Легенда ночи - Ярослава Лазарева

Я проснулась, едва стало светать. В наглухо закрытой комнате было необычайно тепло, сладкий аромат заполнял ее. Я тут же вспомнила свой сон и открыла глаза. Привстав, увидела, что пол вокруг кровати завален ветками шиповника. Цветы уже увядали, но все равно источали аромат.

Чеснок и шиповник — вампиры их не выносят.

Я соскочила с кровати, быстро оделась, сгребла ветки шиповника в кучу, чертыхнулась, когда укололась, и открыла дверь. Тут же почувствовала, какой холодный воздух в коридоре. В проем потянуло промозглым сквозняком. Я увидела Грега. Он сидел на банкетке, прислонившись спиной к стене, и неотрывно смотрел на дверь. Он казался настолько бледным, что даже для него это было чересчур. К тому же лицо его стало осунувшимся и измученным. Я бросилась к Грегу. Я обняла его и прижалась к плечу. Он еле слышно застонал, словно от боли. И это было настолько не похоже на него, что я испугалась еще больше.

— Что с тобой, любимый?

Взяв его руки в свои, я вздрогнула и опустила взгляд. Вся видимая часть его рук была в мелких кровоточащих царапинах. Тут только я заметила, что царапины есть кое-где на шее и подбородке. Я онемела от страха. Зная, что на Греге все моментально заживает, за исключением ран от серебряного оружия, я не верила своим глазам. Шиповник.

— Это ничего, — прошептал он и попытался спрятать руки между коленей.

Но я подняла их и стала осторожно дуть на царапины.

— Зачем? Зачем ты это сделал? Он не ответил.

— Ты решил меня защитить… — прошептала я. — Защитить от своих же…

— Я не мог оставаться в комнате возле тебя, — сказал Грег. — Слишком сильный огонь развела Киззи в камине. Окно открывать побоялся. Решил, что самый лучший способ отпугнуть нежелательных гостей — шиповник. Его я нашел в оранжерее… королевского дворца. Он как раз распустился.

— Царапины все еще кровоточат, — прошептала я и не смогла сдержать слез. — Хоть бы перчатки надел, — всхлипнула я.

— Это сквозь перчатки… Ничего, главное, ты невредима! А царапины заживут!

— Я боюсь за тебя, — сказала я и украдкой вытерла слезы.

— Шиповник жалит нашу кожу, словно яд, а запах раскрытых цветов дурманит так, что кажется, будто ты под наркозом, — ответил он после паузы. — Но это не смертельно. Не обращай внимания, Ладушка. Ведь никто из обитателей дома не появился у тебя в эту ночь.

— Неужели могли? — спросила я и вновь взяла его руки в свои.

Повернув их ладонями вверх, снова стала дуть на царапины. Мне казалось, что это должно принести Грегу облегчение. Он не сопротивлялся.

— Не думай об этом, — наконец ответил он. — Мы сейчас уедем. Но мне не нравится настрой Атанаса. Я просчитался. Не нужно было тебе сюда приезжать. Атанас озлобился еще больше…

— Он все же помог, — заметила я. — Мы узнали больше о поверье.

— У него хранится копия полного текста, — ответил Грег. — Только Атанас никому и никогда ее не показывает.

— Может, никакой копии у него нет? — предположила я.

— Рената говорила, что есть.

Когда мы собрались уезжать, солнце еще не встало. Мы спустились к машине и увидели возле нее Киззи и Порфирия. Атанаса с ними не было, но меня это, по правде говоря, лишь обрадовало. Грег, сухо попрощавшись, сразу забрался внутрь. Наверное, не хотел, чтобы они видели, в каком он ужасном состоянии. Киззи низко мне поклонилась, пожелала счастливого пути, затем робко протянула шляпку с ободранными в схватке перьями.

— Вы забыли, мисс, — сказала она.

— Можешь оставить ее себе.

Киззи отчего-то обрадовалась, стала истово кланяться, потом прижала шляпку к груди и вдруг достала из-за пазухи алый шарф. Воровато оглянувшись, сунула его мне и умильно проговорила:

— Подарок от меня. Не побрезгуйте, мисс Лада! Это вместо испорченной шляпки.

И засеменила прочь. Я даже поблагодарить ее не успела. Но шарф взяла и спрятала его в сумочку. Он казался невесомым.

— Прощайте! — сказала я приблизившемуся Порфирию.

— Атанас просил попрощаться за него, — сообщил он. — Он себя неважно чувствует, поэтому уже отдыхает.

«Как же! Плохо себя чувствует! — подумала я. — Да его и осиновым колом не убить!» Но от комментариев воздержалась.

— Мы поедем, — сказал Грег, высунувшись из машины.

Я села и увидела, как он поморщился от боли, положив руки на руль, но тут же принял невозмутимый вид. Порфирий склонился и протянул ему в открытое окно черный футляр в виде узкой короткой тубы.

— Это вам, — сказал он, взглянул на стремительно светлеющий небосвод и быстро удалился.

Грег даже не открыл футляр и бросил его на заднее сиденье. Видно было, что он ни о чем не может думать. Но меня снедало любопытство.

— Что там? — спросила я.

— Какая-нибудь безделушка для тебя, — нехотя произнес он и тронул машину с места. — Дома посмотришь.

В квартире Грег поцеловал меня, сказал, что хочет отдохнуть в своей комнате, и, пошатываясь, ушел. Мне хотелось броситься за ним, но я понимала, что ему лучше прийти в себя в одиночестве. Я посмотрела ему вслед, вздохнула и решила заняться собой. После поездки в поместье я выглядела очень бледной и измученной. Раздевшись, забралась в ванну и пустила очень горячую воду. Постояв под сильными струями, почувствовала себя лучше. А когда плотно позавтракала отбивными с салатом, выпила две чашки кофе, ощутила прилив сил. Настроение улучшилось, и я уже не так мрачно смотрела в будущее.

«Ну и что же, опускать руки? — рассуждала я, пока мыла посуду. — Если обращение не удалось Атанасу и другим, то это вовсе не значит, что не удастся нам с Грегом! Мы так сильно любим друг друга! А любовь может все преодолеть!»

Убрав на кухне, я на цыпочках пошла к комнате Грега. Приложив ухо к двери, прислушалась. В комнате было тихо.

«Бедный мой! — думала я, вспоминая его исцарапанные в кровь руки. — Любимый! Ему так плохо!»

Мне очень хотелось зайти к нему, но я сдержалась. Раз Грег решил побыть в одиночестве, значит, ему это необходимо.

Зашла в гостиную, потом в кабинет Грега, я просто не знала, чем себя занять. Спать совсем не хотелось. Вспомнив о подарке Киззи, я достала шарф из сумочки и залюбовалась легкой воздушной тканью. Подойдя к зеркалу, приложила его к себе, но надевать на шею отчего-то не захотела. Цвет был очень насыщенным, и алый отблеск словно делал мой румянец ярче.

«Все-таки Киззи не такая уж дурная, — подумала я. — Решила сделать мне подарок, чтобы загладить свою вину».

Я решила подремать, положила шарф на полочку и пошла в спальню. Через какое-то время моей щеки коснулось что-то прохладное, и я невольно улыбнулась, решив, что это Грег. Я открыла глаза, но его не было. Что-то красное мелькнуло перед лицом, я вскрикнула от испуга и резко села. И тут же красный шарф обмотался вокруг моей шеи и сжал ее. Я хотела закричать, но из моего сдавленного горла вылетел только тихий хрип. Тогда я попыталась взять себя в руки и преодолеть ужас, который парализовал мою волю. И мне это удалось. Я, задыхаясь, попыталась поймать конец шарфа, который бился перед моими глазами. Зажав его, стала разматывать. Он сопротивлялся словно живой. Но я собралась с силами, и мне удалось с ним справиться. Я скомкала шарф, зажала в руке и почти бегом направилась на кухню. Плотно прикрыв дверь, достала свечу. Зажгла ее, поставила на пол и поднесла к огню конец ткани. Шарф тут же загорелся, я едва успела отскочить. Он извивался в воздухе, издавал шипящие звуки, но быстро исчезал, сгорая. Когда от него ничего не осталось, я потушила свечу и зачем-то тщательно вымыла пол. Затем налила себе воды. Сев к столу, попыталась успокоиться. Без сомнения, Киззи хотела меня убить.