Пески Марса - Артур Кларк

— Вы действительно думаете, — спросил Дирк, — что настанет день, когда мы полетим к звездам?

Профессор Макстон некоторое время молчал, задумчиво выдыхая облачка дыма.

— Да, я так думаю. Такой день настанет.

— Но как? — настойчиво проговорил Дирк.

— Если нам удастся создать атомный двигатель с эффективностью выше пятидесяти процентов, мы сможем достичь скорости, почти равной скорости света — ну, скажем, три четверти от ее величины. Это означает, что для полета от звезды до звезды потребуется порядка пяти лет. Это долго, но все-таки такая возможность откроется для нас, не наделенных слишком большой продолжительностью жизни. А я очень надеюсь, что придет время, когда мы будем жить дольше. Чертовски дольше.

Дирк вдруг представил себе, как выглядят они с Мак- стоном и Коллинзом со стороны. Порой ему удавалось смотреть на вещи объективно, и он очень ценил эти моменты, поскольку это позволяло ему сохранить чувство пропорциональности. Они сидели за столиком — двое тридцатилетних мужчин и один пятидесятилетний — и выпивали. Посторонний человек мог принять их за бизнесменов, говорящих о делах или отдыхающих после гольфа. Вокруг все выглядело обычно; время от времени до них долетали обрывки чужих разговоров и цоканье целлулоидного шарика для пинг- понга — кто-то играл в настольный теннис в соседней комнате.

Да, они вполне могли обсуждать биржевые новости, говорить о только что приобретенном автомобиле, обмениваться последними сплетнями. А они вместо этого мечтали о том, как добраться до звезд.

— Наши нынешние атомные двигатели, — сказал Коллинз, — имеют эффективность около одной сотой процента. Так что до альфы Центавра мы доберемся еще очень не скоро.

(Кто-то жалобно проговорил: «Эй, Джордж, а куда подевался мой джин с лаймом?»)

— Еще один вопрос, — проговорил Дирк. — Точно ли известно, что мы не можем летать со сверхсветовой скоростью?

— В этой Вселенной — да. Скорость света предельна для материальных объектов. А ведь всего-то каких-то жалких девятьсот пятьдесят миллионов километров в час!

(«Три горьких, пожалуйста, Джордж!»)

— И все же, — произнес Макстон задумчиво, — даже это можно было бы обойти.

— Что вы имеете в виду? — спросили Дирк и Коллинз одновременно.

— В нашей Вселенной две точки могут быть разделены несколькими световыми годами. А за ее пределами эти точки могут чуть ли не касаться друг друга.

(«А где "Таймс"? Да нет, осел, не нью-йоркская!»)

— Я рисую линию в четвертом измерении, — с усмешкой проговорил Коллинз. — Для меня это немного фантастично. А я инженер-практик — то есть я надеюсь, что это так!

(Из комнаты, где играли в настольный теннис, донеслись такие звуки, словно обалдевший победитель перепрыгнул через стол, чтобы пожать руку проигравшему.)

— В начале этого века, — возразил профессор Макстон, — инженеры-практики точно так же воспринимали теорию относительности. Но в следующем поколении они ее приняли — Он облокотился о столик и уставился в одну точку, — Как вы думаете, — задумчиво проговорил он, — что нам принесут следующие сто лет?

Большой ниссеновский барак[26], по идее, должен был быть подсоединен к системе отопления городка, но это как-то не чувствовалось. Дирк, уже привыкший к условиям жизни в Луна-Сити, прихватил с собой теплое пальто, и ему было жаль тех, кто не удосужился позаботиться о таких элементарных мерах предосторожности. К концу лекции у них должно было сложиться яркое впечатление о жизни на других планетах.

На скамьях уже сидели около двухсот человек, и то и дело подходили новые слушатели. Лекция должна была начаться через пять минут. Посередине барака двое нервных электриков отлаживали эпидиаскоп. Перед помостом для лектора стоял ряд кресел, на которые многие завистливо поглядывали. На спинке одного из кресел висела красноречивая табличка: «Зарезервировано для генерального директора».

Открылась дверь, и вошел сэр Роберт Дервент, за ним — Тэйн, профессор Макстон и еще несколько человек, Дирку не знакомых. Все, кроме сэра Роберта, сели в первом ряду. Центральное кресло осталось незанятым.

Ерзанье и шепот стихли, как только на помост поднялся генеральный директор. Дирк решил, что он сейчас похож на великого импресарио, готового дать звонок к началу спектакля.

— Мистер Тэйн, — сказал сэр Роберт, — любезно согласился прочесть нам лекцию о цели нашей первой экспедиции. Поскольку он был одним из тех, кто планировал эту экспедицию, и будет принимать в ней участие, я уверен, что мы с большим интересом выслушаем его мнение. После того как мистер Тэйн расскажет нам о Луне, насколько я понимаю, он немного… скажем так, успокоится, и мы поговорим о наших планах относительно других планет Солнечной системы. Думаю, у мистера Тэйна уже продуман маршрут до Плутона. Мистер Тэйн! (Аплодисменты.)

Дирк внимательно смотрел на поднявшегося на помост астронома. До сих пор он уделял ему не так много внимания, да и вообще у негр было не так много возможностей пообщаться с астронавтами — исключая встречу в Лондоне с Хасселом.

Тэйн был несколько полноватым молодым человеком — на вид лет двадцати пяти, хотя на самом деле ему было за тридцать. «В астронавтику, — подумал Дирк, — приходят молодыми. Не стоит удивляться тому, что тридцатипятилетнего Ричардса коллеги считают старым крокодилом».

Тэйн заговорил — голос у него оказался сухим и четким. Даже в дальних рядах его слова было хорошо слышно. Он был неплохим оратором, но у него была дурная привычка жонглировать кусочками мела, которые порой падали.

— Не знаю, стоит ли рассказывать вам о Луне как таковой, — сказал Тэйн, — поскольку за последние недели вы прочли и услышали о ней вполне достаточно. Но я расскажу о месте, где мы намерены совершить посадку, и о том, что мы надеемся сделать, когда там окажемся.

Прежде всего, давайте посмотрим на изображение полной Луны (первый славд, пожалуйста). Поскольку Луна полная и Солнце светит вертикально по центру диска, все здесь выглядит плоским и неинтересным. Темный участок внизу справа — это Море Дождей, где мы собираемся совершить посадку.

А теперь посмотрим на Луну через девять дней после новолуния — именно такой вы увидите ее с Земли в день нашего «прилунения». Поскольку Солнце светит под углом, вы видите, что горы ближе к центру просматриваются очень ясно — взгляните на длинные тени, отбрасываемые ими.

Давайте подойдем ближе и рассмотрим Море Дождей детально. На самом деле это, конечно, не море и дождей на Луне не бывает. Древние астрологи так назвали этот регион Луны еще до изобретения телескопа.