Черное Солнце. За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева

быстрым решениям, но не жесток. Должно быть, его Элиар сильно изменился за минувшие годы: кочевник больше не тот, кого он знал когда-то. Даже в гортанном голосе вдруг проявились незнакомые нотки, особенно при последних, сказанных перед самым уходом, ультимативных фразах.

Элирий молча поджал губы. Кто научил волчонка этой жестокости? Этой выверенной, насквозь расчетливой стратегии умело противостоять наставнику?

— Великий Иерофант пребывает в крайне дурном расположении духа после размолвки с вашей светлостью, — помолчав, решилась признаться Шеата, видимо, придя к выводу, что терять ей теперь нечего. — Он места себе не находит.

И по малейшим поводам срывает злость на всех без разбору, мысленно продолжил Элирий. Что ж, еще вчера, на этой подчеркнуто унизительной прогулке стало ясно, что манипуляция его не удалась — ученик слишком упрям, чтобы уступить. Волчонок будет стоять на своём до конца. И гнев его день ото дня будет только расти — и становиться угрозой им всем. Совершенно очевидно, что эмоциональное самочувствие храма Затмившегося Солнца, а то и всего Бенну, зависит от Великого Иерофанта и его настроений.

— Если бы только мессир Лар был великодушен и смягчил своё сердце… — осторожно начала Шеата и тут же осеклась, решив, что взяла на себя слишком много.

Горделивые слова ученика не шли у Элирия из головы. Должность Триумфатора, оставшаяся в наследство от Лианора, ликвидирована, и волчонок явно ставит этот возмутительный факт себе в заслугу… но что же стало с бессмертной Ишерхэ?

С одной стороны, мысль о том, что грозной владычицы, которой он обязан служить, больше нет, приносила подспудное облегчение. С другой стороны, свободы при таком раскладе как не было, так и нет. Ишерхэ, по крайней мере, не допустила бы, чтобы бывшего верховного жреца держали взаперти, как преступника. Она уж точно защитила бы Совершенного от дикого произвола ученика, нарушившего все правила старшинства и храмовой иерархии. Да и существование в этом мире силы, способной отнять Пионовый престол у дочери темного бога, вызывала резонные вопросы и большие опасения. Но размышлять над ними слишком уж дотошно пока не было смысла: он вспомнил слишком мало о прошлом и, увы, у него есть гораздо более насущные проблемы в настоящем.

Звереныш не трогает его — пока. Что это — странная блажь победителя? Он что-то вроде игрушки, военного трофея, с которым можно забавляться, творить что заблагорассудится? По какой-то причине волчонок изображает домашнюю собачку, но всё же по природе своей это хищный зверь. Как бы то ни было, очевидно, что из-за их ссоры страдает всё ближнее окружение нынешнего Великого Иерофанта. И, что вполне закономерно, начинает понемногу ненавидеть причину дрянного настроения своего господина.

Мессир Элирий Лестер Лар прозорливо не желал усугублять и без того напряженную ситуацию. Попытка воздействия на Шеату и последующая ссора обострила шаткие отношения Учителя и ученика. Если так пойдет и дальше, общение продолжит ухудшаться — или и вовсе прервется — и в конце концов образовавшуюся пропасть будет не преодолеть. Нужно срочно менять план действий. Конечно, пленнику вряд ли покажутся правдивыми речи тюремщика, но других вариантов, кроме как играть по правилам сильнейшего, не оставалось. Если тебе не по силам выбить зубы дракону, стоит ли понапрасну злить его?

Мессир Элирий Лестер Лар так не думал. До поры до времени худой мир лучше доброй войны.

— Хорошо, — Красный Феникс Лианора с трудом собрался с мыслями, чтобы произнести следующие непростые фразы: — Передай моему ученику: после сложного ритуала я всё еще не пришел в себя и надеюсь, что Великий Иерофант проявит снисхождение к нездоровью своего наставника. Если верховный жрец Бенну пожелает пойти навстречу и посетить своего Учителя снова, я принесу ему свои извинения персонально.

Учитель обратился к ученику с личной просьбой — неслыханное дело!..

Как только дошло до такого. Но в саду набухали свежестью новые бутоны персика, а значит, пришло время действия и возрождения из небытия.

Шеата подняла на него темные глаза, глядя со смесью страха и горячей благодарности. Она казалась настолько обрадованной и смущенной, что словно бы и не верила до конца своему счастью.

— Будет сделано немедленно, мессир Лар. Я всё передам господину — слово в слово.

С этими словами жрица вновь низко склонила голову и подобострастно поцеловала острые носы только что надетых ею туфель. От почти религиозного рвения приближенной Второго ученика даже привыкшему к раболепному поклонению Красному Фениксу Лианора отчего-то сделалось не по себе.

А за окном медленно падали на дорожки нежные персиковые цветы.

Глава 15

Игры без правил. Часть 1

Эпоха Красного Солнца. Год 277. Сезон начала осени

Беспрерывно поют цикады

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

— Во время последнего визита в Бенну его светлость мессир Элирий Лестер Лар имел неосторожность использовать без необходимости духовное оружие Хвост Феникса, могущественную плеть Тысячи Образов. Своею рукою, на глазах у многочисленных свидетелей, он забил до смерти двоих моих личных учеников!..

Элиар едва заметно нахмурил брови. Громко ораторствующий человек в узнаваемых одеждах глубокого гардениевого цвета с первого же дня знакомства вызывал у него крайне неприятные чувства. То был верховный жрец храма Полуденного Солнца, хозяин Янтарной цитадели Игнаций Лермон Арк, известный как Золотая Саламандра, и этот человек играл с ними в какую-то нехорошую, опасную игру.

Знатностью и древностью рода Золотая Саламандра способен был потягаться с самим Учителем, чем могли похвастать очень немногие. Мессир Арк, так же, как и мессир Лар, родился в Городе-Солнце в эпоху Последних Дней, таким образом, фамильное древо его было не менее глубоко укорененным, чем древо Учителя. Оба они считались Первородными и стояли на самой вершине кастовой системы общества Совершенных.

Несмотря на высокое происхождение, в образцовой внешности Игнация имелся видимый всем существенный изъян: один глаз, левый, был такой же, как у всех Первородных, — особого цвета морской воды, в то время как во втором растекалось расплавленное золото.

Тот же магический цвет полуденного солнца плескался в крови верховного жреца.

По причине собственного физического несовершенства Игнаций особенно сильно ненавидел Второго ученика своего извечного соперника, полукровку и жалкого раба из племени дикарей, у которого оба глаза были золотые — так причудливо кровь небожителей смешалась с горячей кровью степняков.

Один только взгляд на Красного Волка немедленно напоминал Золотому жрецу о его изъяне.

— И что с того? — ледяным тоном процедил Учитель, не выказывая ни малейших признаков беспокойства или сожаления. Голос Первородного тек, словно сахарная патока — густой, тягучий голос. — Грязные полукровки не достойны быть солнцепоклонниками и постигать науки в благословенном храме Полудня. Жизни тех юношей не стоили ничего. Кроме того, они не выказали мне достаточно почтения. А если бы и выказали —