Тайны пропавших экспедиций - Сергей Алексеевич Ковалев

«Челюскин» вышел из Ленинграда 16 июля 1933 года. По дороге он зашел в Копенгаген, а 2 августа прибыл в Мурманск. Через неделю, приняв здесь полный запас угля и добавочный экспедиционный груз, судно направилось на восток.

Пройдя Маточкин Шар, «Челюскин» встретился со льдами Карского моря. И хотя они были небольшой сплоченности, но уже 15 августа были обнаружены существенные повреждения: началась течь в носовой части судового корпуса, в форпике и в носовом трюме были повреждены 12 шпангоутов и срезаны 33 заклепки. Уже во время плавания выяснилось, что судно плохо слушается руля, а для ледового плавания это является существенным недостатком. И все же «Челюскин» продолжал свой путь на север–северо–восток, чтобы пройти в море Лаптевых вокруг северной оконечности архипелага Северная Земля.

Чтобы поднять поврежденные о лед места, пришлось часть угля перегрузить на ледокол «Красин», а затем — у острова Уединения — на ледокольный пароход «Седов».

Продолжая двигаться вдоль ледовой кромки на север, 27 августа «Челюскин» достиг северной широты 79 градусов 49 минут, но авиаразведка обнаружила впереди непроходимые торосистые поля. Путь на Северную Землю был закрыт. Советским исследователям не оставалось иного, как повернуть на юг, к берегу Харитона Лаптева, вдоль которого ранее из Архангельска успешно прошли на восток суда Ленской экспедиции (лесовозы «Товарищ Сталин», «Володарский», «Правда» под проводкой ледокола «Красин»), а также ледокольные пароходы «Сибиряков» и «Русанов». И 2 сентября «Челюскин» вместе с судами Ленской экспедиции вышел в море Лаптевых.

Здесь море было относительно чистым, но зато и штормовым. За четверо суток плавания морякам пришлось пережить сильнейший шторм, когда судно более чем на 50 градусов бросало с борта на борт. Интересно, что вслед за лесовозами «Красин» провел через пролив Вилькицкого еще и речной пароход «Первая пятилетка», который успешно достиг устья реки Лены. Зачем в штормовую пору из устья Оби в устье Лены повели речной пароход? Установить пока не удалось, но ведь зачем‑то повели! Дело в том, что по данным еще одного именитого полярного историка, Иосифа Сендика, только в 1934 году здесь начались портостроительные работы. Вверх по реке Лене поселков и зимовий не было. Так зачем же здесь понадобился небольшой пароходик? Хорошо бы отыскать информацию о его дальнейшей судьбе. Но вернемся на борт «Челюскина».

Самые тяжелые испытания ожидали советских моряков в Чукотском море. Судовая воздушная разведка показала, что оно практически везде забито тяжелыми льдами. И все дальнейшее плавание представляло собой отчаянную борьбу «Челюскина» с непосильным для него врагом. В судовой журнал почти ежедневно стали заносить новые записи о повреждениях корпуса, лопнувших шпангоутах, сломанных лопастях, срезанных заклепках. А к 22 сентября судно было окончательно зажато в тяжелых льдах и медленно дрейфовало по направлению к острову Колючина. Меж тем совсем недалеко от «Челюскина» лед непрерывно и с большой скоростью несло в направлении к Беринговому проливу. В течение 6 суток, чтобы вырваться из неподвижных ледовых полей, вся команда и все полярники день и ночь рвали лед вокруг корпуса аммоналом, однако все их труды были безуспешны.

4 октября около «Челюскина» льды внезапно пришли в движение, и на следующий день впереди образовалась большая полынья. И вскоре судно получило долгожданную свободу, да столь быстро, что со льда не успели собрать находившиеся там инструмент и оборудование. До мыса Сердце–Камень пароход прошел без особых затруднений, однако здесь судно вновь окружили ледовые поля. До Берингова пролива оставалось уже недалеко, но льды снова были непроходимыми.

К 5 ноября дрейфующее советское судно достигло островов Диомида, до чистой воды Берингова пролива осталось не более полумили. На его борту уже праздновали победу, однако утро новых суток принесло страшное открытие: берингоморское течение быстро несло «Челюскина» обратно в Чукотское море, и через два дня экспедиционное судно находилось уже в 70 милях к северу от Берингова пролива.

2 января 1934 года «Челюскин» находился в координатах 69 градусов 14 минут северной широты и 174 градуса 32 минуты западной долготы. Они стали самой северной точкой за время дрейфа в Чукотском море. Сжатие льдов к этому времени заметно усилилось: «Были слышны удары, как пушечные выстрелы, — запишет в своем дневнике капитан В. Воронин, — и сильный скрип льда вдали от судна. Шум производил неприятное впечатление. Я чувствовал в нем опасность, и поэтому эти концерты возбуждали мои нервы».

Поздним вечером 12 февраля начались сильные толчки льда по корпусу, сопровождавшиеся глухими звуками. Под форштевнем и ахтерштевнем образовались трещины. А на следующий день началось сильнейшее сжатие — последнее, которое испытал «Челюскин». Днем, возвращаясь после осмотра внешнего состояния судна, капитан Воронин увидел двигавшийся прямо на него огромный торосистый вал. Вот как об этих часах рассказали моряки парохода «Челюскин»: «В 12 часов раздался первый удар. Он был настолько силен, что весь корабль вздрогнул… Грозно грянул второй удар, корабль вздрогнул, заскрежетал. Гул пошел по всему судну. Таких ударов мы не слыхали…»

А далее — катастрофа: «Льды перекатывались друг через друга, как гребешки морских волн. Высота вала достигла 8 метров над морем. Был отдан приказ о всеобщем аврале и немедленной выгрузке аварийного запаса. С привычной организованностью и дисциплиной люди стали на места. Не успела еще работа начаться, как трещина слева от судна расширилась, и вдоль нее, нажимая на бок парохода, задвигалась одна половина ледяного поля, подгоняемая сзади упомянутым выше валом. Крепкий металл корпуса сдал не сразу. Видно было, как льдина вдавливается в борт, а над нею листы обшивки пучатся, выбиваясь наружу». И снова воспоминания одного из челюскинцев; «Проходя по коридору, в разверстые пасти дверей увидел в каютах зияющие проломы стены и лед, напиравший внутрь. Что это — конец корабля? Холод побежал по телу. Лед сдвинул, сломал деревянные диваны…»

Ледовый вал продолжал медленное, но неотразимое наступление. Вспученные железные листы обшивки корпуса разорвались по шву. С треском летели заклепки. В одно мгновение левый борт парохода был оторван от носового трюма до кормового конца палубы… Вода хлынула в машинное и котельное отделения… Продрав борт, напор льда сдвинул котел с места. Сорвал трубопровод, идущий к спасательной насосной системе, перекосил и зажал клапаны. К счастью, не произошло взрыва, так как пар сам быстро вышел через многочисленные разрывы.

Пароход был обречен. Его жизнь измерялась часами».

Большая часть моряков и зимовщиков перебрались на лед. Они оттаскивали выгруженные запасы подальше от судна, которое могло бы их увлечь с собой на дно. На пароходе оставалось 15 человек, в том числе руководители, продолжавшие сбрасывать грузы.

В 15 часов 50 минут 18 февраля 1934 года «Челюскин», освободившись из окружающего льда, стремительным рывком вперед пошел в свое последнее самостоятельное плавание. Правда, уже форштевнем вниз. На гибнущем судне оставались капитан В. Воронин и завхоз Б. Могилевич. Люди, стоявшие на льду, кричали завхозу, стоящему на планшире: «Могилевич, прыгай на лед!» Но завхоз, прыгнул не на лед, а обратно на палубу. Тут его и настигли сдвинувшиеся бочки с бензином.