Я всемогущий - Дмитрий Карманов

— Время шло, Платон, — продолжал Солодовников, — а чуда всё не было. Наоборот — Дед Мороз оказался подвыпившим соседом, а Бабай — кучей грязных мешков под кроватью. — Олег грустно махнул рукой. — Скучно, Платон, понимаешь? Скучно. И как бы я жил, если бы там, внутри, — он стукнул кулаком в грудь, — у меня не было бы этого ожидания, постоянного ожидания чуда! И тут — появляешься ты и начинаешь показывать фокусы с лотереями, самолётами, своим постоянным везением. Я сразу понял — вот оно, настоящее чудо. Пусть не со мной, но я оказался сопричастным ему! Понимаешь, Платон?..

— Поехали уж по домам, Олег, — сказал я, похлопав его по плечу. — Я тебя подвезу.

На следующий день Солодовников пришёл на работу только после обеда. И немедленно появился в моём кабинете — слегка помятый после вчерашнего, но сияющий, как начищенная солдатская пряжка.

— Тебе-то хорошо, — сказал он, открывая бутылку минералки и делая немаленький глоток. — А вот я с утра думал, что помираю!

— Что, дружок, похмелье? — процитировал я фразу из старого рекламного ролика.

В ответ он ещё раз приложился к минералке. Помотал головой, как собака после купания. После этого уставился на меня:

— Вот скажи, Платон, какая радость быть трезвенником? Особенно в компании пьяных людей?

— В компании пьяных, честно говоря, никакой, — ответил я. — Хотя определённые преимущества в данном положении, конечно, есть.

— Например?

— Например, можно заметить в человеке то, что он скрывает в обычном состоянии. Будучи трезвым, это можно увидеть.

— Ну, то, каким взглядом наша Ирочка на тебя смотрела, я заметил и в нетрезвом виде, — он шутливо погрозил мне пальцем.

Я недоумённо вскинул брови:

— Ирина? Каким взглядом? По-моему, она профи до мозга костей.

— Э, не скажи. Профи-то профи, но женщина всегда остаётся женщиной. — Олег ещё раз приложился к минералке. — Ты уж прости, что я тебя вчера начал грузить про чудеса и прочее.

Я махнул рукой:

— Ерунда, не бери в голову. Лучше расскажи, с чего ты светишься, как лампочка Ильича?

Олег довольно ухмыльнулся:

— Ты ещё не посмотрел доклад по продажам, который подготовила Ирочка? Открой, открой, он у тебя в почте тоже есть.

Я залез в почтовую программу, нашёл свежее письмо от секретаря, открыл файл. Результаты и вправду настраивали на оптимистичный лад — сегодня был заключён ещё один крупный контракт на поставку, три других находились в стадии подписания.

— Ну как, — спросил Солодовников, — впечатляет? Как только ты вышел на работу, как будто плотину прорвало. Такими темпами мы уже в этом сезоне отобьём все вложения.

Я рассеянно кивнул. Цифры были неплохи, значительно лучше, чем первоначальные прогнозы Солодовникова. Но внутри у меня свербело, не давало покоя какое-то раздражение. Кажется, я постепенно стал осознавать свою силу — и нынешний масштаб нашей деятельности уже начинал казаться чуть ли не вознёй в песочнице.

Олег тем временем продолжал:

— Вот видишь, а ты отмахивался от того, что ты феномен, чудо. Честно говоря, на такое везение я даже и не рассчитывал…

— Олег, — прервал я его. Он мгновенно замолк и с опаской уставился на меня. Ему уже был знаком этот мой тон — именно таким голосом я отвергал его предложения, казавшиеся недостаточно интересными. — Олег, всё это, конечно, хорошо. Но давай пойдём дальше.

Солодовников поставил ополовиненную бутылку минералки на стол и опустился в кресло напротив меня.

— Мы же только начали, Платон. Куда — дальше?

Я задумчиво стучал карандашом по столешнице. Куда идти дальше, мне самому пока было не вполне ясно.

— Нет, в принципе, у нас всё хорошо. Кажется, снег продавать мы уже научились. — Я улыбнулся. — Но хочется не только торговать чужим оборудованием. Давай создадим что-то своё.

— Что своё? — Солодовников сидел с серьёзным лицом. Кажется, он окончательно уверился в силе или, скорее, удачливости моих идей и готовился воспринять следующую порцию.

— Не знаю, что своё, — я улыбнулся. — Ну чего ты уселся, как истукан, Олег? Расслабься!

Солодовников рассмеялся:

— Я, понимаешь ли, пришёл поделиться радостными новостями о том, что у нас только-только бизнес заработал, а ты сидишь с постным видом, как старуха из сказки о Золотой Рыбке, и всё тебе мало!

Я развёл руками:

— А что поделать, Олег? «Тянет меня в эту банальную туманную даль, будь она неладна»!

— Ну хорошо, я не против. Только ты хоть обрисуй очертания этой самой туманной дали.

Я задумался. Если с чего-то начинать, то…

— Давай начнём с начала, — я улыбнулся. — С фундаментальных исследований. Что такое снег. Как его можно быстро, дёшево и эффективно производить. Посмотрим, что уже наработано на эту тему, позаимствуем опыт у нынешних производителей. Создадим собственную исследовательскую лабораторию.

— Вон тебя куда понесло, — протянул Олег.

— Ну да. А почему бы и нет? Представь себе: «Лаборатория Снега…» Нет! Лучше «Институт Снега при Академии Наук Российской Федерации». Как тебе? Звучит?

Моим мечтам требовался простор и масштаб. Солодовников задумчиво теребил ручку кресла.

— Ну? Что ты по этому поводу думаешь? — спросил я.

— Честно? — ответил он, глядя в глаза.

— Конечно.

— Если честно, то кажется бредом. — Олег смущённо улыбнулся. — Ты извини, Платон, но ты сам просил честно.

Я взял со стола стеклянный шар со снежинками внутри. Встряхнул его. Там, в искусственном мире закружилась метель. Белые хлопья беззвучно падали на землю.

— Посмотрим, — сказал я задумчиво, — посмотрим, бред ли это.

8

Самолёт слегка покачивало. Пассажиры первого класса казались размазанными по огромным креслам. Кто-то, надев наушники, смотрел фильм. Кто-то читал «The Financial Times». Большинство же просто дремало, накрывшись клетчатыми пледами с эмблемой «British Airways».

Ирина смотрела в иллюминатор. Она немного закусила губу и очаровательно хмурилась, как будто выискивая что-то там, в проплывающем внизу пейзаже. Её чёрные кудри в кажущемся беспорядке рассыпались по изящным плечам. Бывшая офис-менеджер компании «Снег», а ныне — мой заместитель Ирина Кислицина была, как обычно, прекрасна.

— Что там видно-то хоть? — спросил я, присаживаясь в соседнее кресло.

Ирина оторвала лицо от окна и сообщила:

— Пролетаем западную часть Франции. Вон, смотрите, сейчас за той грядой холмов показалась вода. Это Ла-Манш.

Я потянулся к окну. Наши головы соприкоснулись. Оторвавшись от созерцания мутноватой картинки и вернувшись на своё место, я заметил, что уши Ирины слегка порозовели.