Помаши мне на прощанье - Руби Джексон

Обе замолчали. Хотя графство было на пути маршрута многих вражеских самолетов, назойливо жужжавших над головой целый день и ночь, пока что ферме не пришлось испытать прямого воздушного налета. Работникам отдаленных ферм было легко забыть, что на их земле, в море и воздухе идет война и что по всей Европе каждую минуту рушатся жизни тысяч людей. Грейс четко поняла это только сейчас, хотя ее польские подруги каждую минуту жили с сознанием этого, да и она сама часто думала о Сэме Петри и Дейзи, и остальных, где-то сражавшихся друзьях, особенно Джеке. Где он? Почему не ответил ни на одно ее письмо?

– У меня подруга во вспомогательных частях ВВС, ее бойфренд учит летать.

Обе решили, что полеты – куда более волнующее занятие, чем разбрасывать навоз по полям или рубить деревья. Поболтали о различных занятиях военного времени и вернулись ко второму дереву, снова отложив мешки.

– Нет, Грейс, каждая работа жизненно важна, и твоя подруга Дейзи вряд ли смогла бы воевать без еды, которую мы производим, так что смиримся и срубим чертово дерево, – торжественно заявила Джейн.

Но потом что-то пошло не так. Были ли они слишком самоуверенны? Они легко свалили одно дерево… Неужели поверили, что знают все, что полагается знать о рубке?

Когда их спросили об этом позже, обе сказали, что делали все в точности как в первый раз.

Джейн сделала зарубку на дереве и вместе с Грейс взялась за пилу. Они расставили ноги для упора и принялись тянуть пилу взад-вперед. Все было точно как раньше. Но каким-то образом направление падения дерева изменилось. Как это могло произойти? Они наблюдали за этим с колотящимися сердцами, не веря глазам. Дерево застонало. Его стон боли или гнева звучал иначе, чем у первого. Дерево отклонилось от курса и упало, быстро и шумно… На Джейн.

– Отскакивай! – завопила Грейс, но Джейн, словно приросшая к месту, в ужасе уставилась на падающее дерево. Оно проломило кроны стоявших на пути деревьев, обрывая свежие листья, и упало, как подкошенное первой осенней бурей.

Девушка, не раздумывая, ринулась с протянутыми руками к Джейн, чтобы ее оттолкнуть. Послышался глухой стук… и настала тишина.

Сначала Грейс была поражена тем, что не может пошевелиться. Все кости надсадно ныли. Она попыталась открыть глаза. И с ужасом поняла, что они уже открыты и она ничего не видит.

Далее пришло понимание, что она полулежит на теплом мягком теле, уткнувшись лицом в землю, что, вне всякого сомнения, было причиной острой боли в шее. А вместе с пониманием пришло и воспоминание. Джейн… дерево…

Она снова попыталась отползти, но не смогла. Ну конечно, ее держат ветки, слава богу, не ствол! А сама она придавила подругу.

– Джейн? – прохрипела она. – Поговори со мной.

Ответный шепот был тихим, но связным.

– Слезь с меня. Мне нечем дышать.

«Джейн жива! Слава богу, слава богу!»

– Ты ранена?

– Слезь с меня, – снова взмолилась Джейн. – Ты меня раздавишь.

Грейс попыталась отползти, но, судя по шелесту листьев, ее усилия были бесплодными.

У нее по-прежнему все болело, но она знала: необходимо слезть с Джейн, которая должно быть, ужасно покалечена.

– На нас упало дерево. Но нам повезло. Очень, потому что это верхние ветки, а они тонкие.

– Умираю, – прохныкала Джейн. – Помоги мне, пожалуйста. Я не хочу умирать!

– Ты не умираешь. Поверь, мистер Флеминг скоро придет. Выслушай меня, пожалуйста. Я попытаюсь оттолкнуться от тебя. Если смогу упереться руками по обе стороны от тебя, постараюсь привстать, но я беспокоюсь, что…

Нет, она не могла сказать Джейн, что, если та ранена в грудь, всякие попытки откатиться от нее приведут к более серьезным повреждениям.

Грейс сильно тошнило. На лбу выступил холодный пот. Нужно освободить бедную Джейн, прежде чем… прежде чем ее вырвет. Желудок переворачивался, а внизу разрасталась знакомая боль. Много дней она молилась, чтобы это началось. Как бы она радовалась боли! Но сейчас нужно позаботиться о Джейн и не волноваться за себя.

Молясь, чтобы каждое легкое движение не повредило подруге, Грейс сумела высвободить руки и уперлась правой в землю слева от Джейн, а левой – справа.

– Сейчас я приподнимусь и слезу с твоей несчастной груди. Я очень попытаюсь не покалечить тебя.

Джейн не ответила.

Какое-то мгновение Грейс лежала неподвижно, пытаясь сосчитать, сколько веток на ней лежит.

– Это не ствол. Нам очень, очень повезло, это всего лишь ветки, и не слишком толстые.

Джейн по-прежнему молчала, но Грейс слышала ее дыхание.

– Моя подруга Дейзи или ее сестра-близняшка смогли бы приподняться и сбросить чертово дерево. Они хорошие спортсменки, особенно бегуньи.

– Только поскорее, – донесся слабый голос.

Грейс собралась с силами, оперлась о землю, глубоко вздохнула и оттолкнулась. Легкие, усыпанные листьями ветки шевельнулись. Руки затряслись от напряжения.

«Я не должна упасть на нее. О, пожалуйста, не дай мне упасть на нее», – прошептала она, пытаясь выпрямить уставшие руки. Она чувствовала, что слабеет, и давление на измученное и ноющее тело было невыносимым – почти.

Сверхчеловеческим усилием Грейс сумела отвести ветви и постаралась осторожно отползти в сторону. Но поняла, что, если сделает это, ветви упадут на лицо Джейн. Поэтому, все еще неся груз ветвей на спине, она сумела соскользнуть на землю. Правая рука лежала на груди Джейн, принимая на себя вес веток.

Наконец она услышала вздох облегчения.

– Спасибо тебе, Грейс, спасибо.

– Собственно говоря, я считаю, что должна подать в суд за причиненные увечья или даже потребовать арестовать ее за нападение.

Джейн, с рукой в гипсе и лицом, покрытым синяками и кусочками пластыря, удобно устроилась на постели в окружении других трудармеек, в который раз жадно слушавших ее рассказ о том, что могло стать трагедией, но превратилось в волнующую историю.

Обеих девушек ожидали на ферме к середине дня. Но когда они не появились, никто не усмотрел в этом ничего странного. Ни одна трудармейка не умела валить деревья, поэтому никто не удивился, что это занятие заняло у юных особ больше времени, чем у опытного дровосека.

– Конечно, на это потребуется время. Скоро придут выпить чашечку чая.

Но девушки так и не пришли. Фермер, не зная, злиться или волноваться, взял трактор и поехал на поле, где пережил самое страшное потрясение в своей жизни. Обе девушки лежали неподвижно под кроной поваленного дерева.

– Боже, они убиты! – потрясенно заорал фермер, спрыгивая с трактора.

– Нет. Мы живы, – пробормотал едва слышный голос. – Думаю, Джейн покалечилась, но она может двигать одной рукой и говорить. Я порядке, только не могу пошевелиться и руки не слушаются. Не могу отвести от нее ветки.