Башня страха - Глен Кук

– О, простите меня. Как ваша нога?

– Беспокоит последнее время: столько ходить мне противопоказано.

Подразумевалось, что это из-за старика, из-за особых с ним отношений, у адъютанта его столько хлопот.

Хадрибел не выразил ни малейшего сочувствия.

– Что, собственно, происходит? Старик-то, похоже, в курсе.

– Да.

– Большой секрет?

– Да. Еще вопросы?

– Вам не кажется, что не мешало бы и меня посвятить?

– Нет, это было бы неуместно. Генерал и так думает, что об этом деле знает слишком много народу. Слишком много – значит кто-то, кроме него.

Хадрибел расхохотался.

– Да старик и себе самому не доверяет. – Он вновь посерьезнел. – Нет, правда, как Генерал? Сегодня мне показалось, что боль сильно его донимает.

– Лучше ему не будет. Он не дает себе ни малейшей передышки, – признал бел-Сидек, но потом солгал:

– Однако состояние Генерала отчасти стабилизировалось.

– Меня это сильно тревожит. Остальных, я уверен, тоже. Если со стариком вдруг что-то случится, из-за его пристрастия к тайнам мы останемся в полной темноте.

– Он уверяет, что сделал распоряжения. Насколько разумные, сказать не могу. Хотя мы живем вместе, я понятия не имею, чем он занят почти все время.

– О каких таких надвигающихся великих событиях толковал он нынче?

– Как раз об этом-то мне не известно ровным счетом ничего. Он отсылает меня из дома, даже когда думает о них. Вы задаете слишком много вопросов. Старик подобные привычки не одобряет.

Хадрибел выслушал отповедь с весьма кислой миной, но бел-Сидек и бровью не повел. Хадрибел не принадлежал к тем, чье мнение хоть на йоту волновало его. Все проклятая политика – приходится якшаться с людьми, с которыми иначе и словом бы не перемолвился.

Бел-Сидек подождал на улице, пока Хадрибел с сыновьями собрали нужный ему отряд. Через пятнадцать минут все были готовы. Что и говорить, организация в Шу налажена отлично.

Бел-Сидек вывел бойцов из Шу и лишь тогда поведал, что их цель – изловить геродианского шпиона, который какое-то время назад зашел в Дом Правительства. Имени шпиона он не назвал и предупредил, что надо постараться захватить этого человека, не причинив ему вреда.

– Он, наверное, выйдет через ход в восточном крыле здания. Ему захочется поскорее скрыться, поэтому направится он к одной из улиц, что начинаются сразу за площадью.

Бел-Сидек задал бойцам несколько вопросов, проверяя, хорошо ли им знакома местность. Почти все знали этот квартал не хуже самого экзаменатора. Это считалось обязательным для членов Союза Живых. Знание – тоже оружие.

– Вы растянетесь цепочкой и позволите ему уйти с площади. А потом гоните прямо на меня. Не сомневаюсь, вы изучали этот маневр на тренировках. Мы практиковали его и прежде. Не приближайтесь слишком, не давайте увидеть вас. Он просто должен знать, что за ним кто-то идет.

Обычно подобная тактика применялась Живыми, чтобы жертва не опознала охотников. Но на сей раз бел-Сидек, напротив, хотел помешать охотникам опознать дичь. Если они узнают Насифа, дни его сочтены. Этим людям наплевать на стратегию и политику. Предатель и мертвец для них – одно.

Только бы успеть. Бел-Сидек отпустил солдат. Потянулись минуты ожидания.

Туман наползал на Кушмаррах со стороны порта. Восточную сторону холма обволакивала дымка, молодой, похожий на серп месяц окрашивал ее в странный зеленоватый цвет.

* * *

Насиф, сын бел-Абека, покинул Дом Правительства в самом что ни на есть радужном настроении. Вот уж всем дням день! Сегодняшние успехи почти уравновешивали вчерашние несчастья. Еще бы – он стал третьим по чину Живым округа Шу. А если верить слухам, вторым: атаман Шу, говорят, просто доисторическая развалина, впал в кому много лет назад, и его не решаются сместить лишь потому, что происходит старикан из очень знатной семьи.

Наконец он добился власти, влияния и, еще важнее, доступа к секретной информации. Он проникнет в тайны Живых, в святая святых Союза, будет знать их в лицо, присутствовать на собраниях, где обсуждаются планы и разрабатывается стратегия.

Полковник Бруда и генерал Кадо ликовали не меньше самого Насифа. Их долгосрочные вложения начали-таки приносить прибыль. Они еще подняли настроение Насифа, незамедлительно произведя его в вице-полковники геродианской армии. Вдобавок Насиф подтвердил предположение, что Ортбал Сагдет, вероятно, был атаманом Хара, чем тоже немало порадовал генерала Кадо.

Насиф ощупал сверток с сорока золотыми двойными дукатами и самодовольно ухмыльнулся. Поощрительная премия. Если бы не его обязанности, теперь можно бы вывезти семью из Шу. Не завести ли второе хозяйство в квартале получше? Но, одобрят ли это хозяева?

Лицо Насифа омрачилось – он вспомнил, какую потерю понесла его семья, вспомнил Зуки.

Он был слишком возбужден и не смотрел по сторонам. Отпустило даже чувство вины, преследовавшее его с той ночи в Семи Башнях. Насиф не ощущал страха, который обычно тяжким грузом давил на его плечи. Потому-то он не сразу обратил внимание на подкрадывавшихся к нему людей.

Но потом краем глаза он заметил, как промелькнул в темноте чей-то подол, услышал шум шагов в тишине – и ужас объял его, от радости не осталось и следа. Насиф быстро понял, что происходит. Он и сам, будучи рядовым бойцом движения, участвовал в подобных облавах на геродиан.

Он заставил себя успокоиться. Только не паниковать. Если держать себя в руках, возможно, удастся найти выход. Залезть на крышу? Нырнуть в подвал? Все они не обыщут. Насиф попытался припомнить, как удавалось скрыться некоторым жертвам Живых.

Но потом его осенило – они ведь знают, за, кем охотятся.

Они поджидали его. Знали, что он зашел в Дом Правительства. Это назначение… Он поспешил с новостями к Кадо и тем самым выдал себя.

Тогда не важно, ускользнет ли он от погони. Они найдут его дома. Они расскажут Рейхе…

И Насиф потерял голову. Он бросился бежать. Путь один – назад, к генералу Кадо. Геродиане не оставляли своих в беде.

Бойцы Живых действовали слаженно и проворно. Насиф застыл на секунду, соображая, куда кинуться. На квартал позади него маячили четыре смутные тени. По три человека охраняли каждый перекресток. Впереди же – ничего, только зеленоватый от лунного света туман. Насиф побежал вперед – что от него и требовалось. Он не сделал и десяти шагов, как дорогу ему преградила прихрамывающая фигура. Этого человека Насиф знал.

– Стой, Насиф. Все пути отрезаны. Ступай со мной. Тихо, не дергайся, если не хочешь, чтоб тебя узнали другие.

– Нет! Ради Арама нет! – Насиф невольно усмехнулся. Сколько времени он уже не клялся Арамом, не вспоминал о нем? Втайне он поклонялся безликому геродианскому божеству.