Саша, Саня, Шура - Дарья Волкова

Женщина рядом переступила с ноги на ногу, вздохнула.

Ну да, холодает, у реки ветер. И скоро начнет темнеть.

- Я побуду здесь,  - Саша обернулся к риелтору.  – А по поводу сделки я к вам завтра в офис приеду. К двум нормально будет?

-  Да, буду ждать! – с облегчением улыбнулась женщина. – Я предупрежу сторожа на выезде, он вам шлагбаум поднимет, чтобы вам из машины не выходить.

- Спасибо, - кивнул Александр.  И какое-то время смотрел, как женщина торопливо поднимается по лестнице. А потом, когда остался один, прошел ко второй справа беседке, стряхнул наметенный  снег и устроился на деревянную скамью. Поставил  локти  на стол, уперся в сплетенные руки подбородком.

Перед его глазами была белая лента скованной льдом реки, за которой темнел лес. Города – даже очертаний его окраин – отсюда не было видно.  Даже если вывернуть голову вправо – не увидишь, там река делает крутой поворот.

Здесь было тихо и спокойно. А как же здесь хорошо будет летом. Саша прикрыл глаза, но его веки словно стали прозрачными.  И точно так же стал прозрачным лед на реке. И Александр увидел мерно текущую речную воду.  Летнюю, с бликами солнечных зайчиков. Что будет с ним самим, когда эта река станет такой – укутанной  не льдом и снегом, а солнечным светом? Где он будет жить? И – с кем?

Хотя не стоит загадывать так далеко. Можно посмотреть ближе. Несмотря на то, что сейчас полновластно хозяйничает зима, пройдет месяц  или чуть больше - и река пойдет.  И что с тобой будет, Александр Оболенский, когда по реке, шурша и перешёптываясь, поползут, налезая друг на друга, льдины? Это будет просто фактом – одним из многочисленных фактов и событий в твоей жизни – что река, разделяющая  Белоярск на две половины, вскрылась ото льда? Или ты будешь стоять здесь и на это смотреть собственным глазами? И с кем ты будешь смотреть на то, как плывет по реке лед, знаменуя окончательный приход весны?

Саша опустил руки на стол, лег на них щекой. И текущая пока подо льдом вода подхватила его мысли и унесла назад, туда, куда он боялся возвращаться.

Ты обидел вчера хорошего светлого человечка. Ни за что обидел. И живи теперь с этим, потому что она тебя не простит.

Прав был русский немец из рода пихтинских голендров  Генрих-Генка-Генри Браун. Девяносто девять процентов  прав.  А один процент Саша оставил на «не простит» со знаком вопроса. Потому что без этого одного процента, без вопросительного знака, без надежды - жить дальше совсем невыносимо.

Саня, Санечка. Чистая, нежная, красивая. Веселая, живая. Такая, что ему с ней рядом дышится легко, в полную грудь. Не надо притворяться, не надо  думать над тем, что сказать. Свободно так, будто это с Саней он прожил пятнадцать лет бок о бок.

Да только понял это Саша только сейчас.  Когда… когда успел, по выражению Веры Павловны, дел наворотить.

Да уж, наворотил – так наворотил. А все его обида и ревность. И ведь не на Саню эти чувства были направлены – понял вдруг Александр. Скованная льдом река, словно какой-то неведомый магнит, притягивала, забирала себе всю шелуху и самообман, которым обычно прикрывают люди собственные не самые благовидные мысли и желания.

Иру он хотел наказать за все, что она с ним сделала. А наказал Саню.

Завалил на плечо перед общими знакомыми, унизил этим. А потом оттащил в комнату, запер  и там… там… Саша раздвинул в сторону ладони и лег на выстывшее дерево щекой.

Пусть она и не была против. Потом – точно не была против, и взял он ее готовую, более чем готовую. Да только по началу-то  - не хотела. А он заставил хотеть. Значит – все-таки снасильничал. Не берут так женщину, которую ты…

… щеку леденила столешница, а внутри жгло огнем…

… без которой ты не знаешь, как дальше существовать. А ты за все это время потом не позвонил, не написал. Потому что стыдно и не знаешь, что сказать.

И как дальше жить без нее – тоже не знаешь.

И с этим надо что-то делать. Генка прав – не умеет Саша быть один. И не понимает он всего этого – отношения, встречаться. Он даже в двадцать лет  не очень это понимал, и женитьба представлялась ему единственно правильным способом существования с  девушкой. Кажется, это очень несовременно, но уж какой есть Александр Оболенский – такой есть. Ему нравится быть женатым. А быть женатым на Сане… внутри снова словно обожгло огнем – пока щека, между тем, медленно, но верно примерзала к столу. Александр представил, что это вот – правда. И они с Саней – муж и жена. И живут в этом доме. И на улице лето, и они сидят в этой беседке летним вечером и смотрят на реку. И говорят о чем-то. Или молчат. И ее голова лежит на его плече.

Саша поднял голову, не поморщившись на боль в замёрзшей щеке. И, прищурив от поднявшегося ветра глаза, сквозь сгущающиеся сумерки смотрел на белую полосу реки.  

Если хочешь, чтобы это сбылось – делай что-нибудь.

Не простит она тебя.

А ты рискни.

Хочешь эту женщину – добивайся. Только вот с пустыми руками к той, что так нужна, не приходят. Куда ты приведёшь ее? На чем привезешь в ваш дом?

Теперь на все вопросы у Саши были ответы. Вот что вело его все эти дни, что руководило им. У него есть машина, завтра… завтра будет дом. И теперь можно идти и…

… и рисковать.

Всем.

Накинув на голову капюшон, Александр Оболенский поднялся на ноги, бросил последний взгляд на реку – и пошел к лестнице. На сердце было удивительно  покойно и легко.

Решение принято. Пути назад нет.

Машиной и домом Александр не ограничился. Приняв решение, он принялся действовать так, будто их с Саней брак – вопрос уже решенный. Это было чистой воды безумием, учитывая то, как они расстались при последней встрече. И отсутствие каких-либо контактов после. Но Саша запретил себе думать об ином варианте. Он вообще запретил себе думать. Все было обдумано там, в заметенной снегом беседке на берегу реки. Теперь нужно только действовать – чтобы весной в этой же беседке стоять с Саней и вдвоем слушать ледоход. А иначе… А про иначе он думать не будет.

Дело дошло до того, что Саша купил себе костюм. Официальный стиль Александр Оболенский не любил, всячески избегал, но все же приходилось иногда надевать на себя официоз  – в основном, для общения со всяким чиновничьем. Или если Ира его куда-то тащила, где надо, по ее словам, «выглядеть прилично». И пара костюмов так и осталась там. В прошлой жизни, в прошлом доме. Сразу не забрал – до костюмов ли было? А теперь и не надо. Новый купит.

Купил. В очередной раз поразился, как чужая незнакомая женщина в магазине может подобрать ему одежду гораздо лучше, чем жена, с которой прожил не один год. Собственное отражение Александру нравилось. В этом костюме можно и в ЗАГС.

Саша вздохнул. И твёрдо себе велел быть оптимистом.