Смыжи - Петр Ингвин

Помнится, среди прочего Боря Мартынов сообщил: «Чайкин ближе всего подошел к пониманию, что же такое любовь. Если бы не беда с Яной, быть ему Нобелевским лауреатом за открытие в сфере, примирявшей физику и лирику. Вадик работал в этом направлении, он хотел охватить все, он требовал от Зайцева расширения возможностей, приглашения специалистов в дополнительных областях, строительства новых лабораторий…»

Как это привязать к делу?

Пока приходилось все валить в кучу. Вот и лежали в одной папке любовь и убийство, счастье и горе. Впрочем, ничего необычного, в жизни так и бывает.

По Милице Дрогович расследование застопорилось: кроме неразумного, но вполне соответствовавшего возрасту влечения к профессору, других странностей, не говоря об опасных тенденциях, у нее не обнаружено. Воспитанная в духе любви к ближнему, Милица была не в состоянии намеренно причинить кому-то вред, а ненамеренного воздействия следствие не выявило. Пока.

Но вопрос, почему она единственная пережила ночь в немешариках, оставался открытым.

Необходим следственный эксперимент. Но сначала нужно проверить еще кое-что. Гаврила Иванович связался с Мартыновым.

— Борис?

— Слушаю, — мгновенно откликнулся подтянувшийся коренастый курсант.

Он был в камуфляже, рядом текла река, неподалеку начинался поселок ЦПР: злосчастные гроздья живых домов расползлись по береговой линии, часть уходила под воду, остальные скрывались за вершиной холма. Раньше этот вид будоражил воображение, от него веяло счастливым будущим. Сейчас било по нервам. Каждый шар-комната казался бомбой с часовым механизмом, и в ушах тикало: «Тик. Тик. Тик…»

— Готов сломать ногу?

— Так точно! — отрапортовал Мартынов. — Мне уже сообщили. Готов сломать всё!

— Как на это посмотрит супруга? Она рядом?

— Так точно. Как надо, так и посмотрит. Знала, за кого замуж шла. К тому же, на время восстановления Эля останется со мной, ей на работу уже сообщили.

— Тогда разочарую, этот план откладывается, появился более приоритетный. Знаете, где жили Дрогович и Бурыгин?

— Милица — в центре поселка, инженер — в двух домах от нее в сторону лабораторий.

— Пройдите с оружием, пусть Эля подстрахует, а ты попробуй войти в один из них. Должно получиться. Если пропустит, сразу выйди и повтори со вторым свободным домом. После этого еще раз попробуй войти в занятый немешарик в качестве гостя. Десантники рядом?

— Так точно.

— Сверху и по периметру, — доложил командир группы защиты и огневой поддержки. — Предлагаем идти в дом на шнуре, чтобы в случае опасности мы выдернули.

— Одобряю. — Гаврила Иванович вернул внимание на Бориса, но в этот момент замигал сигнал вызова: на связи вновь был дежурный оператор. — Действуйте, по исполнении доложите. — Он переключился на оператора. — Слушаю.

Мартынова и десантников перед глазами сменил дежурный:

— Милица Дрогович вспомнила кое-что не связанное с работой и потому не проверенное через сканирование. Посмотрите.

Появилось изображение. Девушка по-прежнему сидела в кресле, тонкие пальцы теребили друг друга, глаза устало глядели на собеседника.

— Не знаю, поможет ли это…, — тихо говорила она. — На свадьбе Миши Зайцева, сына профессора, его мама, координатор экономического блока, с кем-то разговаривала в потоке. Чувствовалось напряжение, обсуждаемая проблема грозила неприятностями. До меня донеслось всего одно слово. Тогда я не придала этому значения. Прозвучала фамилия. «Сигалы». И неприятности, судя по всему, шли именно от них. Мне показалось, что это может быть важно, потому что человека, который меня эвакуировал, зовут Андрей Сигал.

Обратно их отправили тем же способом, что и вывезли. Транспортник доставил до закрытой зоны, над лесом крыша расползлась, открывая небо, и птерик с ощутимым трудом поднял в воздух двух пассажиров. На этот раз на обоих были экзоскелеты, но Милица, как и прежде, обнимала сзади, и около уха из чужого шлема неслось частое дыхание. Андрей вывел перед собой сохраненное изображение спутницы, какой увидел ее, когда вытаскивал из воды. Красотой никого не удивить, но девушка показалась воплощением грез из мучивших в последнее время снов. У Милицы не было на щеках обаятельных ямочек, но очаровательная кроткая улыбка вызывала детский восторг, о возможности которого у себя Андрей не подозревал. Новые чувства поразили, их хотелось длить и множить. Ее руки оплетали его грудь, как подушку, тело прижималось к спине, будто хотело слиться воедино. Андрей почувствовал себя счастливым — впервые с тех пор, как узнал, что Яна выбрала Вадика.

Сейчас соседка была чуточку зажата и сосредоточена, взглядом старалась не встречаться, будто чувствовала себя виноватой. Неужели, действительно виновна, и отказ от сканирования — не каприз?

В нескольких километрах от поселка Милица вызвала своего птерика, тот примчался и теперь кружил рядом с радостным клекотом. Для пересадки пришлось сесть на дерево. Спутница перебралась на свой транспорт, и Андрей не сдержал вздоха. Вполне можно было долететь вместе. Жалость к уставшему чужому птерику — чудесное качество, но не менее жалко было расставаться с очаровательной напарницей.

Теперь они стали официальными напарниками. Их привлекли к расследованию. После допроса и сканирования недолгое ожидание в медкапсуле закончилось вызовом координатора.

— Небольшое предисловие, — сказал Гаврила Иванович. — В поселке пытались воздействовать на дома, в которых исчезли люди, это ничего не дало. Аппаратура видит только оболочку, внутрь не пробивается даже рентген, хотя немешарики Бурыгина и ваш, Милица, свободно пускают посторонних в гостевые комнаты. Выполняя приказ, Борис Мартынов наступил на гадюку около дома Зайцевых, получил укус, но немешарик не отреагировал.

— Он понимает, что защита организма справится сама, — сказала Милица.

— Плохо, что мы создали монстра, над которым не властны. — Гаврила Иванович почесал нос. — Перелом ноги тоже не оказал влияния на запертые немешарики.

— Рядом был кто-нибудь? — спросила Милица.

— Эльвина около соседнего дома и десантники в пределах прямой видимости.

— Наверное, немешарики это ощутили и не вмешались. Протокол запрещает им действия, если человек не просит или с легкостью справится сам. Чтобы они приняли самостоятельное решение, нужно что-то более серьезное.

— Так и сделали. Мартынов пошел на риск, нанес себе несовместимые с жизнью увечья и бросился в реку, чтобы тело прибило к дому Зайцевых.

— Эля была рядом? — Андрей слышал, что Мартыновы после свадьбы не расставались.

— Она не знала о намерениях мужа и не успела вмешаться, Борис рассчитал правильно. Наполовину погруженная в воду комната, бывшая детская, открылась, впустила Мартынова и оказала медицинскую помощь. Эльвина Мартынова бросилась к мужу, и ее тоже пропустило внутрь. Она распорядилась оставить все двери, то есть стены, выше уровня воды открытыми. Немешарик выполнил приказ, но при этом разделился по линии соединявшего комнаты коридора. Непроницаемая часть дома, где исчезла Раиса Прохоровна, отныне стала отдельным домом — так же, как до того занятые птериками насесты.