Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

– Я лишь сказал, что связь эта пока не представляется мне очевидной, – с улыбкой возразил Бартоломью. – Это вовсе не означает, что я отвергаю ее возможность. Пока что мы располагаем столь незначительным количеством фактов, что делать выводы явно преждевременно.

Де Ветерсет уселся на скамью рядом с Майклом и устало опустил голову на ладони.

– Будьте любезны, доктор, перечислите факты, которыми, по вашему мнению, мы располагаем, – вкрадчиво попросил он.

– Итак, нам доподлинно известно, что в прошлый вторник некий Мэриус Фруассар убил свою жену и бросился в церковь, умоляя об убежище. В ночь со вторника на среду он оставался в запертой церкви, однако утром его там не обнаружили. Скорее всего, именно той ночью он был убит неизвестным злоумышленником, который спрятал труп своей жертвы в звоннице. Три дня спустя, в пятницу, в церкви появляется бродячий монах. Ни от кого не скрываясь и не таясь, он проводит в церкви несколько дней, делая вид, что предается молитве. В действительности же он использует это время, дабы ознакомиться с обиходом и здешними порядками. Разумно предположить, что ранее он в этой церкви не бывал и, следовательно, никак не может оказаться убийцей Фруассара.

– Ваше умозаключение кажется мне вполне логичным, – одобрительно кивнул де Ветерсет. – Прошу вас, продолжайте.

Но Бартоломью сделал знак Майклу, приглашая его поделиться своими соображениями.

– Мы не знаем, какие цели привели сюда неизвестного монаха, – начал тот. – Но не подлежит сомнению, что он был весьма осторожен и предусмотрителен. Три дня он провел, приглядываясь и прикидывая, как лучше проникнуть в башню. Очевидно также, что он обладал изрядными навыками по части взлома замков. Вечером в воскресенье он притаился где-то в укромном уголке, дождался, пока служка запрет церковную дверь, и поднялся в башню. Взломав замки на сундуке, он принялся осматривать его содержимое. Яд оказал свое действие не сразу, иначе монах не смог бы открыть третий замок и поднять крышку. Мы можем лишь догадываться, что произошло дальше. Возможно, монаха пронзила судорога, вызванная ядом, и он упал в сундук, задев при этом крышку, которая захлопнулась сама собой. Возможно, в сундук его, живого или мертвого, засунул кто-то другой.

– И не исключено, что именно этот другой убил Фруассара, – добавил Бартоломью. – Трудно представить, что умирающий монах сам упал в сундук да еще и ухитрился опустить крышку. Скорее, кто-то ему в этом помог.

Немного помолчав, Бартоломью продолжил свои размышления:

– Тем же самым вечером, когда монах готовился проникнуть в башню, Эдвард Бакли пожаловался на боли в желудке, вызванные чрезмерной порцией копченого угря, и спозаранку отправился в свою комнату. Однако, оказавшись там, он не лег в постель, а, напротив, всю ночь трудился в поте лица, спуская свою мебель через окно в сад и погружая ее на повозку. Не исключено, что здесь не обошлось без помощников. Во время возни с мебелью Бакли или кто-то другой был ранен, возможно смертельно. Об этом свидетельствуют следы крови, которые мы обнаружили на траве под окном.

– Мы позабыли о летописи, над которой трудился Николас, – напомнил Майкл, указывая на листы пергамента, разложенные на столе. – Николас умер месяц назад, и смерть его не возбуждала ни малейших подозрений. До сих пор, пока в сундуке не обнаружили мертвого монаха, уткнувшегося в рукопись лицом.

– Итак, пока что мы располагаем лишь огромным количеством вопросов, требующих ответа, – не без иронии в голосе подвел итог де Ветерсет. – Кто этот мертвый монах? Зачем ему понадобилось взламывать сундук с университетским архивом? Кто навесил на сундук отравленный замок? Намеревался ли отравитель убить монаха или преследовал иную цель? Кто и зачем убил Фруассара? Существует ли связь между этими двумя убийствами? Не была ли насильственной внезапная смерть Николаса? Куда исчез вице-канцлер Бакли? Не является ли смерть Николаса, Фруассара и неизвестного монаха делом его рук?

Завершив эту тираду, канцлер тяжело перевел дух.

– Я распоряжусь, чтобы тело Фруассара перенесли в церковный подвал, – произнес он. – Этим займется Гилберт. Полагаю, убийце вовсе ни к чему знать о том, что труп, спрятанный столь тщательно, обнаружен. Поэтому всем нам следует хранить случившееся в тайне.

– Но мы обязаны поставить в известность шерифа, – возразил Бартоломью. – Фруассар – преступник, он убил свою жену, а значит, шериф занимается его поисками. Мы не должны скрывать, что Фруассара уже нет в живых.

– Я повторяю – убийце вовсе ни к чему знать, что его преступление вышло наружу, – процедил де Ветерсет. – Вполне вероятно, это подвигнет его на новые злодеяния. И следующей жертвой может стать любой из нас. Горожане недовольны тем, что шериф не торопится искать убийцу нескольких потаскух. Судя по всему, к своим обязанностям он относится не слишком рьяно. И я не вижу смысла сообщать ему о нашей находке.

– Боюсь, скрытность может иметь весьма печальные последствия, – заявил Бартоломью, которому доводы канцлера не показались убедительными. – Если в городе узнают, что мы утаили столь важное обстоятельство, это вызовет новый и, надо признать, вполне оправданный всплеск неприязни к университету. Не мне вам говорить, мастер де Ветерсет, что отношение горожан к университету и без того не назовешь благожелательным. Достаточно малейшего повода, чтобы начались волнения и беспорядки.

– А каким образом в городе узнают о найденном трупе Фруассара? – холодно проронил де Ветерсет. – Если все мы сохраним тайну, она никогда не выйдет наружу. И я уверен, что все собравшиеся умеют держать язык за зубами. К тому же вам, доктор, как и брату Майклу, стоит молчать во имя собственной безопасности. Полагаю, если убийца узнает, кто расследует его преступление, он не преминет нанести удар.

– Если мы передадим дело в руки шерифа, нам нечего будет опасаться, – возразил Бартоломью и в поисках поддержки выразительно глянул на Майкла.

Однако монах сосредоточенно смотрел в окно и не ответил на взгляд товарища.

– Я хочу, чтобы вы поговорили с родственниками Фруассара и выяснили все, что им известно, – распорядился де Ветерсет. – Завтра, до рассвета, вам предстоит также извлечь из могилы тело Николаса. Я уже заручился необходимыми разрешениями.

С этими словами канцлер направился к дверям и вышел, не удостоив Бартоломью и Майкла даже кивком на прощание. Шаги его гулко раздались на лестнице. Внешняя самоуверенность канцлера не обманула Бартоломью. Он не сомневался, что столь тяжелая поступь свидетельствует о глубоком унынии, в которое погрузили де Ветерсета недавние события. Но, так или иначе, доктор чувствовал себя уязвленным надменным обращением главы университета. С недовольным видом он вслед за Майклом спустился по винтовой лестнице. Внизу канцлер отдавал Гилберту распоряжения относительно тела Фруассара.

– Ложь и обман никогда не доводят до добра, – пробормотал Бартоломью, глядя в спину де Ветерсета, который удалялся, опираясь на плечо доверенного клерка. – Скажи на милость, почему ты не соизволил меня поддержать?