Любовь и мороженое - Дженна Эванс Уэлч

– Спасибо. И спасибо, что проведешь нас в клуб. Мне очень хотелось здесь побывать.

– А, да. Рен говорил, что здесь тусовались твои родители? Сегодня их здесь нет, а?

Я засмеялась:

– Нет. Однозначно.

– Кто еще придет? – спросил Рен.

– Обещали все. Посмотрим, кто и правда явится. Не волнуйся, Лоренцо. Я уверена, что твоя ненаглядная там будет. Vieni[59], Лина.

Она взяла меня за руку и потащила к началу очереди. Видимо, ей нравилось таскать меня за собой.

– Dove vai[60]? – возмутился мужчина, когда мы вклинились перед ним в очередь.

Елена тряхнула волосами:

– Не обращай на него внимания. Мы намного важнее. Ciao, Франко!

Франко был одет в черную футболку, под которой очерчивался чересчур могучий по сравнению с ногами торс – похоже, о тренировках для ног парень не задумывался. Он отцепил бархатную веревку, преграждающую вход, и пропустил нас внутрь.

Мы попали в слабо освещенный коридор, заполненный вешалками с одеждой. Гардероб?

– Пойдем, – сказала Елена. – Все веселье там.

Я последовала за ней, вытянув руки перед собой, слепая, как летучая мышь. Меня окружали кромешная тьма и громкая музыка.

Наконец мы выбрались в прямоугольную комнату с длинной барной стойкой. В ней играли сразу две песни – одна на английском, другая на итальянском, а в углу веселая компания пела караоке под третью. Тусовщики либо молчали, либо орали на ухо собеседнику, чтобы он хоть что-то услышал.

– Лина, хочешь выпить? – спросила Елена, махнув рукой на бар.

Я помотала головой.

– Подождем остальных здесь. В самом клубе мы друг друга не отыщем.

– А это не клуб?

– Нет, – засмеялась Елена, как будто я сказала что-то милое. – Увидишь.

Я огляделась. В этой комнате Говард вымолвил свое знаменитое «Хедли»?.. Отчасти я ожидала увидеть его у стены, возвышающегося надо всеми головы на две. Вот только эта обстановка ему совсем не подходила. Он больше напоминал беспечного лентяя с пляжа, а сидящие здесь парни словно шептали: «Угадай-сколько-стоили-мои-дорогущие-рваные-джинсы».

Рен легонько толкнул меня локтем:

– Споешь со мной караоке? Можно выбрать песню на итальянском, и я сделаю вид, что тоже его не знаю. Обхохочемся! Например…

Он умолк, заметив Мими и Марко. Мими надела ультракороткую юбку, а волосы убрала в длинную, пушистую косу. И никаких кудряшек Медузы.

Я бросила взгляд на Рена. Ее ноги ему тоже нравятся?

Ясно, нравятся.

Надо бы научить его искусству тактичности.

– Привет! – крикнул Марко. Похоже, спокойно и тихо он говорить не умел. – Лина! – Марко распахнул свои объятия, но я увернулась. – Слишком ты быстрая.

– Ты каждый раз планируешь меня поднимать?

– Да. – Он развернулся и оторвал Елену от пола. – Спроси ее.

– Марко, basta[61]! Опусти меня, или я скормлю тебя диким псам!

– Это что-то новенькое, – улыбнулся Марко. – У нее всегда оригинальные угрозы.

– Рен, почему ты мне не перезвонил? – спросила Мими, перекрикивая музыку. – Я не знала, придешь ты сюда или нет.

Я не расслышала, что он ответил, но Мими улыбнулась и принялась играть пуговицами его рубашки. Меня это не должно было волновать, но почему-то волновало. Не обязательно так явно всем демонстрировать, как сильно он ей нравится.

– Лина?

Я неторопливо обернулась. Пожалуйста, пусть это будет…

Томас!

Он был одет в ярко-синюю футболку с надписью «МЕНЯ ВЫГНАЛИ ИЗ АМСТЕРДАМА» и выглядел еще привлекательнее, чем раньше. Если такое возможно. Я тут же позабыла о Мими и пуговицах.

– Елена сказала, что ты придешь. Я звонил Рену, чтобы…

– Привет, сталкер. – Рен внезапно толкнул его, и Томас отшатнулся.

– Чего это ты? – спросил он.

– У меня от тебя чуть ли не десять пропущенных.

– Ответил бы хоть на один звонок.

– Прости, чувак, – пожал плечами Рен. – Я был занят.

Мими прижалась к Рену и посмотрела на меня круглыми глазами, словно видела в первый раз.

– Привет, Мими.

– Привет. – Она прищурилась.

– Я Лина. Мы встречались на вечеринке у Елены, помнишь?

– Помню.

Елена ворвалась в наш неожиданно напряженный кружок:

– Ragazzi[62], хватит болтать! Я хочу в клуб!

– Ты танцуешь? – спросил меня Томас.

– Не особо.

– Я тоже. Может, прогуляемся? Пойдем к Арно или еще куда-нибудь. Я знаю отличное место…

– Нет уж! – Рен схватил меня за руку. – Томас, не лишай ее новых ощущений. Она впервые пришла в «Космос» и хочет натанцеваться.

– Я и танцевать почти не умею, – возразила я.

– Глупости, – отрезал Рен и прошептал: – К тому же здесь все началось, да?

Я кивнула и оглянулась на Томаса:

– Лучше я останусь. Не хочу упустить шанс опозориться.

– В худшем случае припомнишь любимые движения из «Грязных танцев». «Никто не загонит Бэби в угол», а?

– Все-таки ты чересчур хорошо помнишь этот фильм.

– Ragazzi! – отчаялась Елена. – Серьезно, пойдем! Мы последовали за ней в узкий дверной проем, и Томас обнял меня за талию, отчего я чуть не впала в экстаз.

Мы вышли в огромный зал, и первое мгновение я не могла ничего разобрать – все мелькало перед глазами. А потом на нас пролился свет прожектора, и БОЖЕ МОЙ!

Громадная комната с высоким, футов в двадцать пять, потолком, кишащая людьми, словно муравейник, только муравьи в дизайнерской одежде. Над полом возвышалось несколько платформ, и многие тусовщики танцевали на высоте в пять футов. А танцевали все. И я говорю не про популярные в Америке движения вроде «катания тележки» и «разбрызгивателя», а настоящие танцы, похожие на занятие любовью на танцполе.

Мама, во что я из-за тебя ввязалась?

– Добро пожаловать в «Космос», – проорал Рен мне в ухо. – Впервые вижу здесь такую толпу. Наверное, потому, что сейчас сезон отпусков.

– Ребята, за мной! – Марко сложил руки перед собой, как пловец, и стал прорезаться через толпу, ведя нас за собой.