Охотники на мутантов - Лев Жаков

А вдруг отсюда все же нет выхода? Вдруг Мозголом мотает тебя бесконечно, пока не выплюнет, пережевав беззубыми зелеными деснами, обсосав тело, словно кусок сахара, - выплюнет, когда ты уже превратишься в тряпку, в безмозглое смятое чучело?

Пока он занимался винтовкой, светлая прореха исчезла из виду. Сжав зубы, Рамир из последних сил прошел еще немного. Его завертело, перевернуло, поставило на голову, он видел висящие над головой - под головой? над ногами? - тучи, видел землю где-то сбоку и деревья со всех сторон. Он забрался в самую глубину этого больного леса, и как теперь выбраться? Да и нужно ли? Легче остановиться, позволить заглотнуть себя - и чтобы все больно, но быстро кончилось? Раз - и… Он выпрямился, понимая, что больше не сможет сделать ни шагу, обернулся. Неужели прореха уже пропала в изломах пространства, неужели исчезла… Нет, вот она, вот! Глаза нашли светлое пятно на темном фоне леса - и сталкер что было сил швырнул туда винтовку.

И очень пожалел о том, что проследил взглядом за ее полетом.

Веревку будто настригли на куски разной длины и раскидали в пространстве. Части ее появлялись тут и там, в самых неожиданных местах, и так же внезапно исчезали. Винтовка на миг застряла в воздухе, да еще и разделилась на две половины - приклад с одной стороны осины, ствол с другой - и канула в прорехе, скрывшись из глаз.

Веревка… вернее, десятки разрозненных отрезков туго натянулись. Рамир ухватился за конец, уже не соображая, ни где он, ни кто он, ощущая себя одной сплошной тошнотой и вывернутой наизнанку кожей с гроздьями болтающихся внутренностей. Он больше не мог шевелиться. Его взболтало и смешало с лесом, он умер, теперь незачем и стараться, некуда идти, он везде, его разбросало по Мозголому, размазало, и десятки его конечностей будут торчать вместо ветвей, вызывая ужас у тех, кто придет потом. А для него не будет никакого потом…

Но пальцы крепко сжимали веревку. Он сделал шаг в то изломанное пространство, куда улетел винторез. Или Рамир не сделал этот шаг, ему лишь показалось? Он проталкивал себя сквозь пространство, но ноги больше не служили ему, руки отказали, он был слеп и глух, он неподвижен, он труп. А сейчас станет расчлененным трупом…

Он стоял над лесом. Цыган окинул взглядом изломанные кроны, увидел небо, которое не смыкалось с землей на горизонте, а уходило дальше, дальше, покидало эту реальность и вырывалось на свободу в какую-то бесконечность.

Ведь не зря же он проделал все это. Есть шанс, надо только вспомнить, для чего… сначала граната, потом… Да! Собрав все силы, что оставались в измочаленном теле, Рамир рывком подтянулся. Веревка теперь висела вертикально, и он полез по ней.

Он взбирался долго - вечность. Хотя, быть может, это заняло не больше нескольких секунд. А позже он думал, что, возможно, он полз по горизонтальной земле, а не взбирался по вертикально висящей веревке. Что бы там ни было, когда Рамир уже умер, когда истерзанная душа покинула измочаленное, растерзанное тело, - голова его вынырнула из сплошного полога ветвей. Хрустнул сучок, зашелестела трава… Рамир увидел трухлявый пенек перед собой, увидел винтовку, наискось торчащую из него прикладом вверх, ствол, до середины погрузившийся в пористую гнилую мякоть. И еще увидел большую светлую поляну, на краю которой этот пенек стоял.

* * *

Лесник выпал из Леса, таща Настьку. Его скрючило, правую руку свело судорогой, в левой трепыхалась синица. Ремень двустволки почти съехал с плеча, лицо перекосило. Настька задыхалась, она была белая, как снег, в лице ни кровинки. Отбежав подальше от опушки, они остановились, и Настька упала на землю, держась за живот. Ее мутило. Лесник утром не дал позавтракать, но ее все равно пару раз вырвало чем-то - во рту до сих пор стоял кисло-горький вкус.

Сталкер, тяжело дыша, прислонился к дереву здоровым плечом. Мозголом был позади, впереди - сплошные холмы и буераки, густо заросшие кустами.

Немного отдышавшись, Лесник скинул рюкзак и сполз по стволу высокой березы, сел, положив двустволку на колени.

Настька с усилием подняла голову.

- Птичек жалко, - пробормотала она. - Две погибли…

- Зато выбрались, - хрипло сказал он. - Я их для того и держу, чтобы выживать.

Девушка только вздохнула. Уперлась ладонями в землю, приподнялась и села в свою любимую позу, обхватив колени руками.

- Голова кружится, - пожаловалась она.

- Ничего удивительного. - Сталкер осторожно потер грудь левой рукой. - После таких горок.

- А обойти этот Мозголом нельзя было?

- Нельзя. Я мимо «Лабиринтов» и «Вязкого пятна» тебя веду, они хуже.

- Что, еще хуже, чем это? - поразилась она.

Он пожал плечами.

- Опаснее.

- А если бы она нас того… наизнанку? - Настька поежилась, отгоняя воспоминания. - А ты видел…

- Забудь, - перебил Лесник, левой рукой растирая кисть правой. Судорога прошла, но рука еще не работала, болталась безжизненно.

Он привстал, глядя вперед. Холмистый пейзаж выглядел неприятно - все эти заросшие кустами ложбины наводили на мысль о засаде.

- Идем, - Лесник поднялся. - В Могильнике надолго нигде задерживаться нельзя. Человек здесь притягивает неприятности, чем дольше на одном месте сидишь, тем больше неприятностей обрушится на твою голову.

Настька, тоже разглядывавшая пейзаж, моргнула - ей показалось, по нему скользнула нечеткая тень.

Он закрыл рюкзак, левой рукой закинул на правое плечо и велел:

- Помоги.

Настька взялась за вторую лямку, держала ее, пока Лесник просунул туда руку.

- Слушай, там вроде кто-то… - начала она. Сталкер искоса хмуро посмотрел на девушку.

- Здесь всегда так. Как будто сам Могильник следит за тобой. - Лесник закашлялся, подбирая ружье. - Говорю же - неприятности стягиваются. Поэтому прекращай болтать и идем. Как с желудком станет полегче - перекусим прямо по дороге. Надо засветло эти холмы пройти. А то тут такое водится…

Девушка поправила лямки своего мешка. Хорошо хоть он нетяжелый - свитер с запасными носками, спальник да зубная щетка с кружкой.

- Ты ведь бывал уже тут? - спросила она, направляясь вслед за своим проводником. - А для чего ходил?

Лесник шел медленно, горбясь на правую сторону. Боль стихла, накатывала слабость, но не было времени пережидать.

- Я сталкер, - буркнул он, не оглядываясь. - Зарабатываю продажей артефактов и шкур всяких мутантов. Где таблетки, которые я тебе дал? Съешь пару, тут местами очаги радиации.

Потом некоторое время они шли молча, Лесник дважды оглядывался, и Настька вопросительно поднимала к нему лицо, но он лишь отворачивался. Девчонка шла ровно, не отставала. Лес-Мозголом - жестокая вещь, все внутренности перетряхивает и может некрепкого человека с ума свести. Когда видишь совсем не то, что чувствуешь… Кто угодно тронется. Он уже побывал в этой аномалии, знал, чего ждать, но и ему туго пришлось, да еще болячка разболелась дальше некуда. Но Настька… как будто и не заметила ничего. Да, перетрясло ее, стошнило два раза - но головенка целехонька, даже не удивилась ничему. Не кричала, не пугалась… Выходит, всякого в детстве навидалась, почище Мозголома? Странная все-таки девчонка. Вроде и нормальная, а вроде и есть в ней что-то неправильное, только никак не уловить, что именно.