Таинственные земли - Дейв Дункан

Тетушка! – предостерегающе воскликнула она. Кэйд рассмеялась и пожала руку Инос, лежащую на балюстраде.

– Прости, дорогая! Я просто не могла удержаться, чтобы не поддразнить тебя. Тебя представят! Это такая честь! Бабочки вспорхнули в небо.

– Представят… кому?

– Его всемогуществу волшебнику Олибино, дорогая, Хранителю Востока! – Кэйд излучала бурный восторг. – А еще у меня есть новости из Краснегара – боюсь, не все они хороши, но император уже узнал, что произошло, и Четверка тоже, разумеется, несмотря на то, что официального объявления в столице еще не было сделано. Так сказала мне ее величество. Подумать только, Инос, мы с тобой здесь, в далеком Зарке, способны узнавать новости из Краснегара раньше, чем сенат в Хабе!

Так происходило еще со времени их прибытия. Инос слушала это вступление вполуха, одновременно размышляя. Наверняка волшебник не станет тащиться сюда. Значит, она попадет в Хаб.

Это же шанс бежать из Зарка!

Но почему она ощущает такую тревогу? Ведь это радостные вести!

Наконец Кэйд перешла к сути дела.

-…в Хабе еще не успели, но, по-видимому, где-то на северо-западе Джалгистро есть колдун, и он, а может и она, сообщил о происходящем одной из Хранительниц, Блестящей Воде – поскольку эти земли находятся под ее покровительством. Она – волшебница Севера, понимаешь? И потому Четверка обратилась к императору. – Кэйд понизила голос и огляделась. – Его императорское величество так обеспокоен! Такого еще не случалось в истории Империи, как говорит султанша.

– Чего не случалось? – переспросила Инос.

– Гоблины сожгли Пондаг и форсировали перевал! Вторглись в земли Империи!

– Вот и молодцы!

Мерзкий проконсул Иггинги не только научил гоблинов мстить – он перевел весь гарнизон Пондага в Краснегар. Врата Империи остались незапертыми.

– И разумеется, император… Инос! Инос, неужели ты считаешь…

– Гоблины жаждут мести, тетушка. Разве ты на их месте поступила бы иначе? Если бы тебя ограбили, а твой дом сожгли?

Кэйд неуверенно заморгала.

– Пожалуй, да. Надеюсь, они не причинят большого ущерба!

– А по-моему, попытаются. Так что же там, в Краснегаре?

– Все по-прежнему, дорогая. Джотуннов пока не видно. Лед в заливе еще не растаял.

– Так что же задумала султанша?

Легкое замешательство… Кэйд устремила взгляд вдаль, на залив Араккарана – залив, который никогда не покрывался льдом.

– Просто встречу с волшебником Олибино, дорогая, – чтобы обсудить, каким образом можно вернуть тебе престол.

Кэйд уже овладела собой, но ее слов оказалось достаточно, чтобы по коже Инос пробежали мурашки.

– Что же тут обсуждать? У него в городе две тысячи воинов, верно? Ведь волшебник Востока повелевает легионами. Ему надо всего лишь отправить меня обратно с письмом к трибуну Ошинконо.

– Это ничего не изменит, – решительно заявила Кэйд.

Она была права: подобное решение ничего не меняло, особенно когда со дня на день ожидалось прибытие Калкора с войском, когда население города разделилось и предало свою королеву – королеву, которой нельзя доверять в выборе супруга.

Теперь пришла очередь Инос хмуро созерцать экзотический город, раскинувшийся внизу, пляшущие ветви пальм, луну, наливающуюся серебром, по мере того как угасал день. Ей следовало бы радоваться приключению на другом конце мира. Следовало восторгаться при мысли о путешествии в обществе колдуньи в сам великий Хаб, о роли королевы, совершающей официальный визит. Или же по крайней мере должно вздыхать по безопасному, уютному и мирному Кинвэйлу. Но вместо этого Инос тосковала по маленькому грязному Краснегару – такому, каким он был прежде, до вторжения импов и угрозы со стороны Нордландии. По простому Краснегару, где не ведали о колдовстве!

Отец мертв. Рэп мертв. Вероятно, и многие другие уже мертвы, если вспыхнули бои. Но ее сердце льнуло к Краснегару – как бутерброд с патокой, сказал бы Рэп.

– Визит в Хаб? – задумчиво произнесла всух Инос. Незачем больше волноваться по поводу Азака, Кара и стражников. Визит – это восхитительно, не так ли?

– Разве это не чудесно? – с восторгом подхватила Кэйд. – Всю жизнь я мечтала побывать в столице, как тебе известно, дорогая. А тебе так повезло – могущественная волшебница согласилась оказать тебе услугу!

И снова в ее голосе промелькнула неуверенность. Инос вгляделась в лицо жизнерадостной тетушки.

– А какое платье наденешь ты?

Мгновенный проблеск тревоги мелькнул по лицу тетушки и исчез.

– Я не приглашена.

Так вот что скрывала Кэйд!

Повернувшись, Инос крепко обняла ее.

– Без тебя я никуда не поеду, тетушка! Ни в коем случае! В конце концов, ты – мой канцлер, камергер и так далее! Кэйд испустила едва уловимый вздох.

– Это очень любезно, с твоей стороны, дорогая, но не мешало бы посоветоваться с ее величеством.

Это значило, что смертному нечего спорить с колдуньей. Чего бы ни пожелала Раша, у Инос нет выбора, кроме как слушаться ее. Но почему приглашение не распространялось на Кэйд?

Инос отпустила тетю, внезапно вспомнив, что она не в состоянии ни с кем обниматься, даже просто пребывать и обществе. Ей давно пора вымыться и привести себя в презентабельный вид перед встречей с волшебником.

Калкор, омерзительный тан Зарка… Форонод, управляющий… импы и джотунны… даже сам император… никто уже не имел значения. Если Хранители пожелают, чтобы Инос стала королевой Краснегара, она будет королевой!

А если ей откажут в помощи, тогда ее не спасет ничто на свете.

В третьем часу ночи Инос прикрыла соблазнительное платье просторным плащом, набросила на голову покрывало и направилась по дворцу в сопровождении четверых мрачных стражников. Это были свирепые, неотесанные варвары, увешанные всевозможными предметами, предназначенными, чтобы рубить, резать, разбивать – у одного за спиной висел даже боевой топор. Казалось, общими усилиями они способны разделаться с имперским легионом, но, достигнув входа в покои колдуньи, воины отступили, пропуская Инос и не стараясь скрыть облегчения от того, что им не понадобится сопровождать ее дальше.

Она ответила на их салют царственным кивком, подобрала юбки и начала подниматься по длинной каменной лестнице, а тяжелый шлейф шуршал по ступенькам. Инос торопилась, чтобы приписать бьющееся сердце и тяжелое дыхание усталости. На верхней ступеньке она помедлила, чтобы сбросить плащ, а затем направилась по широкому коридору, освещенному беспокойно пляшущими языками факелов на золотых подставках. Должно быть, и в первый день она шла здесь, но не помнила об этом.