Столица беглых - Николай Свечин

— Ой! Спасибочки, вашество. Я бы день и ночь возле него сидела, спала бы на полу, лишь бы при Жене быть. Правда, вы распорядитесь?

— Пошли к смотрителю.

Смотритель замка титулярный советник Терещенко, как увидел открытый лист питерца, тут же принял подобострастный вид. Лыков приказал поместить арестанта Старжевского в отдельную палату и разрешить сожительнице раненого за ним ухаживать. Уже через четверть часа все было исполнено.

Когда Алексей Николаевич собрался уходить, его остановила Кучерова:

— Господин полковник, я ведь понимаю, что вы не просто так, не из сочувствия помогаете. Что Женя за это будет должен?

— Правильно понимаешь, Анастасия. Я приду завтра, ближе к вечеру. Мне интересно знать, за что на твоего супруга напали. Еще хочу выяснить все про ограбление городского ломбарда три года назад. Пусть честно ответит на вопросы.

— Я передам ему, как только вернется в сознание. Он у меня умный, все поймет. С полицией надо дружить.

Лыков думал, что его приключения на сегодня закончились, но ошибся. Вечером он пришел на Шестую Солдатскую, сел ужинать и заметил, что Ядвига Андреевна сильно не в духе. Вина хозяйка не предлагала и глазки не строила, а нервно скребла вилкой по тарелке.

— Что случилось?

— Старжевского правда ранили?

— Правда.

— Тяжело? Он выживет?

— Доктор сказал, что определенно. Он потерял много крови. Но опасности для жизни нет.

— А кто это сделал?

— Арестант, сосед по камере, некто Дибель.

— За что он чуть не убил Евгения Бальтазаровича?

— Я не знаю, но будет назначено следствие, — ответил коллежский советник. Потом отодвинул тарелку и спросил, глядя вдове прямо в глаза: — Ты за него сильно переживаешь? Почему?

Что тут началось! Космозерская швырнула тарелку на пол и гневно закричала:

— Опять допрос?! Когда ты перестанешь лезть в мою частную жизнь? Это невыносимо!

— Но ты же сама просила защитить тебя, — стал оправдываться сыщик. — Вот я и стараюсь. Мне сказали, что Старжевский участвовал в том ограблении ломбарда. И я…

— Довольно! Я больше не желаю от тебя никакой защиты. И позабочусь о себе сама. Собери свои вещи и проваливай!

— Но, Ядвига, нельзя же поступать так безрассудно…

— Я сказала: проваливай! Убирайся из моего дома, шпик!

Лыков встал, как оплеванный, и отправился в комнату. Он ничего не мог понять. Какая муха укусила Ядвигу? С другой стороны, так даже лучше. История с пропавшими из ломбарда вещами — темная и тянется третий год. Она стоила уже несколько человеческих жизней. А у коллежского советника свое поручение, которое дай бог выполнить и уцелеть. Опека вдовы мешала главному делу, связывала сыщика по рукам и ногам. А теперь свобода! Он может заняться номерами для беглых и не подставлять голову под пули Вовки Чалдона. Вот и славно. Поэтому Алексей Николаевич быстро уложил чемодан и вышел на улицу. Его подружка стояла на лестнице, скрестив руки на груди. Она не сказала на прощание выгнанному любовнику ни слова.

Злой и озадаченный, Лыков отправился в «Деко». Хорошие номера все были заняты, пришлось поселиться в комнате окнами на шумную Большую улицу. В ней пахло банными вениками. Это не прибавило сыщику настроения. Черт с ними, безмозглыми бабами, подумал он. Займусь-ка я службой.

Ночью коллежский советник проснулся от неприятных ощущений. Кровать ходила под ним ходуном, с улицы доносился ровный зловещий гул. Что за чертовщина? Сыщик высунулся в коридор. Там скучал гостиничный служитель.

— Опять трясение земли, — сонно улыбнулся он. — Спите, барин. У нас в Иркутске такое через день…

Сыщик не сдержал своего обещания и явился в тюремный госпиталь утром. Счастливец уже был в сознании, Кучерова кормила его с ложки толокном.

Увидев вошедшего, раненый напрягся.

— Здравствуйте, Евгений Бальтазарович, — вежливо начал гость, помня, что Старжевский не терпит грубости. — Я Лыков Алексей Николаевич, чиновник особых поручений Департамента полиции в шестом классе.

— Здравствуйте, — слабым голосом ответил тот. — Зачем я понадобился вашему ведомству? Еще что-то хотите повесить на мою шею?

— Нет, лично вы меня не интересуете. Тем, кстати, лучше для вас.

— Это верно. Тогда чем объяснить? Вы даже не дали мне прийти в себя. Значит, дело ваше срочное.

— Сразу видно умного человека, — одобрил сыщик. — Меня интересуют подробности ограбления городского ломбарда двадцать седьмого марта тысяча девятьсот шестого года. Вы ведь участвовали в том деле?

Раненый поморщился:

— Предлагаете, чтобы я сам себе срок набавил? Какой же я тогда буду умный?

— Евгений Бальтазарович, я пришел поговорить секретно, не под протокол. Само ограбление меня не интересует. А вот судьба похищенных закладов на сумму тридцать восемь тысяч рублей…

— Какое вам дело до тех побрякушек? — недоверчиво спросил Старжевский. — Темните вы, господин из Департамента полиции.

— Сейчас объясню. Ограбление проводил Володька Чалдон со своей бандой. Подкоп рыли вы. Наводчиком и скупщиком выступал Рафильзон. Потом его обвинили в том, что он присвоил похищенное и не хочет делиться. И зарубили топором.

Счастливец молча слушал, ничем не выдавая своих чувств.

— После Рафильзона настала очередь его жены, старуху задушили в собственном доме. Но ценностей бандиты так и не нашли. Сейчас в их сокрытии они обвиняют Ядвигу Андреевну Космозерскую. Недавно к ней ворвались и тоже хотели убить. Я случайно шел мимо и успел вмешаться; сторожа зарезали.

— Для чего вы мне все это рассказываете?

— Для того, чтобы вы мне поверили и раскрыли тайну. Мой интерес частный, я хочу помочь Ядвиге Андреевне. Она… попросила меня защитить ее от посягательств и предложила даже поселиться в доме на Шестой Солдатской. Почитал я старые рапорты, Евгений Бальтазарович, и вот что вам скажу. Не верю, что Ядвига укрывает вещи из ломбарда. Это поклеп. Кто-то ее оговорил, и теперь ее жизнь в опасности. А оговорил тот, кто на самом деле украл вашу добычу. Вы ведь тоже до сих пор ничего не получили за свой труд, верно? А украл ваши ценности Николай Соломонович Ононашвили. Ведь так?

Старжевский от неожиданности дернулся и тут же застонал:

— Ой! — Вытер пот со лба и спросил: — Почему вы думаете на Ононашвили?

— Простая догадка. Ломбард брали люди Чалдона, а резать Космозерскую пришли кавказцы. И пост наблюдения на углу выставили тоже они. Какое их дело? Да очень просто: прикончить вдову, и концы в воду. Вроде как слух подтвердился… Следом явился Володька, пытался меня напугать. А ведь он из тех мазов, которые не подчиняются Нико. Поэтому я и решил, что без «иван иваныча» здесь не обошлось.