Смерть от тысячи ран - D.O.A.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сидеть!
Стефани повиновалась. Ее глаза поочередно смотрели то на пистолет, то на мотоциклиста, то снова на пистолет.
— Спасибо. — Больше мотоциклист ничего не добавил. Просто накалывал макароны на вилку, засовывал очередную порцию в рот и тщательно пережевывал.
Хотя Стефани очень старалась, ее взгляд то и дело возвращался к «глоку».
— Соблазнительный, верно?
— Не понимаю, о чем вы.
— Это оружие — решение всех ваших проблем. Решение вообще всех проблем. В определенный момент люди всегда приходят к такому убеждению, дело в обстоятельствах.
— А вы нет?
— В точку. — Мотоциклист усмехнулся, потом вновь посерьезнел. — Это-то меня и печалит.
— Могли бы привыкнуть.
— Хотите — верьте, хотите — нет, но то, что здесь происходит, у меня впервые.
Стефани снова взглянула на пистолет.
— Возьмите. — Мотоциклист отпил глоток воды. — Вы увидите, он легкий и будет вам по руке. — Давайте же, я ничего вам не сделаю.
Молодая женщина схватила оружие и поспешно отпрянула назад. Стул покачнулся. Выставив пистолет перед собой, она неуверенно направила дуло на мотоциклиста:
— Вставайте!
Никакой реакции.
— Вставайте, мы с вами идем освобождать моего мужа! Встать!
— Нет.
— Встать, иначе…
— Иначе что, вы в меня выстрелите? — Они не мигая смотрели друг на друга. — Как далеко вы готовы зайти ради спасения своей шкуры? Про себя я знаю. Именно поэтому я удерживаю вас здесь в течение трех дней. А вы? — Мотоциклист проглотил последний кусок хлебца, вытер рот. — Вам ведь пока не приходилось задумываться над этим вопросом?
Стефани почувствовала дрожь во всем теле.
— Подумайте о Зоэ, она там, наверху, и вам станет легко сделать это.
— Я иду за мужем.
— Вы полагаете, он бы это сделал на вашем месте? Вчера он не сумел.
— Вы загнали его в ловушку.
— Это не в его характере. Вам кажется иначе? И вы бы любили его, если бы он мог убить?
Молодая женщина задумалась, потом робко кивнула. Не спуская глаз с мотоциклиста, она попятилась к висящему на стене телефону.
— Жандармы? Вы правы, если они приедут, то убьют меня. Они или другие. Заметьте, это отлично решит ваши проблемы. Это вообще решит все проблемы.
Стефани сняла трубку, приложила ее к уху и снова повесила. Гудка не было.
— Первое, что я вывел из строя. Так было бы слишком просто. — Он улыбнулся. — Остаетесь только вы. Вы сможете лучше прицелиться, если подойдете ближе. Не бойтесь, пушка-то у вас. Подойдите.
Стефани не двинулась с места. Ее беспокойные, испуганные, влажные от слез глаза шарили по комнате в поисках знака, поддержки, решения.
— Подойдите. Не то промажете. Вы увидите, надо просто нажать. У этих пистолетов только одна закавыка — второй курок, совсем маленький, поверх большого. Предохранитель. Прижмите первой фалангой указательного пальца сразу оба, и все получится. Имейте в виду, что дуло может дернуться. И подойдите.
Ничего.
— Подойдите.
Ничего. «Глок» дрожит в ее руке.
— Ну же!
Рука, которая целилась, застыла.
Мотоциклист закрыл глаза:
— Нажимайте.
Ничего. Рука, которая целилась, слегка согнулась в локте.
— Ну же, пора кончать.
— Что кончать, черт возьми! — Стефани запустила пистолетом через всю комнату и чуть было не попала им в голову мотоциклиста. Разрыдавшись, она прислонилась к стене и медленно сползла по ней на пол.
— Зачем вы пришли к нам?
Ее голос сорвался в крик:
— Что мы вам сделали?
— Ничего. — Мотоциклист встал и пошел за пистолетом. Положив его на стол, он, в ожидании, когда гроза минет, намочил тряпку и присел на корточки перед молодой женщиной. Его рана болела, но он не обращал внимания. Когда Стефани успокоилась, он протянул ей влажный комок, чтобы она протерла себе лицо. — Когда я говорю, что это впервые, надо мне верить.
— Мать вашу, — со слезами в голосе, — да кто же вы, в конце концов?
— Никто. Риск. Повышенный. — Мотоциклист огляделся. — Доказательство. — Он вздохнул. — Людей я убил немало. Хороших, не очень хороших. Подонков. Я делал это по заказу других людей, считающих, что эти смерти необходимы. Херня.
— А что у нас общего с этими людьми? Почему вы здесь? — Стефани схватила его за руки. — Вы хотите нас убить?
— Нет.
— Вы убьете мою дочь?
— Нет.
Разговор двух глухих.
— Не причиняйте ей зла.
Стоны.
— Не причиняйте нам зла.
Овцы, сторожевые псы, волки… он не знал, к какому виду принадлежит, наверное ни к одному из трех. Мотоциклист пристально посмотрел на Стефани Пети́ и не смог подавить разочарование. Он решил не говорить ей, что не причинит зла Зоэ, что бы ни случилось. И им тоже. Это средство устрашения ему еще пригодится. Он помог молодой женщине подняться:
— Идем вниз.
Вернувшись домой, Валери Массе дю Рео прошел прямо в спальню дочери. Она спала.
Жена обнаружила мужа сидящим в темноте в ногах кровати. Его рука, лежащая рядом с рукой Сюзанны, нежно перебирала ворсинки одеяла. Мишель тихонько подошла, присела возле него и прошептала на ухо:
— Есть новости?
— Никаких.
Они продолжали вполголоса.
— Ни в больницах, нигде?
— Ничего. Мы даже попросили испанцев объявить в розыск его мобильник.
— И что?
— На это понадобится время, процедура довольно сложная.
— Они пришлют людей?
— Двое приезжают завтра утром.
— А его семья?
— Этим занимаются.
Мишель погладила мужа по щеке:
— Ты выдохся. Иди поешь. Я хотела тебя подождать, и Бог знает чего мне стоило сесть за стол и поужинать.
Массе дю Рео повернулся к спящей дочери, и на мгновение его лицо осветила улыбка.
— Приду через пять минут.
Мишель оставила их наедине.
— You should eat.
— Not hungry.
— The ham is great. And the bread seems fresh enough.
— No, thanks. Really.
— Your loss.[98]