить Кирилла Петровича, чтобы тот наконец всерьез занялся поисками сына?