Камни Рун - Александр Якубович

виноватый. Так выглядят люди, которые сильно виноваты, настолько сильно, что простить их в принципе невозможно. Так во время очередных уроков иногда выглядел покойный дед Отавии, старый император, который понимал, что его внучка просто по своему происхождению лишена всяких надежд на счастье и даже тень покоя. Вместо них ее будет преследовать только долг правителя перед своим государством и народом, и от осознания этой ее судьбы глаза старого императора наполнялись горечью и какой-то опустошающей скорбью, которую сейчас Отавия наблюдала и в глазах винефика.

Сначала принцесса захотела войти, но в последний момент остановилась. Зачем? Что она скажет? Что сделает? Рею не помогала ни магия, ни отвары, ни даже ее чтение по вечерам. Он сидел тупым истуканом, изредка шевелил губами или бесцельно поднимал руку, будто бы пытался что-то ухватить. При этом глаза молодого мага были абсолютно пусты и безжизненны, словно разум и сознание давно покинули тело, оставив лишь пустую оболочку, что когда-то была Реем.

Отавия еще раз взглянула на напряженную фигуру винефика, после чего сделала два аккуратных шага назад и демонстративно затопала ногами.

— Витати! Нас ждут за ужином, — сказала Отавия.

Винефик встрепенулась, будто бы ее застукали за каким-то непотребством, вскочила с места и, засуетившись, выскочила из комнаты, впрочем, почти сразу же приняв свой обычный, высокомерно-отстраненный вид. Такое поведение удивило Отавию, но она не подала виду.

В столовой уже было накрыто. Бальдур постарался изо всех сил, принимая высокопоставленных магов с континента. Стол ломился от яств; пара блюд с запеченной дичью, фрукты, тушеные овощи, разнообразные нарезки и соленья были аккуратно разложены по богатой серебряной посуде, которая, очевидно, доставалась только по особым случаям — настолько идеально выглядела.

Принцесса подошла на предложенное хозяином дома место, позволила подвинуть ее стул — манеры Бальдура не укрылись от наследницы империи, хотя лекарь не мог знать, кто оказался под его крышей — Виоле помог устроиться Осиор. Последней за стол села опоздавшая Витати.

— Эх, видела бы моя Лиззи, каких уважаемых людей принимает наш дом, — покачал головой Бальдур.

— Твоя жена была светлой женщиной, — поддакнул Осиор, — жаль, что она покинула тебя так рано.

Бальдур только мелко кивнул, аккуратно смахнул слезу — на лекаря накатило — после чего хлопнул в ладоши, давая рабам команду начать ужин.

Двое вышколенных невольников мигом оказались рядом с хозяйским столом. Один ловко сбил глиняную пробку с кувшина с вином, другой — начал разделку фазана.

Ужин проходил спокойно и по-домашнему. Первый тост Осиор предложил за хозяина и его покойную жену, второй уже сам Бальдур поднял за прекрасных гостий. С тех пор, как он выдал замуж дочерей, в этом доме не бывало так много женщин разом, и сейчас, как сказал сам лекарь, Виола, Отавия и Витати были живым украшением его скромного жилища.

Впрочем, Отавия, которая кое-что смыслила в восточных диковинках, точно знала, что лекарь прибедняется. Бальдур был богат и влиятелен. Эгорамские вазы и блескумские ковры, дорогущий ирубийский шелк, из которых были сделаны салфетки, чистейшее серебро посуды, столешница из черного хелайситского дерева, лучшее гоунское вино. Весь дом лекаря буквально состоял из диковинок и ценностей, и даже камень стен, казалось, был привозной и очень дорогой. Впрочем, привозными точно были мраморные плиты с тонкими розовыми прожилками, которыми был уложен внутренний двор. Такой камень добывался только на одной каменоломне на северо-востоке Агрании, в самых предгорьях Великого Хребта.

— Удивительно, что вы с господином Осиором старые знакомцы, — заметила Отавия, когда досужие разговоры чуть стихли.

— Почему же, милая Отти? — спросил Бальдур.

— Я слышала, что господин Трибунальный Истигатор рьяный противник рабства, — продолжила принцесса, многозначительно посмотрев на молча ковыряющуюся в тарелке Витати, после чего перевела взгляд на рабов, что прислуживали за столом.

— Ах! — воскликнул Бальдур. — Ты о моей прислуге?

— Именно, — кивнула Отавия, после чего обратилась к Осиору, — господин Трибунальный Истигатор, как так получилось, что вы подружились с тем, кто держит в своем доме невольников?

Осиор только усмехнулся и покачал головой. Виолу же этот вопрос захватил, и она поддержала принцессу.

— Отличный вопрос, мой дорогой истигатор, объяснись! Потому что, насколько я помню, при упоминании рабства у тебя всегда глаза кровью наливались.

Вместо Осиора за него ответил лекарь.

— Тики, подойди, — обратился он к рослому рабу в возрасте, судя по медной коже, родом с Востока, как и Витати.

— Да, хозяин, — с готовностью ответил раб, становясь подле Бальдура.

— Расскажи нашей гостье о своем рабстве.

— Хозяин Бальдур получил меня и мою жену двадцать семь лет назад, в подарок на свою свадьбу, — начал Тики. — И за все эти годы он не имел ни одной причины ругать нас, мы честно трудились для хозяина. Покойная госпожа Лизабет настояла, чтобы нам платили жалование. Для выкупа, если мы захотим вольную.

— И вы до сих пор с женой не выкупились? — удивилась Отавия. — Значит, все жалование уходило…

— Никак нет, госпожа, — возразил Тики. — Хозяин с хозяйкой обеспечивали нас всем необходимым и дали вольные нашим дочерям.

— Тики, сколько ты скопил за эти годы? — спросил прямо Бальдур.

— Не знаю, хозяин, этим всегда жена занималась, — ответил раб. — Но мы дали дочерям хорошее приданое, и точно могли давно выкупиться.

— Ты уверен? — спросила Виола.

— Да, госпожа, — поклонился архимагу раб. — Нам нет нужды покидать этот дом, мы честно отработали тут всю жизнь, а наши дочери трудятся на кухне как вольнонаемные, а их мужья — на конюшне и в саду хозяина Бальдура.

— Предпочли свободе теплую постель… — фыркнула Витати.

По лицу старого раба пробежала тень.

— Не все желают лить кровь, дочь Степей, — почти нагло ответил Тики. — Мы землепашцы, но я уже слишком стар, чтобы стать за плуг под палящим солнцем. А деньгами, что жалует нам за безупречную работу хозяин Бальдур, мы помогаем дочерям.

— Тики и его жена со мной всю жизнь, — развел руками Бальдур. — Да и быть лекарем в Акрильсере, и не держать рабов? Что скажут люди? Да и куда им идти? А так, все в прибытке. Да, Тики?

— Вы совершенно правы, хозяин. Вина?

Бальдур согласно кивнул, поднимая руку и позволяя рабу наполнить его кубок.

— Любопытно, — покачала головой Виола. — Может показаться, что ты относишься к рабам лучше, чем