Незавидная невеста - Оксана Гринберга

Тут мимо нас как раз прошла одна, с горделиво изогнутой шеей, волоча по траве длинный пышный хвост. Окинула нас высокомерным взглядом, как и две девушки, прошедшие по параллельной к нам дорожке. Вернее, на Джеймса Стенвея они посмотрели с явным интересом, зато мой вид не вызвал у них никакого энтузиазма.

Впрочем, герцог теми девицами нисколько не заинтересовался. Вместо этого принялся расспрашивать меня, хорошо ли я спала на новом месте, и вот тогда я задала ему вопрос о тайных ходах — хорошо, хоть об этом вспомнила!..

На это Джеймс Раткрафт склонил голову, а на его лице появилось любопытствующее выражение. Но ни о чем спросить или же ответить мне он так и не успел, потому что на нашу дорожку вышли еще две девушки, а потом мы столкнулись с принцессой Зарейна, которую, в отличие от остальных, сопровождала целая свита — то ли придворные в расшитых национальными узорами халатах, то ли ее охрана.

Один из них почему-то бросился мне в глаза. Высокий, очень худой, с желтым узким лицом, одетый в черную одежду и такого же цвета тюрбан на голове, он смотрел на мир — ну и на меня заодно — волчьим взглядом, словно подозревая, что вокруг одни враги.

И я решила, что это личный страж принцессы Шейлы.

Тут черноволосая красавица, одетая в традиционный наряд своей страны, улыбнулась герцогу, как своему хорошему другу, после чего они перебросились несколькими фразами на чужом для меня языке — гортанном, с тягучими гласными «о» и «э».

Неожиданно принцесса рассмеялась, а затем уставилась на Джеймса Стенвея, округлив черные как ночь глаза, и улыбнулась ему донельзя кокетливо. Такую улыбку было ни с чем не спутать — именно так заигрывала Абигейл с заинтересовавшими ее мужчинами.

На это я… Я внезапно почувствовала легкий, но довольно болезненный укол в область сердца. Вздохнула растерянно, размышляя, что это было. Вернее, из-за чего?

Нет-нет, уж точно не из-за ревности, сказала себе. Кто я такая, чтобы ревновать герцога Раткрафта к очаровательной принцессе Зарейна?!

Проведя быстрое совещание с кашей в собственной голове, выяснила, что я — никто, — после чего совершенно бесстрастно дождалась окончания их беседы и, поклонившись принцессе, отправилась с Джеймсом Стенвеем дальше, к видневшемуся впереди большому серому зданию конюшни.

Впрочем, поговорить нам особо и не удалось — со всех сторон по садовым дорожкам стекались избранницы, и мы останавливались, чтобы обменяться с некоторыми из них приветствиями. Наконец, Джеймс Стенвей заявил, что свою миссию он выполнил. Довел меня до нужного места, а дальше я уже сама. Конюхи подберут для меня лошадь, он же должен меня оставить, но мы обязательно встретимся во время охоты.

— Но ваш кузен…

— Он будет немного позже. Король сейчас на псарне, и мне не помешало бы его найти.

Распрощавшись, Джеймс Стенвей меня покинул, а я направилась к конюшне.

По дороге поймала несколько ядовитых взглядов — неужели из-за того, что герцог Раткрафт довел меня почти до дверей? — но решила не обращать на них внимания. Вместо этого стала выглядывать Тэль, подумав, что та сможет мне помочь.

Вернее, мне нужен был от нее совет, другой помощи не требовалось. Потому что Джеймс Стенвей ушел, а я не знала, что мне делать дальше — то ли зайти в распахнутые двери конюшни, откуда доносились ржание лошадей и оживленные людские голоса, или же постоять здесь, на дорожке, дожидаясь, когда на меня обратят внимание?

Но Тэль среди нарядных девушек я так и не разглядела — то ли она опаздывала, то ли уже была внутри, — зато заметила миловидную светловолосую девушку, одетую в ярко-синюю амазонку. Зацепилась на ней взглядом, но не столько потому, что Тэль еще вчера обратила на нее мое внимание, а потому что та стояла с отрешенным лицом. Глаза ее были закрыты, губы шевелились, подозреваю, читая молитвы, а руки были сложены точно так же, как учили нас в приюте.

Выходило, принцесса Визмора Элиза тоже имела отношение к Сестринству Святой Истонии!

На миг мне захотелось к ней подойти и, когда та откроет глаза, обо всем ее расспросить. Но я все же засмущалась. Так и не решилась, подумав… Кто она, а кто я?!

По всем моим прикидкам опять же выходило, что никто.

К тому же я заметила, как к принцессе уже подводили каурого, с блестящими на ярком солнце боками жеребца. Увидев хозяйку, тот заржал приветственно, и Элиза Визморская открыла глаза. Шагнула к нему навстречу, обняв коня за шею, и я тут же вспомнила слова Джеймса Стенвея о том, что многие девушки прибыли на отбор со своими лошадьми.

Тут принцесса улыбнулась — не мне, а своему жеребцу, — и ее миловидное личико моментально расцвело, словно озаренное внутренним светом.

Я слышала, как шептались придворные на вчерашнем балу. Говорили о том, что принцесса Элиза далеко не красавица и именно это может помешать ей стать новой королевой Арондела, хотя по всему остальному она была бы отличной партией для Брайна Стенвея. Но если бы они увидели ее сейчас, на этом дворе, улыбающуюся, — уверена, они бы изменили свое мнение!

— Леди… — оказалось, ко мне тоже подошел молодой конюх.

— Корнуэлл, — подсказала ему, оторвавшись от созерцания принцессы Визмора. И прежде, чем он задал следующий вопрос, добавила: — Нет, своей лошади у меня нет, и я буду несказанно признательна, если вы сможете помочь мне в этом вопросе.

На это он позвал меня за собой к входу в конюшню, по дороге задавая вопросы. И я принялась на них отвечать. Да, сказала ему, я умею держаться на лошади и привыкла к верховой езде. Предпочитаю мужское седло, но вполне сойдет и женское…

На это он взглянул на меня удивленно, и я украдкой вздохнула — кажется, снова что-то не то сказала! Тут мы остановились у дверей в конюшню, и мне открылся вид на длинный, усыпанный чистой соломой проход. В него выходили два ряда денников, из которых тянули любопытные головы десятки лошадей.

Впрочем, внутри оказалось полным-полно народу — там были и девушки, и слуги, и чье-то сопровождение, — поэтому конюх попросил меня подождать у входа, пообещав скоро привести мою лошадь. Уже вчера они прикинули, что да как, и решили, что леди Корнуэлл подойдет серая в яблоках Орхидея. Она вполне спокойная, несмотря на свой молодой возраст, и послушная.

Улыбнувшись ему, я похвалила их выбор. Конюх ушел, а я осталась ждать у входа, поглядывая, как выводят девушки своих лошадей, и вспоминая слова молодой служанки о том, что этим утром здесь крутились непонятные люди. То ли из королевской стражи, то ли просто… непонятные.

Интересно, что им могло понадобиться на конюшне? Если они хотели кому-то навредить, то каким образом?

Именно тогда, в очередной раз заглянув внутрь и пытаясь угадать, какая из лошадей моя Орхидея, я и заметила… Вернее, мне показалось, что в царящей суете есть что-то такое, что выпадало из общей картины.

Легкое, мимолетное ощущение, вызвавшее приступ тревоги.

Что-то тут не так, заявил внутренний голос.