Луч света в темном царстве - Павел Вяч

— Заметано, — хмыкнул я и вступил на арену.

Всё-таки, даже темным магам не чуждо ничто человеческое.

Вот только Ков’Альдо решил не дожидаться, пока я додумаю свою, несомненно важную и даже немного гениальную мысль до конца.

Воздух недовольного загудел, и на меня обрушился самый настоящий Огненный шторм!

Пришлось срочно выкидывать все посторонние мысли из головы и концентрироваться на бое.

Кармадон стоял в центре арены и, судя по окутавшему его сиянию, вовсю пользовался артефактами, которыми он был увешан, как новогодняя ёлка.

По крайней мере, я даже не думал, что Огненный шторм можно создать так быстро…

Окутавшись Усиленным щитом мертвых, я бросился в сторону и тут же бросил сначала Вспышку, а затем и Икоту с Поносом.

Жаль, что безуспешно…

Конечно, будь на месте Кармадона тот же самый Жито или Кир, я бы обошелся без этих унизительных плетений, но Ков’Альдо заслужил.

И дело даже не в просьбе Сиама, а в личности Кармадона.

Не должны дворяне себя так вести, не должны и всё. Да, его род подмял под себя этот городок, но это не дает Ков’Альдо относиться к остальным как к грязи.

Признаться, попав сюда, я подумал, что местные дворяне — высокородное быдло, и все из-за поведения Кармадона.

Вжух!

Огненная стрела, пролетевшая в опасной близости от моего лица, заставила отложить все мысли на потом и сконцентрироваться на бое.

Не знаю как, но Огненный шторм преследовал меня без вмешательства Ков’Альдо.

А сам огневик, пользуясь тем, что я удираю от ревущей стены огня, принялся расстреливать меня словно в тире.

Вжух!

Вжух!

Жах!

Если бы не Щит мертвых, от меня остались бы одни угольки — слишком уж сильны были плетения огневика.

Причем Ков’Альдо и не думал меня попугать или поставить на место — он хотел меня убить.

Вжух!

Увернувшись от ярко-алого Огненного копья, я влил в себя бутылек маны, бросил на себя Воодушевление и Боевое исцеление и пошёл на прорыв.

С каждой секундой бегать от Огненного шторма становилось все опасней, а мои плетения Кармадон игнорировал.

Передо мной вспыхнула Огненная стена, и мне пришлось закрыть глаза — жар пламени пробивал даже выставленный щит.

Пришлось двигаться по старинке — на звук сердца.

Несколько раз Кармадон, судя по Биению жизни, взмывал в воздух и перелетал на другую сторону арены.

Но я лишь крепче сжимал посох, от которого шла так необходимая мне прохлада, и бежал к Ков'Альдо.

Единственный мой шанс его достать — это ближний бой. И я буду не я, если на ближайшем занятии не выбью из Сиама какую-нибудь Стрелу Тьмы!

Но для этого нужно познакомить голову Ков’Альдо с моим посохом…

Кожа рук и лица горела огнем, Источник, несмотря на зелья маны, показывал дно, поэтому я, не сдержавшись, жадно потянул в себя разлитую вокруг энергию.

По ощущениям — словно влил в себя острую приправу и заел перцем чили — жарко стало не только снаружи, но и внутри, и я даже испугался, что выжгу себе энергоканалы.

Пришлось расширить радиус поглощения, и, о чудо, вместо испепеляющего жара огненной стихии, я втянул в себя кристально-чистую энергию без стихийного окраса.

Рев пламени тут же опал, стало легче дышать и послышались полные удивления ругательства Ков’Альдо.

Я же, решившись, открыл глаза и увидел, как огневик с недовольным выражением лица срывает с груди и отбрасывает в сторону пришедший в негодность амулет.

Так вот, значит, что я только что выпил...

Кармадон тем временем выхватил из Инвентаря жезл, но воспользоваться им не успел — я подобрался на расстояние удара.

Данц!

Звук соприкосновения моего посоха с челюстью Ков’Альдо был просто прекрасен.

Помимо хруста выбиваемых зубов — Сиаму понравится — я почувствовал, как треснула сама кость.

Но и этого было мало.

Я, не останавливаясь на достигнутом, ударил огневика навершием посоха по плечу, отчего тот выронил жезл, а затем крутанув посох, впечатал его пятку в грудь Кармадону.

От этой простенькой связки Ков’Альдо отлетел к самому краю арены, а я, наступив на его жезл, усилием мысли отправил его в Инвентарь.

Это будет моей компенсацией.

Обычный человек после такого ни в жизнь не встанет, но судя по ауре, Ков'Альдо прошел точно такой же курс Укрепления энергокаркаса и тела, как и я.

А может быть даже и покруче.

Поскольку он не только сумел подняться на ноги, но даже швырнуть в меня огромнейший шар огня.

Пришлось неэстетично падать на землю, пропуская волну огня над собой, после чего вскакивать и лететь вперед, отмахиваясь от десятков фаерболов поменьше.

Подшаг, уход от обжигающей горящей стрелы огня и хлесткий удар посохом прямо в лоб — хотел ударить в плечо, но будто кто-то под руку толкнул.

Для Ков’Альдо этот удар стал последней каплей, и он кулем повалился на землю.

К нему тут же бросился Жито, а я, убрав посох в Инвентарь, с ужасом посмотрел на свои руки.

На Ков’Альдо мне было плевать — я прекрасно чувствовал его пульс и знал, что он жив — а вот вспухшие волдыри и почерневшие корки кожи вызывали животный ужас.

Во времена практики я частенько видел пациентов с ожогами самых различных степеней, и эти раны в моем личном списке жести находились на первом месте.

Умом я понимал, что пара зелий Исцеления и зелье регенерации не оставят даже шрамов, но чисто психологически было сложно.

А если ещё вспомнить, что лицо у меня тоже пылает, то и вовсе коленки начинают подгибаться…

С трудом взяв себя в руки, я с третьей попытки наложил на себя сначала «Боевое исцеление», следом «Исцеление» и выпил зелье регенерации.

Раны на глазах начали затягиваться, а я, поймав исследовательский задор, принялся помогать себе заклинаниями Смерти.

Бесследно уничтожал омертвевшие участки кожи и наблюдал, как жидкость в волдырях стремительно меняет свой цвет на светло-коричневый и преобразуется в гной.

С одной стороны, было до тошноты противно, с другой, меня охватил исследовательский азарт — ожоги заживали словно в ускоренной съемке!

И я, точечно воздействуя магией Смерти, ещё больше ускорял этот процесс.

Сколько длилась моя медитация — не знаю, но не больше нескольких минут, поскольку Жито до сих пор хлопотал над валяющимся в отключке Ков’альдо, а Сиам так и стоял на своем месте.