Неизвестный Туполев - Владимир Егер

Однако это решение оказалось привлекательным для задач противоракетной обороны, позволяя реализовывать «картечный» выстрел, то есть помещать в гильзу вместо снаряда шарики-картечь. Сергей Михаилович поручил бригаде БП проработать такое решение и оценить эффективность. С положительными результатами мы приехали в КБТМ. Арон Абрамович горячо взялся за эту идею. Были развернуты на полигоне экспериментальные стрельбы. В выстрелах использовались не только шарики, но и стрелки-дротики. Для облегчения веса патрона отрабатывались гильзы специального алюминиевого сплава, существенно более легкие по сравнению с обычными латунными или стальными в штатном патроне «Р-23».

Между обоими конструкторами, Грязевым и Рихтером, ожесточенные споры велись и на заседаниях НТС МОПа, периодически отслеживающего решение этой проблемы.

ОКБ Туполева в лице Сергея Михайловича, помимо основных «грандов» оборонной промышленности КБП и КБТМ, привлекло к работе по противоракетной обороне самолета практически все предприятия, имеющие какие-либо наработки, пригодные к задачам ПРО самолетов.

Так, с Центральным конструкторско-исследовательским бюро спортивно-охотничьего оружия в городе Туле (ЦКИБ СОО) было согласовано техническое задание с целью исследования буксируемого за самолетом управляемого боевого заряда, подставляемого под атакующую ракету в задней полусфере.

Конечно, ОКБ не могло оставить в стороне и головной институт МОПа в области малокалиберного оружия — ЦНИИточмаш. Институт обеспечивал два направления работ. Отдел оценки эффективности под руководством В. Б. Содделя занимался совместно с бригадой БП ОКБ Туполева выбором наилучших технических решений в задачах ПРО. Конструкторский коллектив института во главе с Хинекадзе Александром Валерьяновичем, ставшим позже директором института, разрабатывал четырехствольную пушку в еще большем калибре — 57 мм с активно-реактивным снарядом. Активно-реактивный снаряд позволял уменьшить мощность активного выстрела, то есть иметь меньший пороховой заряд в гильзе, меньшее давление в стволе и меньшие усилия на автоматику пушки. Это, в свою очередь, позволяло спроектировать пушку в размерах шестиствольной 30-мм пушки КБП АО-18. При этом отдача при выстреле 57-мм снаряда получалась такой же, как и у 30-миллиметрового, то есть воздействие на самолет при стрельбе не увеличивалось. Зато реактивный 57-мм снаряд позволял разместить более мощную осколочную часть и радиовзрыватель неконтактного действия. Наличие реактивного двигателя позволяло управлять снарядом в полете, а больший объем — разместить в снаряде головку самонаведения. Таким образом, разработка 57-мм пушки означала возможность нового качественного скачка в области оборонительного вооружения — стрельбы ракетами, то есть применения антиракетной обороны. Именно стрельба ракетой, а не просто ее пуск, была необходима в оборонительном вооружении. Если в передней полусфере самолета антиракету можно пускать обычным способом, то для защиты задней полусферы ракета должна сначала лететь хвостом вперед, с отрицательной скоростью, потом проходить точку «нулевой скорости», практически не управляясь в это время, и лишь затем разогнаться и выходить на обычный режим полета. При стрельбе из пушки ракета весь начальный этап движения и точку «нулевой скорости» проходит внутри ствола, покидая ствол уже с положительной скоростью относительно воздуха. Разработка этой пушки продвигалась в ЦНИИточмаше достаточно быстро. Коллектив Хинекадзе создал опытный образец и поставил его на полигон. Они же изготавливали и первые образцы активно-реактивных снарядов с тем, чтобы передать их производство в дальнейшем специализированным предприятиям министерства машиностроения.

Сергей Михайлович периодически интересовался ходом этих работ, и бригада БП постоянно его информировала. Приезжал в ОКБ и Хинекадзе со своим руководством обсуждать полученные результаты и предложения.

Однако наиболее сложные работы проводили в Министерстве машиностроения в области боеприпасов авиационного стрелково-пушечного вооружения.

Головной институт министерства по этому направлению — научно-исследовательский институт приборостроения (НИИП) и его директор Голембиовский Станислав Станиславович активно включились в работы по огневой обороне самолетов. В Минмаше по заданию МАПа, инициированного ОКБ, был поставлен ряд научно-исследовательских работ:

— прежде всего, работы по созданию дистанционного взрывателя к штатным осколочным снарядам для пушек 23 и 30 мм; это позволяло создать осколочное поле на пути движения атакующей ракеты;

— сюда же относилась и совместная с А. А. Рихтером работа по исследованию возможностей картечного выстрела из пушки Р-23;

— выделялось направление организации заданного поля разлета осколков при разрыве снарядов (шрапнельный выстрел);

— в снарядах калибра 23 мм и 30 мм ставилась задача применения неконтактного радиовзрывателя, срабатывающего на расстоянии нескольких метров относительно атакующей ракеты, что требовало создания в снарядах источника питания (энергии) достаточной мощности и передатчика для облучения малоразмерной цели (ракеты); а также антенной системы направленного действия;

— и, наконец, работа по созданию активно-реактивного выстрела к разрабатываемой в ЦНИИточмаше пушке калибра 57 мм.

Работы проводились с размахом. Большой отдел НИИП, возглавляемый Михаилом Яковлевичем Леонтьевым осваивал в то время проблемы микромеханики и нанотехнологий, как это сейчас называется. Разрабатывались многослойные пленочные электросхемы радиовзрывателей, комформные поверхностные антенны. Иначе нельзя было решить проблему в габаритах 30-мм снаряда массой 380 г и тем более 23-мм снаряда массой 174 г.

При создании активно-реактивного 57-мм снаряда требовалось разместить двигатель снаряда в габаритах освободившейся от части порохового заряда гильзе. Опытные партии патронов создавались в количестве нескольких тысяч, поскольку отстреливались из высокотемпных авиационных пушек на полигонах Минмаша и МОПа.

С подачи бригады БП ОКБ Туполева М. Я. Леонтьев начал разработку и изготовление активно-реактивного снаряда в калибре 30 мм, что позволило бы сразу перейти к антиракетной обороне, не дожидаясь отработки новой 57-мм пушки Было выпущено несколько партий таких снарядов, к тому же имеющих неконтактный взрыватель.

Принимал участие в работах по противоракетной обороне и головной институт Минмаша — ЦНИИ химии и механики (ЦНИИХМ). Здесь проводились работы по исследованию возможностей поражения атакующих ракет как в задней, так и в передней полусфере стрельбой неуправляемыми реактивными снарядами (НУРСа-ми) при прицеливании за счет доворота самолета на встречный курс по отношению к ракете. Подбирались неконтактный взрыватель и боевая часть направленного действия в снарядах калибра 57 мм (С-5) и 80 мм (С-8). Поскольку в этом случае требовалось создавать новый тип пусковой установки, эти работы не вышли на стадию ОКР и остались в НИРовской стадии.

В МАПе горячим сторонником работ по ПРО тяжелых самолетов был Фонаков Федор Васильевич — заместитель главного конструктора завода «Дзержинец» А. А. Федосеева, автор большинства подвижных стрелково-пушечных установок на самолетах тяжелой и фронтовой авиации в СССР. Человек он был совершенно нестандартного мышления, изобретатель, имеющий около сотни авторских свидетельств и патентов. Если все авиационные конструкторы работали в условиях жесткого весового лимита, то Федору Васильевичу приходилось еще и ограничивать свои разработки минимальными габаритными размерами. Ему удалось создать подвесную подвижную стрелково-пушечную установку СППУ-6 под пушку АО-19 с темпом стрельбы 10 000 выстрелов в минуту для штурмовиков фирмы Сухого, которая в габаритах предшествующей установки с малотемпной пушкой ГШ-23 позволяла реализовать «бешеную» скорость движения патронной ленты, да еще отклонения пушки до 30° по любому направлению. Таких установок не делал никто в мире. С этой целью он также впервые в мире применил полярную систему координат. Это же решение он предполагал использовать и для размещения в кормовой стрелково-пушечной установке 30-миллиметровой шестиствольной пушки АО-18 В. П. Грязева, имеющей темп стрельбы 6000 выстрелов в минуту.