Замурованный труп - Джо Горес

Пробираясь по заросшему двору, Кёрни пытался придумать какое-нибудь приемлемое объяснение. Допустим, съехались друзья. Тогда почему три разных компании? Допустим, собралась семья. Почему же они приехали в разное время и из разных мест? Да еще в будний день? Или, может быть, это деловая встреча? Тогда есть объяснение, почему машины принадлежат трем различным компаниям. Существует, конечно, стол для игры в покер. Но только съехались они на деловую встречу, а не для игры в покер. Но много ли деловых встреч с партнерами из других штатов может иметь автомеханик, живущий в доме, построенном четверть века назад и вместе с участком стоящем восемнадцать тысяч долларов? Тем более деловых встреч, где собираются люди законопослушные?

Кёрни позвонил в дверной звонок. И слегка отвернулся от двери, прикинувшись этаким скучающим коммивояжером. Дверь открылась, и Кёрни тут же изменил свою позу и выражение лица.

Вышедший наружу человек не мог быть ни автомехаником, ни домовладельцем, — не подлежало сомнению, что он никогда ни на кого не работал. Этот плотно сбитый человек, с широченными квадратными плечами, был на полголовы выше Кёрни с его пятью футами и девятью дюймами роста. Его руки играли литыми мышцами, кисти были сплошь в синих прожилках. Лицо костлявое, такое же квадратное и крупное, как плечи, словно выплавленное из металла.

Как и следовало ожидать, здоровяк ничего не сказал. Только вышел на крыльцо и плотно закрыл за собой дверь. Все в нем, казалось, подтверждало предположения, зародившиеся в уме Кёрни при виде трех арендованных автомобилей.

Кёрни не оставалось ничего другого, кроме как начать разговор:

— Мистер Биглер?

— Нет.

— А хозяйка — дома? Миссис Биглер?..

— Нет.

— Вы хотите сказать, что ее нет дома или что она...

— Я уже сказал, нет.

Большой, смахивающий на кота человек протянул руку назад, повернул дверную ручку и боком протиснулся внутрь, не позволяя заглянуть в комнату, точно разговаривал с полицейским. Известно: только впусти полицейского — и ты уже ничего не сможешь поделать. Если же ты успеешь захлопнуть дверь у него перед носом, для того чтобы войти, ему понадобится ордер.

Пока Кёрни разговаривал с этим человеком, его лицо казалось ему совершенно незнакомым. Но что-то в его емкой, словно компьютер, памяти, натренировавшейся за четверть века запоминать подробности, подсказало ему, что он где-то видел эти руки, эти плоские уши, прижатые к квадратному черепу, черные сухие волосы. И где-то слышал этот голос. Он вспомнил, хотя с тех пор прошло десять лет.

— Паркер, — сказал он.

Дверь перестала закрываться. На него сурово уставились словно высеченные из оникса глаза. Кёрни пожалел, что не захватил с собой, как обычно, крупнокалиберный «магнум», хотя и имеет соответствующую лицензию. То, что он читал в этих глазах, говорило ему, что неплохо бы иметь с собой оружие.

— Как ты меня назвал?

— Паркер.

— Это ошибка. — Хотел ли он сказать, что у него другое имя или что не следует называть вслух это имя, так и осталось неясным. — Меня зовут Латам.

Кёрни пожал плечами:

— В 1962 году тебя звали Паркером. У тебя новое лицо, но все остальное не изменилось.

По глазам Паркера можно было прочесть, что он узнал гостя, его тугое, все из мускулов тело слегка расслабилось.

— Меня зовут Кёрни. Ты сидел в Бейкерсфилде и бежал с тюремной фермы. По дороге тебя подсадила к себе женщина из Фресно, она же предоставила тебе убежище на два дня, пока жара не спадет. Ты так и не сказал ей, что тебя разыскивают, но она знала. Просто ей было наплевать. Это была сестра моей жены. На вторую ночь подъехал я. Помнишь, мы раздавили бутылочку на двоих.

Человек вышел на крыльцо. Его глаза все еще наблюдали за Кёрни, но в них уже не было смертельной угрозы.

— Я звался тогда Роналдом Каспером.

— Она слышала, как ты звонил какому-то парню в Чикаго. Каспер не должен был ему звонить, поэтому ты назвался Паркером. Она рассказала мне об этом после того, как ты ушел. Знаешь, она все еще вспоминает о тебе. Я не сказал ей, что для тебя это была лишь возможность укрыться на пару дней.

Паркер пожал плечами; ему было безразлично.

— И чего же тебе надо сейчас? — спросил он.

— Я ищу условно освобожденного Хоуарда Одума.

Паркер, застыв, стоял в ожидании, оставаясь опасным. Он о чем-то думал, но по застывшим глазам нельзя было определить, о чем именно.

— Одум — друг Биглера? — наконец спросил он.

— Был его другом. Теперь он друг его жены. Но Биглер ничего об этом не знает, — предусмотрительно добавил Кёрни. — То, что меня интересует, не имеет никакого отношения к Биглеру.

Паркер наконец решился. Приоткрыл дверь, сунул внутрь голову и позвал:

— Шарон.

Через несколько секунд появилась женщина, о которой рассказывал Баллард. Она распахнула дверь достаточно широко, чтобы Кёрни успел заметить в комнате еще троих мужчин — по всей вероятности, бандитов. Паркер вновь закрыл дверь.

Баллард был прав, утверждая, что Шарон — женщина физически привлекательная, но Паркер смотрел на нее как на продающийся на вес кусок мяса.

— Он спрашивает Одума. Скажи, где он.

— Одума? — резко прозвучал ее голос. — Я не видела Хоуи с тех пор как...

Паркер сделал нетерпеливый жест рукой. Она попыталась выдержать взгляд ониксовых глаз, но так и не смогла. Прочистив горло, она ответила:

— 1684, Галиндо-стрит.

Тот самый адрес, который Баллард получил от надзирателя. Пустой номер. Нужен адрес кроличьей норы, где прячется Одум, а не его официальный адрес. И она должна знать, где он живет. Она наверняка узнала это от Одума на заднем сиденье «тандерберда», пока он копошился между ее ног.

Паркер вопросительно посмотрел на Кёрни. Тот покачал головой. Он вновь повернулся к Шарон:

— Попробуй еще раз.

Ей трудно было прикинуться ничего не знающей. Но она все же попробовала.

— Это его адрес, — сказала она. — Честно.

Паркер не двинулся, но атмосфера явно переменилась. Впечатление было такое, будто вот-вот разразится гроза. На лицо Шарон словно туча набежала.

— Еще раз, — сказал Паркер, и в его голосе не было ничего — никаких эмоций.

— Ну... — Она облизнула губы, скользнув по Кёрни быстрым умоляющим взглядом, как будто он мог защитить ее от того, что ей угрожало. Но и лицо Кёрни ничего не выражало, и, повернувшись к Паркеру, она сказала:

— Может, он хочет знать адрес подружки Хоуи в Антиохе.

Паркер посмотрел на Кёрни, и тот утвердительно кивнул. Паркер перевел взгляд на Шарон и стал ждать.

Шарон заморгала, потом заговорила нервно и сбивчиво: