Нечаянно вышла замуж - Агата Соболева

пошла в кровать. Ночная прохлада наполняла комнату, и тепло тела рядом было приятно. Уже прикрывая веки, она повернулась к нему и толкнулась в плечо, напрашиваясь в объятья, которые он сразу раскрыл. Как же было с ним удобно. Изгиб в изгиб, они сложились, словно два кусочка паззла. Ее пальчики ловили мощные удары его сердца, щека на его плече. Его подбородок на ее затылке, а пальцы лениво перебирают распущенные волосы.

Он глубоко вздохнул, будто над какими-то своими мыслями. Она тихонько подняла голову, хотела спросить, в чем дело, но… Его губы нежно коснулись ее. Сначала заискивающе, нерешительно, но когда она не отшатнулась — все смелее. Его горячие и ласковые руки, нежные мягкие губы…

Пускай сегодня…

И она уступила, позволяя все более смелые, откровенные и интимные прикосновения и ласки. Ночной воздух наполнили жаркое сбивающееся дыхание, заглушаемые стоны и обрывки фраз срывающимся шепотом…

Утро медленно просачивалось солнечным светом под сомкнутые веки. Пение птиц и жужжание насекомых щекотали слух. Палящие лучи еще не выжгли свежесть рассвета.

— Доброе утро.

Ласковый шепот и поцелуй в плечо. Открывать глаза не хотелось. Проснуться, значит принять развитие их отношений и признаться, что вчерашний вечер — не приснившаяся сказка, а реальность, которая за пределами этого домика в глуши может ничего не стоить.

— Я знаю, что ты уже не спишь.

Он обнял ее крепче, и она почувствовала, насколько не спит он.

— Сколько времени?

— Почти девять.

— Значит, я еще сплю.

— Давай вставать. Пойдем искупаемся с утра. И ты можешь позагорать второй стороной.

— Иди, я еще посплю, — бурчала Юля в подушку.

— Поспишь на солнышке. Давай, надо ловить момент… После обеда уже уезжать.

И пока Марк не принялся будить ее иначе, она все же согласилась вылезти из кровати. Внизу уже суетилась Инга, собирая королевский завтрак. Эдуард уже тихонечко прихрамывал сам, но прижимал теперь уже к голове холодную бутылку минералки.

— Доброе утро, давайте завтракать.

Все как вчера, только Марк улыбается шире, чаще обнимает жену, а Юля, ссылаясь на то, что еще не проснулась, отмалчивается и переваривает, что случилось ночью и какие это повлечет последствия.

Пока родители копошились в доме и на участке, молодежь пошла к реке. Марк не смог уговорить Юлю залезть в воду, а спустя какое-то время, мокрый и холодный, лег с ней рядом на покрывало, стянул с ее лица большие солнечные очки и, серьезно изучая лицо, спросил:

— Что с тобой? Я сделал что-то не так?

— В смысле?

— Ты где-то не здесь.

— Все в порядке. Просто немного болит голова.

— Или дело в том, что было между нами? Ведь я не принуждал тебя. И мне казалось, что все было… нам было хорошо. Обоим.

— Марк, пожалуйста, не нужно искать то, чего нет. У меня была насыщенная неделя, я устала. Такое иногда случается. У меня просто болит голова.

— Тогда я забираю тебя сегодня к себе. Чтоб ты не залипала за телевизором или в интернете полночи, а поспала. И вообще… Теперь я тебя никуда не отпущу.

Его холодные губы коснулись ее горячих. С его волос вода капала на ее горячую кожу, и это вызывало мурашки.

— Не отпущу, слышишь? Никогда и никуда. Моя.

Выдохнув ей в губы, он углубил поцелуй, прижимаясь и нависая над ней на локтях.

Глава 21

— Милая, с тобой все в порядке? — Инга положила руку на плечо Юли, и тень беспокойства скользнула по ее лицу. — Ты какая-то рассеянная и будто грустная. Не похоже, чтоб вы поругались, скорее наоборот. Он как пиявка к тебе присосался во всех смыслах, исходя из того, что я видела…

— Просто неважно себя чувствую, не обращайте внимания.

Девушка привычно натянула улыбку и продолжила ополаскивать обеденную посуду.

На самом деле все было не в порядке. Ей казалось, что как только этот стоматолог-гинеколог внесет ее в свою картотеку, то как по щелчку пальцев все изменится, и жизнь вернется в прежнее русло. Но на деле все оказалось не так. Поддавшись психу, она уже ему сказала, что это был секс на эмоциях из-за атмосферы, и он ничего не значит и не меняет, но Марк еще больше "очеширился":

— Значит-значит.

Последнее, что ее оберегало в его обществе, это хоть какая-то телесная неприкосновенность. Теперь была пройдена точка невозврата, и он не желал сдавать назад.

Она пыталась смириться, что дело дрянь и придется поиграть в отношеньки какое-то время с этим большим мальчиком. Теперь не только на публику, но и для него. Она бы и поиграла, но ее смущала интимная сторона вопроса. И не сказать, что он был ей противен, вовсе нет. И не было проблем с технической стороны вопроса, там вообще все шикарно. Шикарнее, чем все ее предыдущие партнеры вместе взятые, и по ее личной десятибалльной шкале, там было все пятнадцать, а местами можно поставить и семнадцать. И ханжой она никогда не была, если быть честной, то имели место и случайные связи пару раз…

Копаясь в своей голове, она рычала и мысленно швыряла вещи в стены, признавая, что она запуталась и, как бы ей ни хотелось, как прежде уже все равно не будет.

Ей написывали подружки, которые ее потеряли, ведь они хотели встретиться на выходных. Постоянно писал Леша, чьи сообщения она удаляла, не читая. А вдруг там еще одно разоблачение? Ну и хрен с ним. Лучше ничего не знать. Повернуть назад уже нельзя, ведь это признание, что тебя развели как дуру… А знать какую-нибудь мерзость и двигаться вперед сомнительное удовольствие. Его признания и предложения тоже были не нужны. Поздно. Слишком поздно он решил прыгнуть в последний вагон. Этот вагон уехал за горизонт еще до всей этой истории. Хотя, справедливости ради, до ее замужества его инициатива бы нашла бурный эмоциональный