Глаза дракона - Стивен Кинг

Наконец они отпустили его.

Теперь он боялся за жену… за дочь… и больше всего за Бена.«Будь на моем месте Бен, — думал он, — они наверняка пустили бы в ход кулаки.Они избили бы его… если бы не хуже».

Поэтому он и ударил сына, и пригрозил прогнать из дома, еслиБен еще хоть раз упомянет имя принца.

Иногда люди ведут себя странно.

То, что Бен Стаад понял теоретически, ему доказали напрактике на следующий день.

Он отогнал на рынок шестерых коров и продал их за хорошуюцену (покупатель не знал его, иначе цена не была бы такой хорошей). Он ужеподходил к городским воротам, когда его окружили какие-то бездельники, обзываяубийцей и еще похлеще.

Бен сделал все, что мог. В конце концов они избили его — ихбыло семеро, — но заплатили за это синяками, разбитыми носами и выбитымизубами. Уже в темноте Бен кое-как доплелся домой. Все у него болело, но он былдоволен собой.

Отец сразу понял, что произошло.

«Скажи матери, что ты упал», — коротко бросил он.

«Да, папа».

«И теперь я буду отвозить на рынок коров, или зерно, или чтоугодно, пока банкиры не выгонят нас отсюда».

«Нет, папа», — сказал Бен так же спокойно, как только чтоговорил «да». Для парня, которого, только что здорово побили, он держалсястранно — почти весело.

«Что это значит?» — с недоумением спросил отец.

«Если я буду прятаться, они все равно меня найдут. Если же ябуду стоять на своем, они скоро устанут и оставят меня в покое».

«Если кто-нибудь из них возьмется за нож, — возразил Энди, —ты можешь не дожить до того, как они устанут».

Бен крепко обнял отца.

«„Богов не перехитришь“, — процитировал он одну из древнихпословиц Делейна. — Я все равно буду драться за Пи… за того, чье имя тызапретил мне упоминать».

Отец грустно посмотрел на него:

«Ты так и не поверил, что это сделал он?»

«Нет. И никогда не поверю».

«Ты стал мужчиной, сын, а я и не заметил. Нехороший этоспособ становиться мужчиной. Но и времена сейчас нехорошие».

«Да, — подтвердил Бен. — Времена нехорошие».

«Храни тебя Бог, — сказал Эндрю, — Храни Бог нашу несчастнуюсемью».

Томаса короновали в конце долгой и холодной зимы. Напятнадцатый день его царствования на Делейн налетела последняя снежная буря.Снег падал сплошной стеной, и ветер сдувал его в сугробы.

В девять вечера, когда, казалось, ни один нормальный человекноса не высунет на улицу, в дверь дома Стаадов постучали. Стук был тяжелым итребовательным.

Эндрю и Бен сидели перед очагом и читали. Сьюзен Стаадвышивала надпись «Боже, храни короля». Эммалина уже давно спала. Все троепоглядели друг на друга. Во взгляде Бена было только любопытство, но отец имать сразу, инстинктивно почувствовали испуг.

Эндрю встал и сунул в карман очки. «Пусть это будетпрохожий, заблудившийся в этом снегу», — взмолился он, но за дверью стоялсолдат короля в кожаном боевом шлеме, с коротким мечом у пояса.

«Твой сын», — сказал он, и у Эндрю подкосились ноги.

«Зачем он тебе?»

«Я от Пейны», — сказал солдат.

«Нет, — думал в отчаянии Эндрю, — только не это, за что намстолько несчастий, только не моего сына…» «Это он?»

Прежде чем успел Эндрю солгать, что было явно бесполезно,Бен шагнул вперед:

«Я Бен Стаад. В чем дело?»

«Ты должен пойти со мной», — сказал солдат.

«Куда?»

«В дом Андерса Пейны».

«Нет! — закричала мать. — Уже поздно, мороз, все замелоснегом…»

«У меня сани», — возразил солдат, нащупывая рукой рукоятьмеча.

«Я иду», — Бен взял куртку.

«Бен…» — начал Эндрю, думая: «Мы никогда больше его неувидим, его сгноят в темнице из-за этого проклятого принца».

«Все будет в порядке, папа», — Бен обнял отца, и Эндрю намиг поверил, что так и будет. Но его сын еще не знает, как жесток мир.

Эндрю Стаад и его жена стояли в двери и смотрели, как Бен исолдат прокладывают путь к саням, которые были лишь еле заметной тенью вомраке, освещенной тусклым фонарем. Они ничего не говорили.

«Всего один солдат, — думал Эндрю, — это уже кое-что. Может,его хотят всего лишь допросить. О, если бы это было так!»

Стаады так же молча смотрели, как сани, звеняколокольчиками, отъезжают от дома. Сьюзен заплакала.

«Мы никогда его не увидим, — всхлипнула она. — Никогда! Ониего забрали! Проклятый Питер, это он утащил нашего сына за собой!»

«Тише, мать, — Эндрю крепко обнял ее. — Тсс! Он вернетсяутром. Самое позднее, днем».

Но она услышала в его голосе дрожь и заплакала еще сильнее.Ее плач разбудил Эммалину, которую пришлось долго успокаивать, и наконец мама сдочкой вместе уснули на большой кровати.

Эндрю Стаад не спал всю ночь.

Он сидел у огня, надеясь вопреки всему, но в глубине душидумал, что никогда уже не увидит сына.

Через час Бен стоял перед Андерсом Пейной. Он был удивлен,но не испуган, и внимательно слушал все, что говорил главный судья. Слышал он иприглушенный звон монет, которые тот пересыпал из одной руки в другую.

«Понял меня, юноша?» — спросил Пейна своим сухим судейскимголосом.

«Да, господин».

«Я должен быть уверен. Это не шуточное дело. Повтори, что тысделаешь».

«Я пойду в замок и поговорю с Деннисом, сыном Брендона».

«А если Брендон вмешается?»

«Скажу, чтобы он поговорил с вами».

«Верно», — Пейна откинулся в кресле.

«И я не должен говорить, чтобы они держали этот разговор втайне».

«Да. А почему?»

Бен какое-то время молчал. Пейна не мешал ему думать: пареньему нравился. Он держался спокойно и уверенно. Любой другой, кого привели бы кнему среди ночи, дрожал бы от ужаса.