Искра, погружайся! В плену Янтаря - Яна Фортуна

Я не слышала, что говорил янтарный. Но Лукас ответил:

– Да, конечно, не спеши. Ну позвонила и позвонила, подумаешь, что ты так злишься.

Лукас посмотрел на панель коммуникатора.

– Сбросил. Что-то он так взъелся. Что у вас происходит? Почему ты меня обманула, милая моя. Муж не разрешает тебе пользоваться связью? Ой, у меня же завтрак горит. Ладно, ничего страшного дорогая, подожди, сейчас принесу тебе поесть.

Но есть я совсем не хотела. У меня получилось…сейчас меня заберут, сейчас меня спасут, сегодня я буду дома, спать в своей кровати. Папа отследит меня по телефону, отправит за мной людей…

Лукас тем временем принёс завтрак, но я к нему не притронулась, все мои мысли были в другом месте. Я нервно тарабанила пальцами по столу, пока Лукас раскладывал шахматы.

– Ну что, будем играть? Ну чего ты так дрожишь вся? Ты боишься своего мужа? Я не думаю, что он способен причинить тебе вред…ничего страшного дорогая, я буду на твоей стороне, – он заговорщически улыбнулся. – И я тоже погорячился, просто твой муж строго настрого запретил тебе куда-либо звонить. Не могу понять зачем, но это ваше дело, я не могу лезть. Почему ты не ешь?

Краем глаза из-за витрины я увидела движение и резко встала.

– Что там? – Лукас медленно встал, и пошёл в сторону двери. – Открыто, заходите.

В дверь бесцеремонно вломились люди в белой форме.

Кто это?

Я впервые видела такую униформу. Это не солдаты конфедерации… в меня прокралась тревога. Я глянула на настенные часы, прошло всего минут пятнадцать. Как они приехали так быстро?

– Кто вы такие?! – Резко встревожился Лукас, откашлявшись, произнёс. – Что, что вам надо?

Они не ответили. Четверо солдат, подошли ко мне, подхватили с двух сторон и потащили ко входу.

– Можно по легче? Вы делаете мне больно! – прикрикнула я.

– Оставьте девушку в покое, а ну уберите свои руки от неё! – Лукас насколько мог быстро вышел из-за витрины, и оттолкнул одного из солдат. На что тот, вытащил из-за пазухи пистолет, и выстрелил мужчине прямо в голову. Он умер мгновенно. Безжизненное тело с глухим звуком упало на пол.

Я завизжала что есть мочи. Начала брыкаться, но меня не отпускали.

Все произошло так быстро, что я не сразу поняла, какой катастрофой все обернулось.

Я застыла от шока, увидев, как багровая кровь стала растекаться по полу и затекать в швы неровного пола. Меня всю затрясло.

– Ч..Чт..Что вы нат…натворили… – заикаясь и захлёбываясь слезами кричала я. – Зачем?

Я сжала рот руками, что я натворила!

– К..кто в.вам давал такой приказ! – слезы ручьём полились по моим щекам, кровь моментом отхлынула от моих конечностей, заставляя моё тело дрожать от озноба. Тошнота подступила к горлу. – Как вы посмели! Я сейчас позвоню отцу! – срывая голос, орала что есть мочи.

Я начала отпираться от них, вырывать руки, затем высвободила одну и толкнула держащего меня солдата. На что он с размаху ударил меня в живот. Тупая ослепляющая боль… воздух вылетел со свистом из лёгких, в глазах побелело, я скрутилась, прижимая руку к животу. Ещё удар кулаком, по лицу. Потом ещё раз по животу в то же место, я захрипела, и обмякла, меня подхватили с двух сторон и поволокли к машине.

ЯНТАРНЫЙ

День четвертый.

Я стоял рано утром около городской свалки, наблюдая, как языки пламени медленно пожирают мою униформу. Я ещё вчера закончил все дела. Домольтер подготовлен, дети уже на пути в Муравейник. Осталось сжечь следы моего пребывания тут, и можно возвращаться домой. Все прошло сравнительно гладко. За последние полгода, уезжая домой из Нур-Калета, у меня всегда оставался неприятный осадок. Горькое послевкусие.

Звонок в наушник. Лукас звонит. Что-то случилось…

– Да.

– Винсент, твоя жена добралась до коммуникатора, я не знаю, с кем она разговаривала, но она обманом взяла у меня ключ. Сынок, что происходит?

Чёртова сука… прошипел я себе под нос так, чтоб Лукас не услышал. Моментально вспыхнул. Доберусь, убью.

– Я сейчас приеду.

– Да, конечно, не спеши. Ну, позвонила и позвонила, подумаешь. Что ты так злишься.

Я уже сбросил звонок, не став отвечать. Звоню Патрику.

– Срочно высылай отряд, боевой, спасательный, любой на западную дорогу к Нур-Калету. Нам на встречу. Если конечно, выберусь.

Насколько мог быстро добежал до аэрокара. Хорошо, что решил поехать на нем, а не на колёсах.

Полная педаль в пол, нарушил, наверное, сотню правил, но плевать. Нужно срочно валить, пока до туда не добрались солдаты конфедерации, или того хуже… военные Провиданс. Держа одну руку на руле, вторую засунул в бардачок. Достал оттуда ампулу провокатора. Долго смотрел на него, взвешивая все за и против. Я так зол, так невероятно зол, боюсь, под провокатором, не оставлю живого места не только на конфедератах, но и на девчонке. Сука! Зашвыриваю пластиковую колбочку обратно в бардачок и захлопываю. Подлетаю прямо к порогу магазина, выбегаю, толкая ногой дверь, врываюсь в магазин "автозапчасти", на ходу зову девчонку.

Но в ответ мне глухая тишина… Смотрю на пол, вижу лужу крови, обхожу витрину… Лукас. Одной пулей в лоб. С яростью ударил кулаком по витрине, оставляя глубокую вмятину на твёрдой поверхности. Убью всех. Каждого, и её тоже. Не знаю на кого я злился в тот момент больше, на себя или на неё. Я ведь знал, что нельзя было оставлять её одну…

Бегу к колёсам, открываю заднюю дверь джипа, поднимаю кресла, достаю автомат, два пистолета и мои ножи.

Мчусь обратно в аэрокар, запрыгиваю в него, открываю панель наручника. Смотрю где девчонка. Её везут к центральному воздушному шлюзу, чтоб поднять на Платину. Вжимаю в пол педаль газа, машина со свистом сорвалась с места. Вижу их скорость движения, вижу карту. Мчу на максимуме, аэрокар практически касается пола. Срезал, чуть не сбил кого-то. Жму. Думаю, о том, что у меня нет с собой военной формы, я не в погружении, я уязвим, плевать, мне надо только одно – убивать. Если не буду сбавлять скорость, доеду до подъёмника, практически одновременно с ними. Во мне так кипела ярость, что я физически ощущал её.

Выехал на центральную магистраль, вижу в далеке широченную подъёмную шахту шлюза. Сравняюсь с машиной через триста метров.

Двести, сто.

Поворачиваю голову – сворачивают на съезд в шахту. Я за ними. Они остановились.

Оказывается, машины две. Из эскортной вышло четверо солдат. Из основной трое – выволакивая за собой девчонку, она брыкается, пытается вырваться. Визжит. Это не солдаты её отца, и не конфедераты. Впервые вижу эту униформу. Кто они?

Останавливаю машину, высовываюсь из-за её двери, достаю автомат, стреляю. Минус один разом, следом моментально второй. Чувствую, как ярость волнами захлёстывает меня, как высвобождается мой гнев, даря наслаждение от первой крови. Снова выглядываю, ещё пятеро. Сразу послышалась трель автоматов. Кувырком прыгаю за кузов машины. Высовываюсь, стреляю. Убиваю ещё одного. Двое охраняют, а двое сопровождают девчонку. Идут к шлюзу. Пока два на прикрытии мешкают, выбежал из-за аэрокара, метнул в одного нож, горло насквозь, второму стреляю в живот, подбегаю, и рассекаю клинком шею. Бегу за оставшимися двумя и девчонкой. Они стреляют по мне. Мне негде укрыться. Попали в плечо. Печёт. Осталось метров десять, ускоряюсь, делаю рывок в сторону одного, отрываю от девчонки, швыряю его в сторону, достаю клинок ныряю под дуло, втыкаю клинок в подбородок, кровь хлыщет ручьём, не могу вынуть, всадил так глубоко, что он застрял. Второй сам бросил девчонку, направил на меня автомат, начал стрелять, я прикрылся телом солдата, но все-таки пропустил одну пулю в левый бок. Зараза. Понимаю, что длинный нож остался в трупе в метрах двадцати позади, придётся идти в рукопашку. Бросаюсь на солдата с автоматом, хватаю двумя руками его за голову, и тяну на себя, бью коленом в лицо, с хрустом разбиваю нос, затем такой же удар в живот, он упал, скрючившись, беру его автомат и выпускаю обойму ему в голову, размозжив ему черепную коробу, и разбрызгивая мозгами.