Еще не пришли динозавры - Виталий Георгиевич Очев

осознавая, я приблизился и стал внимательно смотреть на быстро взлетавшие молотки. Под одним что-то звякнуло. Я еле успел перехватить за ручку вновь взвившийся молоток. Вниз по склону покатился отколовшийся клык дицинодонта. Тщательный осмотр показал, что вокруг отколовшегося клыка торчат сильно выветрелые и плохо заметные с первого взгляда кости. Наконец-то мы напали на след.

Вскоре мои помощники уехали: на младших курсах в университете уже начались занятия. Я дождался приезда из Башкирии М. А. Шишкина, в то время студента Московского университета, и мы вдвоем продолжили дело детективов. От Михайловки до старых развалин было километров восемь. Но оба мы были молоды, обоим было по двадцать с небольшим, и эти прогулки не составляли труда. Мы начали подробное обследование найденного трупа. Постепенно под нашими раскопочными ножами обнажился средних размеров дицинодонт. Он лежал на спине. Над черепом возвышались мощные клыки, один из которых был поврежден геологическим молотком. Вокруг располагались кости плечевого пояса и передних конечностей, уходил в глубь склона позвоночный столб. Вскоре выяснилось, что задняя часть скелета отсутствует. Общая картина была нам ясна. Смерть, несомненно, наступила гораздо ранее, чем дицинодонт попал на это место. На спине обычно располагаются сплавленные водой трупы. Песчанистые глины, слагающие склон балки, накопились в озерном водоеме. Здесь, очевидно, находилась прибрежная отмель, к которой прибило где-то погибшего от неизвестной причины дицинодонта. Волны частично рассеяли кости скелета. Задняя его часть могла находиться где-то недалеко. Очевидно, здесь действительно была прибрежная часть водоема. И в это и в последующие посещения раскопки удавалось находить близ скелетов кости мелких ящеров, редко рассыпанные полосой, как это и ныне можно наблюдать на прибрежных отмелях.

Но на дальнейшие раскопки времени уже не оставалось. Найденная половина скелета была заключена нами в непомерно большой (у нас еще не было достаточного практического опыта) монолит. С помощью местных жителей и нанятого в Оренбурге грузового такси он был доставлен на железнодорожную платформу и отправлен в Палеонтологический музей Академии наук. Там эти остатки выставлены сейчас в витрине.

Когда в последующие годы мы проводили планомерные геологические исследования в Оренбуржье, я не раз попутно пытался со своими сотрудниками продолжить вручную раскопки этого места. Но кости вдруг как в воду канули. Однако мы не теряли надежды окончательно разгадать историю дициодонта с Бердянки. И вот в 1966 году, когда наш раскопочный отряд вновь стал лагерем на этой реке, имея теперь и грузовую машину и бульдозер, удалось, наконец, вплотную заняться расследованием этой загадочной истории.

Из лагеря на Бердянке мы одновременно вели раскопки сразу же нескольких костеносных точек. Продолжить работу на могиле дицинодонта взялись Саша Данилов и наш гость из Палеонтологического института Академии наук Н. Н. Каландадзе. Костеносный слой располагался совсем неглубоко и бульдозер быстро вырыл обширный котлован. Теперь на широкой территории вновь удалось набрести на потерянный было след. Недалеко от первой находки бульдозер задел ножом еще одного залегающего на спине дицинодонта. Оказалось, что на этом месте было пристанище не одного занесенного течением трупа.

Часто бывает, что ученый, решая одну задачу, неожиданно попутно наталкивается на совершенно новые явления. Так случилось и у нас. Пока мы оконтуривали вновь найденный скелет, «на сцене появились новые лица». Рядом оказался скелет какого-то маленького зверя. Мы расчистили его. Это был мелкий дицинодонт с очень коротким черепом и мощными челюстями. Зверь располагался в прижизненной позе, стоя на четырех ногах. Задняя часть тела была погружена глубоко в глину, а передние конечности показывали, что животное судорожно пыталось выбраться из трясины. Нам тогда представилась совершенно недвусмысленная картина.

Обширный озерный водоем с вязкими илистыми берегами. Выше уреза воды тянется широкая отмель. Слабые волны омывают застрявшие кое-где на прибрежных отмелях трупы крупных дицинодонтов, неуклюже лежащие на спине с запрокинутыми головами, начавшие уже распадаться. Берег густо зарос каламитами, напоминающими современный тростник. Печет солнце. От прибрежного ила и воды поднимается душный пар. Раздвигая тупой мордой стволики каламитов, из зарослей медленно выбирается маленький дицинодонт — гиена триасового периода. Он видит трупы у кромки поблескивающей воды. Его зрачки начинают тревожно бегать, хвост быстро подергивается из стороны в сторону, нижняя челюсть алчно отвисает. Легкое животное осторожно пробирается через вязкую трясину, слегка погружаясь в нее ногами и скользя по илу брюхом. Вот оно уже у цели, и «пир настает».

Мы избавляем читателя от описания этого зрелища, разыгрывавшегося бесчисленное количество раз на протяжении истории Земли. Но далее следует печальный финал. Насытившееся и отяжелевшее животное начинает пробираться назад, но не тут-то было. Неуклюжими стали движения, сильно тянет вниз и вязнет в трясине наполненное пищей брюхо. Ящер начинает судорожно работать передними лапами, но не может выбраться из плена. В следующий сезон высокого стояния воды его уже заносит новыми наслоениями ила.

Раскопки продолжались, и вскоре в наши руки попали еще два дицинодонта, которых постигла та же участь.

Вот такая занятная гипотеза родилась у нас, когда много лет назад мы раскопали местонахождение двуклыкозубов на Бердянке. Но действительно ли все это было так? После изучения найденных здесь дицинодонтов, все они — и большие и мелкие оказались принадлежащими к одному и тому же ранее неизвестному роду. Н. Н. Каландадзе назвал его ринодицинодон. Его родичи шансиодоны известны из Китая. Действительно ли юнцы поедали своих мертвых собратьев и двуклыкозубы могли быть и падалеядами? А может быть это жертвы одной общей катастрофы — проливных дождей, сильно поднявших уровень водоемов и затопивших обширную низину. Одни, выбираясь на возвышенный участок, застряли в трясине. Других, утонувших, прибило к отмели? Теперь мое охладевшее с годами воображение остановилось бы на этом варианте. Пока нет ответов на все вопросы. Одно достаточно определенно раскрыла нам здесь тафономия — каннемейероиды в Приуралье были обитателями обширных обводненных низин. Медленно разгадывает тайны этот долгий, но, несомненно, верный путь исследований.

Что же происходило на рубеже

ПАЛЕОЗОЙСКОЙ И МЕЗОЗОЙСКОЙ ЭР

Из предыдущих глав мы видели, что к началу мезозойской эры среди позвоночных животных стали исчезать самые ранние обитатели суши: древние земноводные — стегоцефалы, лягушкоящеры, котилозавры. В позднем палеозое рядом с этими «ветеранами» процветали и эволюционировали в направлении к млекопитающим звероящеры. Казалось, что уж их-то победного шествия ничто не сможет остановить. Но произошло неожиданное. К концу триасового периода почти все они вымерли, а их потомки — крохотные млекопитающие заняли совершенно незаметное положение на мезозойских континентах. Уже в позднетриасовую эпоху на «авансцену» жизни выходят архозавры — «господствующие ящеры». И только 100 миллионов лет спустя, когда окончился