Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной - Александр Филичкин

Оказалось, что в некоторых случаях родные энкавэдэшники ни в чем не уступали проклятым германским фашистам. Только они делали это в стационарных тюремных камерах, а не в двигающихся по рельсам теплушках. Говорят, в наших застенках некоторые даже умирали от невыносимых мучений и продолжали стоять вместе с живыми по несколько дней кряду.

Неожиданно в голову Григория пришла совершенно нелепая мысль: «Интересно, кто придумал этот проклятый «трамвай»? Наши или все-таки немцы? Скорее всего, фашисты. У них было гораздо больше времени для того, чтобы изобрести такую ужасную пытку. Как-никак, свой опыт они копили еще со времен Римской империи и святой инквизиции. Наши «заплечных дел мастера» тоже были не лыком шиты, но все-таки они не жгли колдунов и ведьм в промышленных масштабах. Ну, а потом мы много лет дружили с Германией, видимо, тогда кое-что и переняли».

Долгое время поезд шел по территории СССР, оккупированной фашистскими войсками. Увиденная картина просто поразила Григория. Он почему-то думал, что нечто подобное произошло только с Севастополем и его окрестностями. Однако он сильно ошибался. Практически все здания вдоль железной дороги оказались буквально стерты с лица земли. Станции и вокзалы были разрушены почти до основания. Многочисленные поля и обширные пастбища давно заброшены.

Происходящая невероятная бойня оказалась воистину мирового, можно сказать, планетарного масштаба. Вот и здесь она прошлась жутким огненным валом и безжалостно разорила все вокруг. В течение нескольких месяцев фашистская армия походя уничтожила все, до чего только смогла дотянуться. Все то, что советские люди строили долгие годы и десятилетия.

Меж тем состоявший из товарных вагонов поезд продвигался на запад невероятно медленно. Он постоянно останавливался на безымянных разъездах. Подолгу стоял и пропускал встречные воинские эшелоны. Однако, в конце концов, он все-таки преодолел огромное пространство и покинул земли великой державы. Убогий состав пересек никем не охраняемую границу и въехал в другое — совсем чужое государство.

Тут вдруг выяснилось, парень — ближайший сосед Григория по вагону раньше жил в Западной Украине. Вдобавок ко всему, оказалось, что он вполне прилично говорит на польском языке. Боец увидел в оконце знакомые с детства надписи и хмуро сообщил об этом всем остальным заключенным. Лишь благодаря его словам пленные узнали, что поезд прибыл в соседнюю страну.

К удивлению Григория, она оказалась совершенно нетронутой варварскими бомбардировками. Вокруг виднелись чистенькие, ухоженные городки и поселки. Ничто не говорило о том, что где-то рядом идут регулярные боевые действия. Лишь огромное количество немецких солдат постоянно попадалось на глаза. Только это и напоминало местным жителям о близкой кровопролитной войне.

Всматриваясь в вылизанные идиллические пейзажи, парень с горечью подумал: «Видимо, поляки не очень-то сопротивлялись немцам. Не то что мы. Хотя… Мы-то вообще собирались воевать малой кровью и на чужой территории».

За прошедшую неделю фашисты лишь трижды покормили пленных жидкой свекольной баландой. Изголодавшиеся люди в один миг проглотили бурду, которую раньше крестьяне давали только свиньям. Кроме этого жалкого пропитания раз в день каждая теплушка получала пять ведер сырой воды. К счастью красноармейцев, погода была не такой жаркой, как в родном Крыму. Поэтому жажда их мучила уже не столь сильно.

В очередной, уже неизвестно какой, раз поезд остановился на крохотной станции. Григорий выглянул в окно и увидел, что состав находится возле густого соснового леса, почти нетронутого людьми. Дверь теплушки с грохотом откатилась в сторону, и пленным приказали срочно выходить из товарного вагона.

Изможденный голодом и теснотой, парень лишь безразлично пожал плечами. Он равнодушно отметил про себя, что они еще не пересекли границу Польши, а их уже выгружают. Хотя он прекрасно помнил слова эсэсовского офицера, сказавшего, что пленных отправят в Германию: «Возможно, сейчас нас отведут во временный лагерь, а потом поедем дальше. Надеюсь, там будет не хуже, чем в этой скотовозке», — подумал он и с трудом повернулся лицом к выходу.

Онемевшие от долгого стояния ноги отказывались служить сильно истощенным людям. При попытке шагнуть вперед колени у бойцов подгибались, и заключенные кулями валились на бетонную площадку. Чтобы не оказаться погребенными под телами тех, кто двигался следом, бойцы торопливо отползали в сторону от состава. Григорий увидел сумятицу, случившуюся у дверей, и почувствовал, что находится в таком же плачевном состоянии. Он понял, что едва может пошевелить своими сильно затекшими конечностями.

К тому времени половина бойцов уже вывалилась на перрон, и в теплушке стало немного свободнее. Парень ухватился руками за узкий подоконник окна. Превозмогая боль в суставах, он медленно присел несколько раз подряд. Выпрямлять согнутые колени было особенно мучительно. Поэтому парень скорее подтягивался на руках, чем вставал на ноги. Спустя минуту кровообращение ускорилось настолько, что мышцы стали чуть более подвижными.

Едва переставляя одеревеневшие конечности, Григорий ходульной походкой выбрался из теплушки и настороженно огляделся. Оказалось, что до этой станции доехал только один советский вагон, все остальные отцепили где-то в дороге. Вокруг тесного перрона стояли упитанные немецкие солдаты, вооруженные карабинами. Они с громким хохотом наблюдали за оборванными, донельзя худыми и грязными бедолагами, бестолково копошившимися на пыльном бетоне.

Наконец все заключенные с огромным трудом поднялись с площадки. Не разбираясь по росту, пленные красноармейцы торопливо построились в одну длинную, неровную шеренгу. Многие бойцы были истощены так сильно, что едва стояли на непослушных, подгибающихся ногах.

Из очень маленького, почти игрушечного здания вокзала появился холеный немецкий офицер, одетый в черную щегольскую форму войск СС. Он встал перед строем и на хорошем русском языке крикнул:

— Провести перекличку!

С правого фланга начался привычный расчет, только на этот раз он не прерывался до самого конца. Всего набралось сто семь человек. Выслушав доклад замыкающего строй, офицер заглянул в какие-то бумаги. Удовлетворенно кивнул и громко сказал:

— Сейчас вас отведут в пересыльный лагерь. Накормят и дадут немного отдохнуть. Затем распределят на работы. Должен предупредить, что те, кто попытается бежать, будут расстреляны на месте! Колонна — налево!

Измученные люди сделали неловкий поворот на месте. Некоторые из них не смогли сохранить равновесие. Не удержались на ногах и мешками повалились на перрон. Общими усилиями соседей по строю упавших бойцов все-таки удалось поставить вертикально.

Последовала новая команда офицера:

— В колонну по четыре — становись!

Возникла очередная заминка. Отупевшие от голода и длительных мучений пленные кое-как разобрались по шеренгам и выстроились в походный порядок.

— Шагом марш! — приказал эсэсовец. Легкой спортивной походкой сбежал с платформы по низенькой бетонной лесенке. Сел в легковую машину и куда-то уехал.