Былого ищу следы… - Евграф Васильевич Кончин

этикеткой Джованни Паоло Маджини, но, вероятнее всего, она изготовлена не самим мастером, а его учеником. Инструмент дошел до наших дней в плохой сохранности, с чужой головкой. До революции принадлежал Юсуповым. Был найден в тайнике их дома в 1924 г. и передан в Государственную коллекцию.

Директора Государственной коллекции, вначале Владимир Михайлович Быстражинский, а затем Владимир Михайлович Куликов, заинтересовавшись моим исследованием, не раз любезно помогали советами и консультациями по специальным вопросам скрипичного дела. Наши разговоры иногда заканчивались шутливым напутствием:

- Когда найдете скрипку Львова, то непременно покажите. Хотя единожды в жизни подержать в руках подлинник Маджини…

Посоветовали прежде всего поговорить со старейшим скрипичным мастером Николаем Михайловичем Фроловым, «уж он-то все скрипки видел на своем долгом веку». Когда тот услышал о моей затее найти инструмент Львова, помолчал - вероятно, от удивления, - а затем ответил:

- Откровенно, не встречал я подлинного Маджини в нашей стране. Не встречал! Не верю, что такие скрипки у нас есть. Все те, которые якобы принадлежат его творчеству, под большим-большим сомнением. О львовской скрипке я ничего не могу сказать. А в общем - ищите…

Начало, как видите, не было вдохновляющим. Но ведь я не льстил себя неразумной и самоуверенной надеждой: раз-два! - и скрипка, которую, думаю, искали многие специалисты, в моих руках! Это было бы чудом. Хотя в такие чудеса, зависящие от человеческого упрямства и труда, я верю, но в данном случае цель моя гораздо скромнее и поэтому реальнее. Я хотел бы проследить, насколько позволит собранный мною материал, судьбу легендарного инструмента, предсказать его вероятную участь.

Не мне, так это удастся кому-либо другому, кого, быть может, я привлеку своим рассказом к поиску, заставлю порыться в бабушкиных сундуках, пересмотреть старые, кажущиеся никчемными вещи на семейных чердаках, припомнить о стародавних бумагах и письмах, порасспросить близких о фамильных достопамятностях… Словом, кого могу заинтересовать отечественной нашей стариной, ее памятниками, еще забытыми, заброшенными, затерянными; того, кто душою и сердцем захочет понять их огромную непреходящую важность, их значение для русской истории и русской культуры. Я призываю, я ратую за Любопытство! За Любопытство - к делам, к заслугам отцов и дедов наших, к славному прошлому отечества! За Любопытство, которое поможет преодолеть подчас леность нашу, леность к памяти дней давнишних.

Ведь, наверное, немногие знают, что в России в 1858 г., согласно каталогу Фетиса, как я уже упоминал, насчитывалось семь скрипок Маджини. Вот имена их владельцев и адреса: 1. Альфераки - Санкт-Петербург. 2. Безекирский - Москва (поступила от Вьетана). 3. Буцкий - Ливны. 4. Винокуров - Москва (поступила от Лопухина). 5. Герберг - Москва. 6. Кириевский - Орел. 7. Генерал Львов из Санкт-Петербурга (генерал Львов - это Алексей Федорович Львов).

Для сравнения приведу такие, на мой взгляд, любопытные цифры. В это же время в России было известно 11 скрипок Амати и его школы, 29 - Страдивариуса!

Сколько же теперь насчитывается в нашей стране скрипок Маджини, Амати, Страдивариуса, Гварнери, Гваданини, Вильома, Штайнера, Батова и других старинных иноземных и русских мастеров? К сожалению, никто не может назвать такие цифры. Ни Министерство культуры, ни Государственная коллекция редких музыкальных инструментов, ни Музей музыкальной культуры - никто не ведет такого учета, необходимейшего государственного учета национальных памятников! Хотя, казалось бы, и новый закон СССР «Об охране и использовании памятников истории и культуры» совершенно недвусмысленно призывает к этому. Статья 12 гласит: «Предметы старины, произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства, строения, рукописи, коллекции, редкие печатные издания, другие предметы и документы, находящиеся в личной собственности граждан и представляющие значительную историческую, научную, художественную или иную культурную ценность, признаются памятниками истории и культуры и подлежат государственному учету в целях наиболее полного выявления памятников и оказания содействия в обеспечении их сохранности…»

Естественно, учет личных коллекций - дело сложное и, я бы сказал, деликатное. Здесь нельзя рубить сплеча, действовать какими-то административными мерами. Думаю, со временем такой учет будет осуществлен. Поиск львовской реликвии, очевидно, выявит и другие редкие музыкальные инструменты. Быть может, и те семь скрипок Маджини, что указаны в каталоге Фетиса и местонахождение которых ныне неизвестно. Или же обнаружатся совсем незнакомые произведения, что, очевидно, также будет важным открытием.

Правда, следует помнить, что специалисты должны тщательно исследовать каждую вновь обретенную скрипку Маджини и вполне убедиться в ее подлинности. Это сделать не просто, ибо известны великолепные подделки «под Маджини». Притом инструменты эти сами по себе превосходны, и мастера, их изготовившие, отменные, по тем не менее они не имеют никакого отношения к Маджини. «Существует значительное число инструментов, приписываемых Маджини, - предупреждал Евгений Францевич Витачек. - Однако надо полагать, что большинство этих скрипок не только Брешии, но даже Италии никогда не видели. Особенно много инструментов такого типа делалось голландскими и английскими мастерами XVII века (искусно подделывал скрипки «под Маджини» англичанин Барак Норман. 1688 - 1740 - годы жизни. - Е. К.). Вероятно, эти мастера снабжали их этикетками со своей фамилией, не имея в виду кого бы то ни было обманывать. Но с тех пор как в начале XIX века такой прославленный скрипач, как Берио, с огромным успехом играл в концертах на скрипке Маджини, на инструменты этого мастера поднялся спрос, который услужливые торговцы постарались удовлетворить. И вот почти во всякую старую скрипку с двойным усом они вклеивали этикетку Маджини». И далее замечал: «Да, этикетка - это карточка мастера - с течением времени все более и более становится средством, дающим возможность приписывать инструмент работы малоизвестных, часто весьма хороших мастеров - мастерам широко прославленным».

Не нужно забывать и о том, что у великого художника был сын, также Паоло и также весьма одаренный скрипичный мастер. Жил он с 1630 по 1680 г. Их работы часто путают.

Когда в газете «Советская культура» и в журнале «Техника - молодежи» были опубликованы фрагменты очерка о львовской скрипке, меня обрадовал тот интерес, который читатели проявили к этой истории. Из Москвы, Ленинграда, Минска, Таллина, Ташкента, других городов стали приходить письма, в которых содержались советы, предположения, а главное - сведения об имеющихся у их авторов старинных скрипках.

Первое и весьма интригующее письмо было получено от Ольги Александровны Образцовой. «Львовская скрипка принадлежала мне, - утверждает она. - Мой дядя, музыкант и обладатель замечательной коллекции редких музыкальных инструментов Федор Антонович Эрландер, завещал мне эту драгоценность. Тогда мне было мало лет. Помнится, ходила в четвертый класс. Моя мама хотела, чтобы я училась играть на скрипке. Конечно, неправильно было давать ребенку упражняться на