Ни пенсом больше, ни пенсом меньше - Джеффри Арчер

— Джеймс, — вдруг, хотя и не в первый раз, осенило Жан-Пьера, — хватай такси и мчись в «Дорчестер». Забронируешь там сто двадцатый номер на имя Дроссера. Как только Стивен войдёт в отель, возьмёшь для него ключ, а потом исчезнешь. Стивен, ты меня слышишь?

— Да.

— Ты все слышал?

— Все. Скажи Джеймсу, пусть забронирует сто девятнадцатый или сто двадцать первый, если сто двадцатый будет занят.

— Понял, — ответил Жан-Пьер. — Давай, Джеймс.

Джеймс выскочил из галереи и бросился к такси, на котором приехала дама. Такого он ещё никогда в жизни не делал.

— В «Дорчестер», гони изо всей мочи! — заорал он.

Такси рвануло вперёд.

— Стивен, Джеймс уехал, Робин пойдёт за Харви и будет говорить тебе, как дойти до «Дорчестера». Я остаюсь в галерее. У тебя там как, все в порядке?

— Ничего не в порядке, — буркнул Стивен, — начинайте молиться. Я дошёл до Беркли-сквер.

— Куда теперь?

— Через сквер, а потом — по Хилл-стрит.

Выскочив из галереи, Робин без остановки добежал до Брутон-стрит, переведя дух, только когда оказался в пятидесяти метрах от Харви.

— Так как же Генри Мур? — напомнила о своём существовании дама в корсете.

— Чихал я на вашего Генри Мура, — ответил Жан-Пьер, даже не взглянув в её сторону.

— Молодой человек, — возмущённо начала дама, — со мной ещё никто никогда так не…

Но Жан-Пьер уже добежал до туалета и запер за собой дверь.

— Теперь перейди Саут-Одли-стрит и иди дальше до Динери-стрит. Никуда не сворачивай и, главное, не оглядывайся. Харви все так же в пятидесяти метрах от тебя, а я в пятидесяти метрах от него, — говорил Робин, не обращая внимания на удивлённые взгляды прохожих при виде мужчины, что-то говорящего в маленькую коробочку.

— Сто двадцатый номер свободен?

— Да, сэр, освободился сегодня утром. Но я не уверен, что его уже приготовили для заселения. Скорее всего горничная все ещё занимается уборкой. Если вы подождёте, я уточню, сэр, — ответил высокий портье в смокинге, что указывало на его принадлежность к администрации.

— Порядок меня не волновать. — Немецкий акцент Джеймса был намного лучше, чем у Стивена. — Я всегда иметь эту комнату. Этот раз на одну ночь. Моя фамилия — Дроссер, герр… гм… Гельмут Дроссер.

И фунтовая банкнота пересекла стойку.

— Конечно, сэр.

— Стивен, ты вышел на Парк-лейн. Посмотри направо. Видишь на углу прямо перед собой большой отель? Это и есть «Дорчестер». Полукруг, на который ты смотришь, — главный вход. Поднимайся по ступенькам мимо толстяка в зелёной ливрее и иди в вестибюль через вращающуюся дверь. Справа стойка портье. Там тебя должен ждать Джеймс.

Робин в который раз порадовался, что ежегодный обед Королевского медицинского общества в прошлом году проходил именно в «Дорчестере».

— Где Харви? — промычал Стивен.

— В сорока метрах за тобой.

Стивен ускорил шаг и, взбежав по ступеням, толкнул вращающуюся дверь с такой силой, что несколько постояльцев, выходивших из отеля, оказались на улице чуть быстрее, чем им хотелось бы. Джеймс ждал его с ключом в руке.

— Лифт там, — показал Джеймс. — Ты выбрал один из самых дорогих номеров отеля.

Стивен посмотрел в ту сторону, куда указал Джеймс, и обернулся, чтобы поблагодарить его. Но Джеймс уже шёл в сторону бара, чтобы не попасться на глаза Харви, когда тот появится.

Стивен вышел из лифта на втором этаже и обнаружил, что «Дорчестер», в котором он никогда раньше не был, оказался таким же традиционным, как и «Клэриджис», а пушистая ковровая дорожка в королевских, сине-золотых тонах вела к великолепно обставленному угловому номеру, выходившему окнами на Гайдпарк. Оказавшись в номере, Стивен плюхнулся в кресло, не зная, чего ждать теперь. Всё пошло не так, как они предполагали.

Жан-Пьер томился в галерее, Джеймс сидел в баре отеля, Робин прогуливался в пятидесяти метрах от входа в отель перед зданием «Барклейс-бэнк» на Парк-лейн, занимавшем особняк в псевдотюдорском стиле.

— В вашем отеле проживает некий Дроссер? Кажется, в сто двадцатом номере! — рявкнул Харви.

Портье просмотрел список постояльцев:

— Да, сэр. Он вас ожидает?

— Нет, но мне нужно перекинуться с ним парой слов по внутреннему телефону.

— Пожалуйста, сэр. Если вы будете так любезны и пройдёте в вон тот небольшой проход слева от вас, там вы найдёте пять телефонов. Один из них внутренний.

Харви сделал, как было сказано.

— Соедините с номером сто двадцатым, — сказал он сидевшему в кабинке оператору в зелёной дорчестерской униформе, с вышитым золотом замком на лацканах куртки.

— Пройдите, пожалуйста, в первую кабинку, сэр.

— Мистер Дроссер?

— Слушаю, — ответил Стивен, с большим трудом вспоминая свой немецкий акцент.

— Меня зовут Харви Меткаф. Мне хотелось бы подняться к вам и перекинуться парой слов. Это по поводу Ван Гога, которого вы купили сегодня утром.

— Мне немного неудобный в настоящий момент. Собираюсь принять душ, и у меня назначено свидание.

— Я задержу вас не дольше чем на несколько минут.

Прежде чем Стивен успел ответить, в трубке щёлкнуло и замолчало. Через несколько секунд раздался стук в дверь. От волнения у Стивена подкосились коленки. К счастью, он успел переодеться в белый дорчестерский халат; его темно-русые волосы были растрёпаны и темнее обычного. Это все, что он смог придумать за такой короткий промежуток времени: первоначально его встреча лицом к лицу с Харви не предполагалась.

— Простите за вторжение, мистер Дроссер, но я должен был срочно повидаться с вами. Мне известно, что в галерее Ламанна вы купили картину Ван Гога. Но вы же сами дилер. Может, согласитесь продать её с хорошими комиссионными?

— Нет, спасибо, — ответил Стивен, впервые за день почувствовав себя непринуждённо. — Я хотел Ван Гог для моей галереи в Мюнхен много лет. Простите, мистер Меткаф, он не для продажи.

— Послушайте, за это полотно вы заплатили 170000 гиней. Сколько это в долларах?

— Где-то 435 000.

— Давайте я плачу вам 15000 долларов, а вы переуступите картину мне. Все, что от вас требуется, — это позвонить в галерею и сказать, что картина теперь моя и я уплачу по счёту.

Стивен сидел молча: как бы закончить операцию, не испортив её. «Думай как Харви Меткаф», — приказал он себе.

— 20 000 наличные — и картина ваш.

Харви заколебался. Ноги Стивена опять ослабели.

— По рукам, — сказал Харви. — Сейчас же звоните в галерею.

Стивен поднял трубку: