Консерваторы. Без либералов и революций - Эдмунд Бёрк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я писал Вашему брату, но не знаю, почему он мне не отвечает.
– Мне думается, – отвечает собеседник, – что ответа Вы не получите.
– Почему же?
– Потому что мой брат писал императору. Принимать или отвергать это предложение – его дело, и я сильно сомневаюсь, что брат захочет вступать в переписку по этому вопросу с кем-либо другим.
Тем временем князь Платон Зубов, стремясь достичь договоренности на поставки зерна и помышляя хорошо поживиться на этом деле, посылает в Петербург трех польских евреев, наделенных огромными поручительствами. Договоренность была достигнута, но потом два еврея переводят свои бумаги на еврейский и затевают какую-то ссору, не поставив в известность третьего.
Он жалуется генерал-губернатору Вязмитинову, показывая ему бумагу, которую все трое получили от господина Степанова, служащего в канцелярии графа Льевена. В бумаге содержались подробности относительно того, где будет храниться зерно. Будучи военным посланником только на словах, в отличие от графа Льевена, который был таковым на деле, Вязмитинов не терпел Льевена и потому поспешил доложить о неверности человека, который служил в канцелярии его соперника.
Степанова арестовали, затем начали разыскивать двух евреев, которых арестовали в Риге и препроводили в Петербург. Степанова приговорили к смертной казни, но император решил смягчить наказание, заменив его разжалованием и поселением. Мы видели, как этот несчастный шел по городу в сопровождении двух военных нарядов к месту исполнения приговора, где палач сломал шпагу над его головой. Все говорили: «Завтра исполнят приговор над евреями, эти мерзавцы, конечно же, не заслуживают никакого снисхождения».
Однако об этом «завтра» говорили постоянно, и тем не менее этот день так и не наступил. О евреях просто позабыли, как вообще забывают обо всем, но, продолжая расспрашивать об этом у всех и каждого, я узнал все, что только что изложил. Мне также сказали, что бумага, передача которой была представлена как большое преступление, вообще ничего собой не представляла. Степанов, нисколько не смущаясь, сказал, что он ее передал и сделал это по приказу.
Стараясь не поднимать шума, евреев отпустили, потому что не знали, что с ними делать. Когда-нибудь Степанов получит пансион и должность в другой губернии.
* * *
…К настоящему времени армия уже два года не имеет обмундирования. Те, кто находится в Финляндии, не имеют ничего, и солдаты в основном одеты в крестьянскую одежду (наверняка краденую). Мне думается, что в Финляндии в течение кампании, длившейся год, погибли, по меньшей мере, сорок тысяч человек, из них три четверти, наверное, от плохого климата. Рекрутские наборы идут постоянно, и правительство в значительной мере усугубило повинность, требуя, чтобы рекрутов доставляли в военной форме, но с крестьянским сукном. Все суконные фабрики в империи находятся в стесненных обстоятельствах, получив приказ производить только солдатское сукно; это обязательно разрушит все такие фабрики.
…Открыли школу правоведения, но, для того чтобы заполучить учеников, им надо платить. Им дают триста рублей, предоставляют жилье, обеспечивают дровами и свечами, в дальнейшем обещают звание капитана и гарантируют работу в судах. Однако всего этого оказывается недостаточно для того, чтобы появились первые кандидаты, и после первого набора учеба находится на грани срыва ввиду недостатка учащихся.
…Канцелярия управления театрами обходится в восемьдесят тысяч рублей. Некоторые слуги главного распорядителя (обер-камергера Нарышкина) и даже один калмык, который ему прислуживает, считаются служащими и, следовательно, оплачиваются за счет публики.
…Коллекция гравюр, находящаяся в Эрмитаже, – самая прекрасная из всех, что существуют, но охрана крадет их нещадно. Даже перевязанные собрания калечатся, некоторые гравюры просто вырезают.
В настоящее время там работает один весьма уважаемый и честный художник, который и рассказал мне об этих милых проделках.
…Один молодой русский поэт недавно сделал стихотворный перевод с французского, но так как он довольно посредственно знал французский язык, то фразу par La Fontaine (Лафонтеном, через Лафонтена) перевел как pres de la fontaine (около фонтана). Этот прекрасный труд он посвятил императору и в ответ скоро получил коробку, полную червонцев. Счастливый дебютант принес свою поэму князю Белосельскому, который тоже кое-что смыслил в литературе и потому был, так сказать, собратом (хотя и чуть более богатым, чем его товарищ). Князь, достаточно позабавившись упомянутыми par и pres, отыскал Нелединского, служителя литературных щедрот, и спросил его, читал ли император это сочинение.
– Да что Вы! С какой стати императору такое читать?
– А Вы читали?
– У меня много других дел, но вещица была недурна в смысле красивого почерка. Я знаю, что император старается награждать литераторов, потому я хорошо отозвался об этой вещи, и он сказал мне: «Дайте ему коробку со ста червонцами». Я так и сделал.
* * *
Граф де ла Гард рассказывает интересную историю.
«…Посмотрите, – продолжал князь Козловский, – на эту молодую женщину, так безыскусно наряженную в платье калабрийской крестьянки. Быть может, она вспомнила о том, во сколько в свое время порыв тщеславия обошелся ее матери. Эта мать, которая была немного связана с моей семьей, на себе ощутила, что иногда императорская диадема жестоко ранит лоб, даже если политика никак не связана с таким опытом».
Дама была миловидной, а история обещала оказаться пикантной. Я попросил моего остроумного собеседника рассказать мне ее. И вот что он поведал:
«Однажды императрица Екатерина пожелала навести порядок среди множества всяческих драгоценностей, сложенных в сундуки, которые со времен царствования Петра I скрывали сокровища, почти неведомые обитателям дворца. Опасаясь возможной кражи во время этого общего осмотра, императрица назначила двух гвардейских капитанов наблюдать за работой. Одним из них был отец этой миловидной дамы. Вид всех этих богатств так ослепил обоих капитанов и вскружил им голову, что они пришли к пагубной мысли совершить кражу. Они сговорились похитить некую часть этих сокровищ, надеясь, что недостаток останется незамеченным. Совершив кражу, они поделили преступную добычу между собой. Тот, кому достался жемчуг, поспешил с доверенным человеком отправить его в Амстердам. Там этот жемчуг был тайком продан, а полученные деньги капитан потратил на выкуп земель, в свое время заложенных