Когда погоня близка - Блейк Пирс

Райли заговорила медленно и осторожно:

– Как, я уверена, вам уже известно, впервые я навестила Шейна Хэтчера в тюрьме Синг-Синг в августе прошлого года, когда работала над делом на севере штата Нью-Йорк. Я встретилась с ним по рекомендации Майка Невинса, судебного психолога, который время от времени работает на Бюро. Хэтчер – умнейший криминолог-самоучка, чьи статьи публиковались в нескольких журналах. Его мнение помогло мне раскрыть то дело. После того я ездила в Синг-Синг, чтобы проконсультироваться с ним по поводу расследования ещё пары дел.

Блокнот Ростон лежал на столе, но она не делала записей.

Она спросила:

– Почему вы ездили в Синг-Синг встретиться с ним?

– Он не хотел говорить по телефону. Мне приходилось встречаться с ним лично.

– Почему?

Райли помедлила. Как объяснить действия ходячей головоломки вроде Шейна Хэтчера?

– Он странный человек и живёт по собственным правилам, – сказала она. – Но, как я сказала, он чрезвычайно умён и его прозорливость очень ценна.

– Так значит он контролировал ситуацию во время ваших встреч?

Райли, прищурившись, посмотрела на Ростон.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду под словом «контролировал», – сказала Райли. – В то время он находился в заключении. Я считала визиты к нему очень продуктивными.

Ростон начала делать какие-то неразборчивые записи в блокноте.

Она сказала:

– Затем в декабре он бежал и убил человека в городе Сиракьюс штата Нью-Йорк. Старого знакомого, насколько мне известно.

– Старого врага, – подчеркнула Райли, исправляя её, – с тех времён, когда Хэтчер был молодым и состоял в банде.

Ей самой было странно слышать такие слова от самой собой. Она ни в коем случае не оправдывала то, что Хэтчер кого-то убил, однако для Ростон это прозвучало именно так, и это читалось на её лице.

Ростон спросила:

– Вы связывались с ним после его побега?

Райли знала, что они ступают на опасную территорию и теперь она должна следить за каждым своим словом.

– Он явился ко мне в Вирджинии в январе, – сказала Райли. – Вам это уже известно, поскольку это есть в файлах. Вы наверняка уже знаете и то, что он спас мою дочь и бывшего мужа от злобного убийцы.

Райли не стала рассказывать всю историю, но внутренне содрогнулась от этого воспоминания. Хэтчер не только спас жизни Эприл и Райана, но доставил убийцу в лапы Райли связанным и с кляпом во рту, чтобы проверить, сможет ли она убить его из мстительности.

Райли снова ощутила горький привкус ярости во рту, вспомнила, как ей хотелось вырезать бьющееся сердце из груди убийцы и показать его ему. Но тогда ей удалось сдержать свои жестокие порывы.

То был первый раз, когда она умышленно позволила Хэтчеру избежать ареста.

– «Злобный убийца», – сказала Ростон, повторив слова Райли. – Более злобный, чем сам Хэтчер?

Райли лишилась дара речи.

Что она могла сказать?

Она собралась с мыслями и ответила:

– Мне прекрасно известно, каким жестоким может быть Хэтчер. Я нашла изувеченный труп его старого врага висящим в цепях. Но он непростой человек, в отличие от одержимого психопата, который преследовал мою семью. Хэтчер всегда был непростым. Я разговаривала с женщиной-полицейским, которая арестовала его много лет назад. После его побега некоторые опасались, что он придёт за ней. Но она сказала, что её это не беспокоит, и оказалась права: он не пытался убить её, потому что она помешала другому полицейскому расправиться с ним.

Райли помедлила, а потом добавила:

– Он человек строгих принципов.

Ростон подняла брови.

– Принципы? Вы можете объяснить, что это значит?

Райли ничего не ответила. Она не знала, с чего и начать.

Тогда Ростон спросила:

– Вам не кажется, что вы чем-то обязаны Хэтчеру?

По спине Райли пробежал холодок. Паутина обязательств перед Хэтчером озадачивала её саму.

Когда Райли ничего не ответила, Ростон стала давить:

– Вы чувствуете себя в долгу перед Шейном Хэтчером за то, что он спас вашу семью?

– Я…Я ему благодарна, – пробормотала Райли. – Но я – офицер правоохранительных органов и я давала клятву. Я не стала бы размышлять, арестовывать его или нет, если у меня появился бы шанс.

Тревога Райли всё росла. Поняла ли Ростон, что это была откровенная ложь?

Она несколько раз могла арестовать Хэтчера, когда лично встречалась с ним.

Или по крайней мере могла попытаться.

Но она этого не сделала.

Ростон сказала:

– Я слышала, что у него есть прозвище «Цепной Шейн».

Райли тревожно кивнула.

– Это верно, – сказала она. – Его так называли в банде во времена его молодости.

Райли не стала вдаваться в подробности о том, как он получил это прозвище – у него была репутация человека, который забивал жертв тяжёлыми цепями – Ростон наверняка это уже знала.

Тут Райли заметила, что Ростон смотрит на браслет из золотой цепочки у неё на запястье, подаренный ей Хэтчером.

«Надо было снять его», – мысленно чертыхнулась Райли.

Шифр, выгравированный на одном из звеньев, был средством для связи с ним. Он носил точно такой же браслет как символ их связи. Райли впервые пришло в голову, что если Ростон удалось поймать Хэтчера, она могла увидеть у него такой браслет.

Райли не понимала, как раньше об этом не подумала.

Неужели она никогда не рассматривала всерьёз возможность того, что его поймают?

Тем не менее, Райли сдержала желание убрать руку со стола, чтобы спрятать браслет – это лишь привлекло бы больше внимания.

– Так значит, вы видели его в Вирджинии, – сказала Ростон. – Когда вы видели его лицом к лицу?

Тревога Райли уже перерастала в панику. Некоторые случаи её взаимодействия с Хэтчером были в записях, которые прочла Ростон. Остальные были известны лишь Райли.

Как ей не запутаться?

Райли лихорадочно размышляла.

Тут она вспомнила.

Она несколько раз разговаривала с Хэтчером по телефону и видеочату, но кроме того она лишь два раза видела его лично. Один раз в Сиэтле, когда он помогал ей в расследовании дела об отравлении, другой – когда он пришёл в хижину её отца. Ни одна из этих встреч не была описана в записях. Она не могла упоминать о них.

– После этого я не встречалась с ним лично, – сказала Райли.

Райли поняла, что её тревога превратилась в гнев. Почему она позволяет Ростон так с ней обращаться?