Возлюбленная дьявола - Анна Милтон

Блондинка уперла руки в бока и надула губы.

— Да. Приехал час назад.

Угм.

— Отлично. Что ж… — я потерла влажные (не из-за волнения) ладони о джинсы и вынула с задних сидений машины сумку с вещами. — Где я могу расположиться?

— Сначала, — на меня грозно наставили указательный палец, — переоденься.

— Случаем, ты не какую-нибудь королевскую особу на мне женить хочешь? — шутливо сострила я, прищурившись. — Если там, — кивнула на роскошный особняк позади Эйвери, — не принц Гарри, а мы обе знаем, что он счастливо поживает в браке с Меган Маркл, то я отказываюсь миленько наряжаться. Я очень даже нравлюсь себе в этой одежде. Естественность — лучшее украшение женщины, — подмигнув, я закинула сумку на плечо. — И вообще, как-то поверхностно судить о человеке по его одежде, разве нет? Если я понравлюсь твоему загадочному мистеру Икс в том, что на мне сейчас надето, то это просто замечательно, и мы с ним определенно найдем общий язык.

Эйвери обдумывала мои слова на протяжении минуты.

— Но… ты можешь хотя бы чуточку подкраситься? Ресницы? Губы, на худой конец! Помада? Бальзам… бесцветный? Они у тебя такие бледные и сухие! Боже, Ли! Не смотри на меня так, словно я свихнулась!

— Да у меня и мысли об этом не возникло, — солгала я, замотав головой.

— Я очень… Очень-очень-очень хочу, чтобы у вас все сложилось! — Эйвери сжала в ладонях мою руку и затрясла ее.

В ее глазах неистово пылало азартное пламя, что мне стало немного жутковато.

— У меня такое чувство, будто ты что-то не договариваешь, — предположила я.

Блондинка оцепенела на мгновение, слабый румянец соскользнул со щек.

— Ну-у, — замялась, опустив длинные ресницы. Она продолжала легонько дергать меня за мизинец. Нервничала. — Черт, Ли, мне так неловко тебе в этом признаваться, но ты в любом случае обо всем узнаешь! Тот, с кем я хочу тебя познакомить — это…

— Эй, Эв! Где у вас лежит аптечка?

Я моргнула.

Этот голос…

Почудилось?

— На кухне! — не сводя с меня взора, громко подсказала Эйвери. — Что у вас стряслось?

Определенно, послышалось.

Вчера галлюцинации были зрительными, сегодня — слуховые.

Со мной такое впервые происходит.

— Дмитрий поранился, — произнесли из дома чуть тише и с намеком на веселье в интонации.

Каждый мускул в моем теле затвердел.

— Ох боже, в самом деле… Какой же он неуклюжий! — напряженно вздохнула Эйвери и накрыла пальцами свой левый висок. — Итак, на чем мы прервались…

— Поторопись и найди аптечку сама! — ее попытку сосредоточиться вновь прервали. — Тут кровь хлещет фонтаном, мать его!

Влад выбежал на залитое солнечным светом крыльцо. Небесно-голубая рубашка-поло на его крепком теле была запачкана бордовыми пятнами.

А я едва не приписала себя к рядам чокнутых.

Все реально.

Его голос.

Он сам.

Красивый. Чертовски.

Земской собственной персоной внезапно застыл и вытаращился на меня, утратив дар речи.

Я вновь начала дышать, лишь когда почувствовала ужасное жжение в легких. Нужно было немедленно спасать себя, поэтому я разомкнула губы и со свистом вдохнула свежий безветренный воздух. Неподвижно смотрела вперед, округлив глаза, будто наблюдала за собственным отражением в лице Влада. Он неосознанно повторял за мной движения, а порой мы шевелились с поразительной синхронностью.

Стояли, как вкопанные, пялясь друг на друга. Ни звука не проронили, словно проглотили языки.

Не счесть, в каком количестве бесформенные мысли посетили мою голову за промчавшиеся секунды наступившей тишины. Бессвязные, сумбурные и всеохватывающие — они жужжали и метались, ударяясь о чертоги сознания. В ушах стоял непрерывный, перекатистый, нарастающий гул, похожий на звук ударяющихся друг о друга кастрюльных крышек.

Т-а-а-ак.

Нужно выбираться из ступора.

Земской встрепенулся одновременно со мной; видимо, тоже понял, что слишком долго играл роль столба. Стараясь отчаянно побороть изумление, я стремительно отвела взгляд от бывшего начальника (и не только) и покосилась на Эйвери. Однако Влад не торопился делать вид, будто впервые в жизни видел меня.

Я бы хотела притвориться незнакомцами. Правда. Очень.

Но не думаю, что смогу.

Проклятье... и почему внезапно стало неловко из-за того, что на мне надето?

Не то что бы я не спала всю ночь, если бы меня поставили в известность о том, КОГО здесь и сегодня встречу, наводя на своем лице марафет, и кусала губы, подбирая идеальное кокетливо-сексуально-легкое платье а-ля: «Глянь, какую красотку ты потерял» и «Я вовсе не старалась выглядеть сногсшибательно, чтобы впечатлить тебя. Вовсе нет».

Хотя...

Именно так бы я и сделала.

Исключительно для того, чтобы потешить собственное эго и насладиться утерянной челюстью Земского!

— Почему вы оба… выглядите такими потерянными? — скептически приподняв одну бровь, поинтересовалась Эйвери.

Подруга окинула подозрительным взором Влада, затем меня. На мне вопросительно-жаждущий взгляд задержался дольше. Выдержать давление прытких серых глаз оказалось непосильной задачей, поэтому я оставила ее вопрос без ответа и увлеклась изучением автомобильных колес.

Да, Эйв, мы знакомы. Когда-то я работала на него, спала с ним, сбежала от него, не сказав аривидерчи.

Куда сильнее меня интересовало другое.

Какое отношение Влад имел к Эдвардсам?

— Эйвери, поторопись и помоги своему непутевому кузену, иначе он затопит дом в крови, — спешно и монотонно проговорил на одном дыхании Земской, вновь переметнув на меня внимание.

Как только он подал голос, я моментально подняла подбородок. Моя ошибка.

Батюшки-святы, едва не кончила от его акцента!

Мы вновь изучали друг друга, забыв, как дышать. Странное, забытое чувство подкралось незаметно и поглотило.

— Да, хорошо. Ли, я буквально на минутку! Пожалуйста, — обернувшись к Владу, с поручением обратилась Эйвери, — проводи ее в комнату на втором этаже. Левое крыло, предпоследняя дверь. Не заблудишься?

Мужчина, который три года назад вызывал у меня сильную дрожь в коленках, растянул чувственные пухлые губы в слабой улыбке.

— В юности я бывал здесь чаще, чем ты за всю свою жизнь, — успокоил он ее.

Эйвери нарочито поморщила нос, должно быть, вспоминая старые времена.

— Угу. И каждый раз, пересекаясь, мы пытались друг друга не грохнуть, — фыркнула она.