Из ряда вон - Евгений Адгурович Капба

class="p1">Он выбрался из бота и осмотрел окрестности: на горизонте виднелся столб пыли — кто-то им всё-таки заинтересовался. Ничего не оставалось, как усесться на ступеньки трапа и подождать.

Можно было ожидать чего угодно — автомобиля, глайдера, поезда, вертолета или электрокара, но точно не кавалькады из десятка всадников.

— Айе! — крикнул один из всадников, и птицей слетел с седла, взмахнув полами черного полупальто.

— Атенрай го брагх! — помахал им рукой Гай.

Остальные гэлы тоже спешились и тесной группой окружили Кормака, переговариваясь на своем мелодичном языке. Они явно обсуждали его глаза, и внешность, и зеленый плед. Их лидер — невысокий и худощавый мужчина неопределенного возраста, с горящими зеленым светом глазами, показался Гаю смутно знакомым.

— Добро пожаловать домой, — сказал он. — Меня зовут Лиам Мак-Магон. Я думаю — ты сын Джедидайи Кормака, верно?

Глава 19 в которой парень идет напролом

Покопавшись в отцовской памяти, Гай выяснил что худо-бедно может держаться в седле. Несмотря на детство, проведенное на ферме, кожаное сидение комбайна или руль мотоцикла были ему гораздо более привычны чем стремена и уздечка. А вот коренные гэлы чувствовали себя вполне комфортно — общались друг с другом на ходу, улыбались, оценивающе поглядывая на Кормака.

Лиам Мак-Магон держался в седле с юношеской грацией, управляя конем одними пятками. Кавалькада мчалась по ярко-зеленым лугам Атенрай и Гай всё время ловил себя на мысли, что краски вокруг — слишком насыщенные. Воздух — слишком ароматный, ветер — теплый и ласкает кожу. Это было больше похоже на виртуальный симулятор «Парадайз» — для тех, у кого не хватает денег летать на курорты. Еще в бытность свою на Тильде-Бэ он как-то завис там на пару часов — ощущения были похожими.

— Эй, друг! — обратился он к ближайшему гэлу. — Какая гравитация на Атенрай?

— Что, тоже заметил? Наш мир — лучший для жизни в Галактике. Говорят, старая Терра была такой до того, как ее загадили люди. У нас — 0,99g, 21,5% кислорода, никаких вредных производств на поверхности и нетронутые экосистемы. Мы любим Изумрудную планету, а она любит нас!

— Говоришь как эльф, — хмыкнул Кормак.

— Эльфов придумали гэлы, еще там, на Терре, — широко улыбнулся его собеседник.

Они скакали до ближайшего поселения около трех часов, и Гаю стало даже интересно — неужели ради всех гостей высылают отряд всадников? Есть же, наверное, какое-то регулярное транспортное сообщение? Обрывки воспоминаний Джедидайи Кормака намекали на подземные коммуникации, метро и монорельсы — но следов этого не было видно на поверхности цветущей и благоухающей планеты.

Добротные каменные дома с традиционными крышами, покрытыми дерном, лопасти ветряков, стилизованные под мельницы, фруктовые сады, картофельные поля и кудрявые овечки в загоне, огороженном плетеным заборчиком — идиллическая пастораль!

На заднем дворе одной из усадеб два пацана-подростка в одних полотняных штанах нещадно лупили друг друга суковатыми дубинками, во дворе белой церквушки священник в сутане и с белым воротничком стрелял по мишеням с обеих рук, используя пистолеты с глушителем. У артезианской скважины бородатый голубоглазый гэл с боксерскими лапами на руках подбадривал маленькую девчушку с несерьезными рыжими косичками:

— Давай, Молли! Резче, резче, двойка — а потом апперкот!

Девчонка барабанила серии на уровне хорошего бойца панкратиона из модных в сети чемпионатов.

— Пастораль — говорили они… Лучшее место для жизни — говорили они…

— Что-что? — переспросил всё тот же гэл.

— Хорошо у вас тут, говорю! Красота!

— Да-а-а! — покивал тот.

Они остановились в придорожной таверне, и девушки-официантки быстро накрыли на стол. Запеченное мясо, молодой картофель, отрубной хлеб, много зелени, свежих овощей и эля в запотевших стеклянных кружках. Работая челюстями, Кормак осматривал интерьер заведения — потолка тут не было, стропила и балки крыши вписывались в концепт внутреннего убранства, щеголяя выжжеными по дереву надписями на гэльском, и на латыни и на каких-то еще совсем неизвестных языках. По стенам висели флаги общин и городов Атенрай, а еще — черно-белые фотоснимки, какие-то миниатюры, огнестрельное и холодное оружие.

— Мистер Мак-Магон, куда мы направляемся?

— К риалору архиепископу Куллану, конечно! Ты ведь не просто так прилетел сюда Бог знает откуда? Кроме того — ты должен пройти инициацию и другие положенные обряды — гэл, первый раз попавший на Атенрай во взрослом возрасте — явление не новое, но не сказать чтобы такое уж и частое… Зубы-то прорезались у тебя?

— В процессе… — Гай пощупал языком десны. — Ноют — ужас.

— Даже интересно, что подарил тебе Господь к этому времени. Сам-то ты в курсе, что являешься клириком?

— Отец просветил… Но я как бы это… Ну, не могу я. У меня типа дел полно…

Гэлы за столом сначала замолчали, а потом расхохотались:

— Он не может! А-ха-ха-ха! — они лупили по столу ладонями, вытирали слезы и хлопали друг друга по плечу, как будто Кормак выдал лучшую шутку в мире.

— Ты уж прости нас, парень, но это прозвучало точно так же, как если бы ты сказал, что у тебя нет времени каждый день ходить в туалет… Та Диа аг файрэ, понимаешь? Тебя никто не спрашивает! Ты уже — клирик, и если бы ты не был им, то сдох бы в самом начале. Жизнь клирика — это череда ситуаций, в которых он делает выбор — либо правильный, либо в сторону кромешной тьмы. У Бога есть план для каждого из нас, и отличие клирика от обычного человека в том, что за нами Отец присматривает и дает хорошего пинка, если мы сворачиваем не туда.

Гай сделал неопределенный жест рукой. Все эти зеленоглазые ребята наверное знали, о чем говорили — по крайней мере для них это всё было само собой разумеющиеся вещи. Это всё можно было применить и к его жизни — если сильно постараться.

— Инициация и всё такое — это формальности. Но тебе стоит их пройти, чтобы иметь право голоса, — сказал Лиам Мак-Магон. — Ты ведь пришел не затем, чтобы позвать нас на Ярр или Абеляр, верно? У тебя нечто вопиющее, на что твоих собственных сил не хватит…

— Да, но…

— Пригласить клириков могут только местные жители мира, который нуждается в том, чтобы мы над ним поработали. Или другой клирик, прошедший инициацию.

— Вот как! — в мозгу Гая дипломатическая миссия на Атенрай выглядела несколько проще.

Зная их религиозные доктрины и неприятие киборгизации человечества, он хотел спровоцировать атенрайских клириков на активные действия против Элдрика Бааса — например, несколько боевых двоек с группами поддержки в крупных мегаполисах Гронингена точно смогли бы привести провинциального любителя войнушек в чувство.

Да, последняя крупная акция гэлов осуществлялась на Абеляре много лет назад — но ведь всё это время в трущобах, фавелах, вонючих пригородах и маленьких жутких городках по всему освоенному космосу время от времени появлялись парни в черных пальто с двумя пистолетами в подмышечных кобурах — и несли Слово и Дело Господа, втаптывая в грязь совсем уж оборзевших мразей. Таких, о которых все знают, без которых мир был бы явно лучше. Так что он надеялся, что сможет уговорить их влезть в дела Гронингена — после того, как там стали принудительно чипировать людей.

Оказалось — всё не так просто.

— Перекусили? Пора в путь! Тринити-кафедрал ждет нас!

И снова — бескрайние луга и вересковые пустоши, и теплый ветер, и скрип седла под отбитой задницей.

* * *

Тринити-кафедрал — огромный, вырезанный в скале собор. Готичные шпили, скульптуры святых, грандиозное окно-роза, сверкающее всеми цветами радуги. И — струи водопадов, ниспадающие с вершины утеса, увитые плющом стены, чистейший горный воздух и свет заходящего солнца…

Гай замер, завороженный великолепным зрелищем. Если религия мотивирует людей создавать такие прекрасные творения, тогда — да здравствует религия!

Следом за Лиамом Мак-Магоном он поднялся по мраморным ступеням, поражаясь тонкому расчету неизвестных инженеров — струи водопада бились о подножие скалы у него за спиной, метрах в сорока — и превращались в горную реку. При этом лестница оставалась сухой, как и извилистая дорога к храму.

Тяжелая дубовая дверь, окованная медными листами, подалась и они прошли в прохладный полумрак собора. Барельефы, росписи, скульптуры, повествующие о жизни Спасителя и основных вехах истории Атенрай, первых Крестовых походах и войне с Конфедерацией… Ряды скамей темного дерева, исповедальни с изящной резьбой — всё это внушало почтение и заставляло понижать голос.

Вдруг в перегородке-леттнере отворилась небольшая дверца с изображением кого-то из знаменитых клириков, и навстречу прибывшим заторопился благообразного вида седобородый старик в красной