Паутина смерти - Майкл Морли

— Я разговаривал с бывшим коллегой из Нью-Йорка. Он сообщил мне, что кто-то выкопал останки самой первой жертвы блэк-риверского маньяка. Череп был отправлен в ФБР на мое имя.

Массимо поморщился. Жалко Джека. Столько всего навалилось на парня!

— Я видел служебную записку Бюро и слышал, что кое-что просочилось в прессу. Но не было никаких данных о том, что череп адресован тебе.

— Но это так. Хью Баумгард, мой бывший напарник, уверен, что действовал блэк-риверский маньяк.

— Опять же в служебке Бюро об этом ни слова!

— Та же проблема с конфиденциальностью, что и у вас, — сказал Джек, выдавив улыбку. — Только намекни, что информация секретная, о ней сразу становится всем известно.

Массимо засомневался, возможно ли, чтобы блэк-риверский маньяк совершил два преступления почти одновременно в Италии и в США?

— А ты как считаешь? К тому случаю в Америке точно БРМ причастен?

Джек вздохнул:

— Да кто его знает! После того, что ты мне сказал, я уже ни в чем на сто процентов не уверен.

Массимо чувствовал то же самое. Он почесал отрастающую щетину под левым ухом.

— Две головы. Обе отправлены убийцей…

Джек прервал его:

— У БРМ пунктик насчет рук, а не голов! Но ты прав — слишком много совпадений, чтобы предположить, что два совершенно не связанных друг с другом человека отправили головы мертвых женщин в органы правопорядка примерно в одно и то же время!

— Согласен, — сказал Массимо. — Но лучше бы я ошибался. Я бы с большей радостью поверил в то, что мы имеем дело с новичком-психопатом, чем с твоим матерым серийным убийцей, который решил превратить Италию в свою новую игровую площадку.

Джек попытался вспомнить имя убитой итальянки.

— Кристина Бар… Бар…

— Барбуяни, — подсказал Массимо.

— Барбуяни, — продолжал Джек. — Как ее голову доставили к вам в офис?

Массимо с явным недовольством ответил:

— Не совсем понятно как. Наш курьер получил картонную коробку, которую потом отправил в полицейскую почтовую службу, а там одна из работниц — молодая женщина — открыла ее.

— Курьера допросили?

— Коробка не была подписана. Никто не признается, чтобы принимал ее, — ответил смущенно Массимо. — Возможно, ее просто оставили с другой почтой в одном из ящиков «Входящие». В целях безопасности все конверты и посылки проверяются рентгеном, но только когда их распределяют по отделам.

— Если не ошибаюсь, сейчас идет проверка системы безопасности и усиление контроля?

— Да, полным ходом! — подтвердил Массимо. — На коробке была печать курьерской службы, но мы пока ничего на них не нашли.

— А криминалисты обнаружили что-нибудь интересное в коробке или на записке? — спросил Джек.

— Никаких отпечатков. Анализ пространственных данных тоже ничего не дал. Вся надежда на бумагу и чернила.

Джек покачал головой:

— Бессмысленно… Они окажутся самыми обыкновенными.

— Рано отчаиваться, мой друг. Даже самые опытные преступники иногда ошибаются.

— Только не он. Давай расскажу, как действует БРМ. До того как сделать малейший шаг, этот сукин сын все разузнает и анализирует. Могу поспорить на все мои сбережения, что фломастер, которым он нацарапал это письмо, — самый распространенный в Америке.

— Или в Италии, — вставил Массимо.

— Ставлю сто евро, что он американский! И бумага тоже. Твои ребята зря проверяют все итальянские бумажные фабрики. Точно, Масс.

Массимо пожал плечами:

— Но может быть, удастся выяснить, из какой партии бумага, для какого региона была выпущена, какого числа… Твои коллеги в ФБР, кстати, могут помочь.

— Конечно, у них есть базы данных по чернилам и бумаге, — проговорил упавшим голосом Джек. — Но клянусь тебе, БРМ знает, что мы выйдем на след. Знает, что мы найдем фабрику, на которой сделаны чернила, найдем даже дерево, из которого изготовили эту чертову бумагу!

— И что ты хочешь сказать, Джек?

— Он скорее всего купил самую обыкновенную бумагу, которую только сумел найти, много-много месяцев назад или даже много лет назад. Он, вероятно, купил ее, расплатившись наличными, в гигантском супермаркете в городе, с которым его ничто не связывает, — просто проезжал мимо. Даже если мы выясним день, дату, время покупки, эта информация бесполезна.

Открылась дверь. В кабинет вошла Клаудия с эспрессо и стаканом воды.

— Спасибо, — поблагодарил Массимо.

Улыбнувшись, Клаудия неслышно, как вор-домушник, вышла.

— Будешь? — Массимо протянул Джеку чашечку кофе.

— Давай! — сдался Джек, согласный на любое средство, способное избавить от депрессии. — В любом случае фломастер и бумага не самые главные улики.

— Думаешь, что-то в тексте? — Массимо пододвинул стул.

— Да. Он явно долго размышлял над словами. Какое у тебя создалось впечатление, когда первый раз увидел записку?

Открыв блокнот, Массимо зачитал вслух:

— Шокирует. Хладнокровно. Жестко. Как же говорят в Америке?.. Ах да! «По существу». Правильно?

— Правильно. Еще что добавишь?

Массимо задумался.

— Четко, пугающе, опасно, — добавил он к списку. — А ты что думаешь?

Джек еще раз взглянул на записку.

— Старается привлечь внимание: жирные заглавные буквы, лаконичность, восклицательные знаки. Два раза упоминает свое прозвище. Все это доказывает, что он стремится привлечь внимание. Ты же знаешь, что когда убийцы ведут себя подобным образом, это означает только одно — их переполняет еле сдерживаемая злость, им не терпится выпустить ее наружу. Я бы сказал, он готов убить снова или, возможно, уже убил после того, как написал письмо.

Массимо боялся думать об этом. Ресурсы ограниченны. Сил на расследование еще одного дела не хватит. Кроме убийства Барбуяни, Массимо контролировал еще три других дела. Вытащив сигарету, он начал нервно постукивать пальцами по столу.

— Думаешь, он возбудился, написав письмо? — спросил Массимо.

— Естественно, — ответил Джек. — Не только возбудился, но и почувствовал себя могущественным. Процесс ожидания завел его еще больше, когда он представлял, как мы получим письмо, будем читать его, ломая голову.

Массимо взял в руки копию записки.

— Заметь, он правильно написал «buon giorno». Не многие иностранцы знают итальянский, тем более орфографию. Похоже, у него неплохое образование.

— Он, конечно, не дурак. Посмотри на записку. Ни одной ошибки в грамматике, орфографии или пунктуации! Есть два объяснения его точности. Во-первых, он не столько образован, сколько осторожен. БРМ педантично проверяет все детали. Он наверняка посмотрел, как правильно пишется «buon giorno» в словаре, чтобы не ошибиться. Его жизненная позиция заключается в предельной осторожности, планировании, избегании малейшей промашки, которая может отобрать у него свободу. Это подтверждает и записка.