Американская концепция "Большого Ближнего Востока" и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке - Урал Шарипов

Официальный Тегеран одобрил казнь коллаборационистским правительством Багдада бывшего президента Саддама Хусейна, однако отметил при этом, что иракский диктатор был осужден лишь за преступления против своего народа (прежде всего в отношении курдов и шиитов), но его злодеяния, совершенные в результате вооруженной агрессии против Ирана и развернувшейся ирано-иракской войны 1980-1988 годов, еще не получили справедливой оценки.

Несмотря на принципиальное различие между внешнеполитическими стратегическими установками ИРИ, с одной стороны, и соседних арабских государств — с другой, при формировании общей политической ситуации в Персидском заливе появился смягчающий фактор, в том числе в позиции этих государств в отношении Тегерана. Дело в том, что уже с середины 1980-х гг. ИРИ отказалась от политики экспорта исламской революции на БСВ, то есть перестала пытаться революционными методами навязывать исламскую модель государственного устройства соседним странам. Но Вашингтон, не меняя своей прежней политической линии, продолжал пугать иранским экспансионизмом арабские режимы, при этом стал более интенсивно пытаться навязать им свои ценности и представления о внутригосударственном устройстве, прибегая к силовым действиям. Таким образом, иранский «дипломатический реверс к добрососедству» способствовал укреплению потенциала доверия к ИРИ в международном сообществе БСВ.

Еще более негативно к влиянию США в регионе стало относиться местное население с началом войны в Афганистане, а затем и в Ираке. Эти войны привели к значительному ослаблению региональных центров силы, которые сами же США в недавнем прошлом более или менее эффективно использовали (и прежде всего режим Саддама Хусейна) для сдерживания геополитических амбиций ИРИ. Падение светского по своему характеру и поддерживавшегося суннитами режима С. Хусейна и власти суннитского движения «Талибан» в Афганистане привели к ослаблению этого направления ислама на западных и восточных границах шиитского Ирана. К тому же после войн 1991 и 2003 гг. вместо сплоченного антииранского союза в составе Ирака и аравийских монархий возникла новая ситуация — разрушенный Ирак и усеченный ССАГПЗ ослабили антииранское противостояние. Между прочим, Тегеран со своей стороны предпринимал шаги к налаживанию внутрирегионального диалога: в частности, в марте 2007 года президент ИРИ М. Ахмадинежад совершил неожиданный визит в Эр-Рияд, где провел переговоры с саудовским руководством. В них были затронуты проблемы Персидского залива, двусторонних отношений, а также религиозных противоречий в регионе Ближнего Востока. Визит способствовал определенному смягчению внутрирегиональной напряженности на уровне договоренности государственных лидеров.

С соседней Турцией у Ирана имелся свой набор и контактов, и противоречий, так как она являлась членом НАТО и была вынуждена поддерживать основные требования этого военного альянса. Поэтому Тегерану было важно держать под политическим и военным контролем и это направление (ведь нередко НАТО, и прежде всего США, использовали военно-воздушную базу Инджирлик, а также другие пункты на территории Турции как промежуточный этап для переброски своих вооруженных карательных контингентов). Вместе с тем ирано-турецкие взаимоотношения носили внешне весьма спокойный характер и возникавшие проблемы дипломатично объяснялись сторонами как случайные незначительные эпизоды, которые разбирались и улаживались в процессе переговоров и путем обмена соответствующими документами.

Гражданская война и сравнительно напряженная внутренняя политическая ситуация, длящиеся не одно десятилетие в Афганистане, вызывали в Тегеране настороженность и определенное беспокойство. Особенно враждебно иранское руководство относилось к тесному сотрудничеству администрации президента Хамида Карзая с США, к нахождению на территории Афганистана иностранных войск, и прежде всего крупного контингента вооруженных сил США. Вместе с тем Иран старался поддерживать более или менее нормальные экономические и политические отношения с восточным соседом. После того как в 2001 г. Соединенные Штаты свергли режим талибов, которые были непримиримыми врагами Ирана, влияние Тегерана значительно возросло в Кабуле, а также в западных и центральных районах Афганистана, где проживают этнически персоязычные группы населения (наиболее многочисленная из них — хазарейцы). Иран стал оказывать помощь партизанскому освободительному движению и ряду исламских организаций в этой стране.

Нужно отметить, что среди государств БСВ Исламская Республика Иран не была одинокой в противостоянии экспансионистским действиям Запада.

Ирано-сирийские отношения. Дружественные связи ИРИ и Сирии были заложены еще с момента свершения исламской революции 1979 года, которая по своей политической направленности одновременно явилась и антиимпериалистической. Духовная и политическая близость между странами во многом сохранялась и в последующем, которую целесообразно рассматривать как определенный межгосударственный стратегический союз против вмешательства Запада во внутренние дела БСВ. Одной из главных причин такого единения являлись попытки Вашингтона (не без давления со стороны Тель-Авива) изолировать Сирию на межарабской арене. При этом, как утверждали некоторые осведомленные политологи, они продолжительное время негласно поддерживались Каиром и Эр-Риядом. Таким образом, пойдя на стратегический союз с такой крупной и влиятельной арабской страной, как Сирия, Иран оказался в центре всех важнейших политических процессов как в регионе Персидского залива, так и на Ближнем Востоке (сильно возросло его влияние на ход событий в Палестине, Ливане и Ираке). Без принятия во внимание его позиции вряд ли возможно было эффективно справиться с наиболее острыми конфликтами на всем пространстве обширного БСВ.

Отмечая причины долговременной ирано-сирийской политической солидарности, нельзя пройти мимо одной специфической черты в данном сотрудничестве. Дело в том, что немаловажным фактором в нем выступало наличие в Сирии влиятельной шиитской общины, которая, помимо своей внутрисирийской функциональности, самостоятельно взаимодействовала с мировыми шиитскими религиозными центрами, и в том числе с иранскими (Тегераном, Кумом и др.). Получая поддержку извне, местная шиитская община стала серьезной влиятельной силой в сирийском обществе. Поэтому правительство Б. Асада, идя на политический союз с Тегераном, учитывало и этот фактор.

Мощное политическое, идеологическое и экономическое давление на Иран и Сирию, организованное Вашингтоном в международном сообществе, которое стало особенно ощутимым после американского вооруженного вторжения в Ирак в 2003 году, не заставило эти два государства замкнуться «в глухой защите» только собственных интересов. Оно еще более сблизило их союз для противостояния внешней опасности. В качестве одного из примеров можно назвать ирано-сирийскую солидарность во время голосования в МАГАТЭ о передаче «ядерного» досье Ирана в Совет безопасности ООН, где Сирия выступила одной из трех стран, высказавшихся против этого решения.

Иран являлся одним из основных торговых партнеров Сирии, причем его доля в экономике этой страны неуклонно росла. Стороны тесно сотрудничали как в гражданской технологической области, так и в передаче друг другу военной информации и новинок военной технологии и вооружения. Среди экономических проектов сотрудничества, имеющих стратегическое значение, последних лет было сооружение газопровода через территории Ирана, Ирака, Сирии с выходом через Средиземное море на европейские рынки.