Очень приятно, Вила́ры - Леони Вебер

Наконец мы поднялись в ее спальню, и я взяла нужные бумаги, которые Жаклин распечатала для меня. Кроме этого она еще хотела сесть со мной оформлять стипендию, но я заверила папину подругу, что все сделаю сама у себя дома.

– И напиши мне потом сообщение, что ты все сделала, – почти приказала она.

Провожая меня до входной двери, Жаклин продолжала рассказывать, как правильно общаться с людьми, как много в мире опасностей, меня могут в любой момент обмануть, поэтому не стоит доверять людям. Я молилась, чтобы она не захотела проводить меня до дома, но тут во двор въехал отец.

– Поль! – бросилась Жаклин к вылезающему из машины батьки. – Ты прямо из больницы? Какие новости?

– Ты можешь объяснить, какого черта ты мне столько раз звонила? – рявкнул папа, даже не поздоровавшись. – На меня все врачи как на идиота смотрели, я не мог нормально с ними разговаривать из-за этих звонков.

Жаклин не смогла дать внятного ответа на этот вопрос, и тут же бросилась готовить кофе.

За столом к нам присоединился и муж Жаклин, который все это время вскапывал что-то в саду. Папа стал рассказывать про больницу и как он в ней задолбался.

– В общем, у меня там очень много проблем с желудком, они серьезные, – радостно подвел он итог. – Поэтому на следующей неделе я лягу на еще какие-то обследования, после которых мне, наконец, назначат лечение.

Жаклин тут же начала причитать, как все это страшно, учить отца правильно лечить желудок и жаловаться на свои проблемы с пищеварением. Тома, ее муж, попытался остановить этот очередной поток сознания, но в итоге махнул рукой, и занялся поеданием пирога.

– Когда ты будешь в больнице, Полин обязательно навестит тебя, и даже, может быть, останется ночевать с тобой, – закончила она.

– Я-то ночевать не буду, а вы, если хотите, можете, – тонко намекнула я.

– Нет, нет, – почти испуганно ответила Жаклин, – мне это не нужно, что ты.

– Да вы обе обдолбались что ли? Чё вы несете? Никто не будет у меня ночевать, на хрен вы мне все сдались, – обрубил спор отец.

– Ну Полин ведь твоя дочь, – зачем-то сказала Жаклин.

– Ой, она мне такая дочь, – батька отмахнулся от меня как от надоедливой мухи. – Такая же неблагодарная, как и остальные мои дети, совсем не проявляет ко мне любви!

– Да, да, – поддерживала его Жаклин.

– Я оскорблен ее равнодушием ко мне, – папа расходился все сильнее и сильнее. – Вечно так, делаешь для детей все, а они на тебя плюют!

– Да, да, ты прав, – продолжала поддакивать Жаклин.

– Я для нее разбиваюсь, а мне взамен никакой нежности!

Жаклин уже открыла рот, чтобы согласится и с этим бредом, но тут встрял Тома:

– Но ты же понимаешь, Поль, ты не воспитывал свою дочь, не растил ее, ты даже не жил с ней, так ты и не можешь требовать от нее какой-то душевной связи.

Жаклин посмотрела на мужа, как на предателя, а батька объявил:

– Это все бред, растить и воспитывать не обязательно.

Жаклин быстро закивала головой в знак согласия.

Наконец мы начали прощаться. Жаклин не переставала говорить и раздавать указания. Даже когда мы уже сидели в машине, она постучала в окно, и через него что-то рассказывала.

– Ну все, пока уже, – папа тронулся с места, а Жаклин шла рядом и говорила, пока он не увеличил скорость и не выехал со двора.

Как и следовало ожидать, все пять минут поездки до нашего села отец кричал, как Жаклин его утомила, и как его выбесили ее звонки, когда он так занят, впервые в жизни по врачам пошел.

– Черт, теперь еще пропущу свою передачу!

Торопясь домой, чтобы включить свое шоу про выясняющую на шикарной вилле отношения молодежь, батька чуть не врезался во встречную машину на повороте, но таки успел.

А у меня на следующий день все прошло хорошо, в университете я подала все документы, узнала какие еще бумаги нужно будет оформить, меня зарегистрировали и отправили в секретариат составлять расписание. Целый день я провела там, зато в конце мне сказали, что завтра я уже могу выходить учиться.

Дома отец первым делом спросил, оплатила ли я 170 евро конкретно за учебу. Потом он возмущался, что я иду мыться.

Принимая душ, я пропустила звонки от Жаклин, поэтому она немедленно написала два сообщения отцу, и начала звонить ему. Даже сквозь шум воды я услышала его крик:

– Дерьмо, да когда же она оставит меня в покое, вот что ей опять нужно, у меня же тут передача, сейчас опять половину пропущу!

Помывшись, я написала папиной подруге, что у меня все хорошо, и легла спать, предвкушая завтрашний день.

Страсбург слезам не верит: часть вторая

Вот собственно и началась моя студенческая жизнь, первая неделя учебы в университете. Я пыталась вникнуть в здешнюю систему обучения как могла, а сверху еще добавлялась куча бумажной волокиты, которую во Франции очень любят, и, конечно же, отец.

Оказалось, что для оформления студенческого билета нужно перевести мой аттестат об окончании школы на французский. То есть для поступления в универ он был не нужен, но для студенческого незаменим. Папа закатил скандал на весь дом, какого черта я не перевела документы на родине, ведь тут это сделать невероятно сложно. Пока он паниковал, мы с Жаклин нашли в интернете переводчицу, и я написала ей. Ответ пришел незамедлительно, женщина согласилась мне все перевести, но ей нужно было выслать именно отсканированный вариант. А сканер поблизости был только у Жаклин.

Я написала папиной подруге сообщение, где предупредила, что завтра папа заедет к ней и воспользуется ее сканером. Жаклин ничего не поняла, и буквально через минуту после того, как я получила от нее ответ большими буквами с кучей восклицательных знаков, зазвонил батькин мобильник.

– Вот же дерьмо! – взревел он, и я сразу поняла, что звонит его подруга.

Она минут двадцать говорила с ним ни о чем, ведь отец и сам до конца не понял, что значит отсканировать документ. Когда Жаклин наконец положила трубку, папа влетел ко мне в комнату.

– Как же ты меня достала, Господи, лучше бы ты осталась на родине, сколько же у меня проблем из-за тебя, теперь завтра у меня будет стресс из-за общения с Жаклин! – прокричал он и убежал назад к телевизору.

На следующий день, когда я была на лекции, мне на и-мейл пришло письмо от Жаклин с