Закон джунглей 2 - Василий Михайлович Маханенко

обойдя временной пузырь, я сразу взял деревяшку таким образом, чтобы за всё время ни разу не перехватываться. Палка вошла в невидимую вязкую субстанцию и, врезавшись в волка, начала того выталкивать. Получилось почти идеально — деревяшка погрузилась в пузырь практически целиком, ни разу не остановившись. Вот только имелось неприятное слово «почти» — во время выхода из аномалии туша волка развалилась на две части. Почувствовав боль, тварь начала дёргаться и, как итог, продавила себя весом. Лишившееся живого существа временная капля за считанные мгновения стала чистой — камни и палки рухнули вниз. Эта зараза определила, что рядом с ней находится живое существо и потащилось в мою сторону. Пришлось её оббегать, выходить из поля битвы и вновь думать. Волк временному пузырю был уже не интересен. Он был мёртв. От волка, к слову, веяло неслабой силой — это оказался зверь этапа ученик. Убедившись, что капля вновь застыла, ожидая новую жертву, я стащил с каменного помоста вывалившиеся останки и легко забрал сущность. Хотелось бы сказать, что в хозяйстве пригодится, но это не мой случай. Мне придётся поглотить эту сущность уже сегодня.

Почему? Потому что постепенно начал оформляться план, как поступить с этим позабытым Небом полем битвы. Наставника и Вилею я здесь точно не оставлю. Мне многое предстояло сделать, многое протестировать, но прежде всего требовалось позаботиться о себе. Я находился в агрессивной среде без лекаря. Максимум через месяц меня исцарапает так, что я умру. Чтобы игнорировать витающую в воздухе энергию Ци, мне придётся открыть себе узел. Перейти на золотой ранг, при том, что у меня нет Вилеи. Плюс еда и вода. Эту проблему тоже нужно каким-то образом решить, но здесь я надеялся на навыки, что дал мне отец. Охотник в лесу не может погибнуть от голода или жажды. От зверей — да, но голода — нет. Иначе это не охотник, а бездарность, что не имеет права на жизнь. С этим у нас в деревне было всё просто.

Первая проблема возникла практически сразу. Одно дело знать, что нужно делать, другое — реализовать свои знания в жизнь. Особенно когда два года могучий наставник только что сопли за тобой не вытирал. Сейчас, глядя на всё то, через что нам довелось пройти, я понял, что даос ограждал меня от всего. Он не заставлял искать еду, воду, оружие, инструменты и вообще любой предмет. Когда к такому привыкаешь, довольно тяжело возвращаться в суровую реальность. Так, отвлекаюсь. Первое — вода. Найти лужу проблем не составило, причём довольно близко от поля битвы. Второе — огонь. Здесь пришлось повозиться, подбирая нужные камни, сухую траву и ветки, но вскоре я сумел зажечь нормальный костёр. За всё время пребывания в мире демонов дождей я не встречал, так что навес над костром делать не стал. Однако натаскал много веток, чтобы поддерживать огонь и днём, и ночью. Третье — ёмкость для кипячения. Пить сырую воду в чужом мире — прямой путь к смерти. Пришлось вспоминать основы гончарного дела и лепить себе из глины небольшую ёмкость, чтобы потом обжечь его в костре. Получилось не самое надёжное средство кипячения, но на первое время хватит.

Наконец, напившись, я положил перед собой сущность волка, уселся в позу лотоса и закрыл глаза. Привыкшая к безумству, энергия тела долгое время не могла понять, почему она одна, где красный собрат и по какой непонятной причине её так жёстко ограничили в подвижности? Она настолько замедлилась, что я едва не заорал от боли — моё тело взбунтовалось против того, что его оставили без Вилеи! Произойди со мной такое вчера, я бы оборвал медитацию и побежал к девушке, чтобы как можно скорей восстановить целостность. Но сейчас я был один, злой, голодный, а мне противостояла моя же энергия тела! Разве это не бред? Ещё какой!

Тепло поддавалось нехотя, словно заново выстраивая дороги циркуляции и, как только потоки стабилизировались, я потянулся к источнику. Сила зверя этапа ученик царапала мои невидимые руки, обжигала их, при этом партнёра, способного забрать и растворить часть огня в себе, у меня не было. Пришлось терпеть и работать, вспоминая, как я разделывал своих первых низших демонов. Вот там была боль. Здесь же так — временные неприятности. В какой-то момент я и вовсе отрешился от боли и начал наматывать потоки энергии там, где должны сформироваться узлы. Да, это плохо. Это неправильно. Тело само должно породить их. Само должно войти в состояние готовности. Но у меня просто не было на это времени. Либо так, либо через месяц я умру. С телом буду разбираться потом. Если оно будет, это «потом».

Момент, когда появилась первая горошинка, что наставник назвал основой для узлов, я не забуду до конца жизни. Я даже едва концентрацию не потерял. Казалось, что у меня в груди орудует чужая рука, не вызывая дискомфорта. Наоборот — чем больше энергии я закручивал, тем более приятными эти движения были. Дошло до того, что я начал дрожать — тело не выдерживало свалившегося на него счастья. Хотелось больше и больше, чтобы этот момент никогда не заканчивался, но мне удалось остановиться. В теле бушевали уже такие потоки энергии тела, что, казалось, меня может просто снести. Удовольствие, что я доставлял сам себе, создавало в моём теле дополнительную энергию, что уже начала разрывать мышцы. Ещё немного и они просто бы порвались, не выдержав такого напора. Пришлось закругляться, несмотря на то что мне безумно хотелось продолжения. Если бы не наши ежедневные тренировки с Вилеей и последующая за ними жажда нового обмена, которую мне пришлось учиться гасить, справиться с текущей проблемой мне бы не удалось. Слишком манящим, сладостным и приятным оказался процесс наматывания нитей энергии.

Однако основу я всё же сделал. Моё тело продолжало царапать, но уже значительно слабее, чем в начале медитации. Погасив бурлящие потоки энергии тела, я направил поступающую извне силу в сформированную основу узла и открыл глаза. Теперь я понимал, что испытывала Вилея и почему она не хотела рассказывать мне о своих ощущениях. Я бы и наставнику о таком не рассказал.

От сущности волка не осталось и следа — я поглотил её полностью. Костёр погас настолько давно, что угольки успели даже остыть. Жутко хотелось есть. Пить. Спать. Вернуться в мир людей, спрятаться под кроватью и думать о том, что всё, что со мной произошло за последние три года — просто плохой сон. Вот только мне нравился этот сон и обрывать его я не хотел. За это время я узнал столько, сколько