Логово Тьмы - Дмитрий Казаков

– Олен Рендалл, подданный графства Файн.

– Далеко же тебя занесло от родных мест. И чем ты занимаешься?

– Сражаюсь за деньги. – Олен похлопал по эфесу висевшего на поясе клинка. – Думаю, что не останусь у вас без работы.

Разглядел, что их встречали не только гоблинские арбалетчики, но и гномы с секирами, даже люди-мечники. Тафос использовал наемников, а значит, человек, что зарабатывает на жизнь подобным ремеслом, никого здесь не удивит.

– Это уж точно. – Мастер Гавани ухмыльнулся и бросил вопросительный взгляд на мага.

А тот застыл, словно превратился в статую, будучи не в силах отвести глаз от меча на боку Олена.

– Ну, я могу идти? – спросил Рендалл, кожей чувствуя, как в воздухе копится напряжение.

Неужели повторится то, что случилось в Фераклеоне? И придется доказывать, что Олен не замышляет ничего враждебного жителям Тафоса, потом отбиваться от местного чародея, лишать жизни ни в чем не повинных стражников?

– Можешь, – сказал маг глухо. – Только… только постарайся не обнажать этот клинок… он опаснее, чем зроит, и сильнее, чем впавший в бешенство тролль, – в глазах гоблина мелькнуло сочувствие.

Зроит, черный ядовитый крокодил, обитающий в глухих болотах Мероэ, отличается невероятной живучестью и свирепостью. Тот, кто пережил его нападение, мог считать себя невероятным везунчиком.

– Я знаю. – Олен кивнул, думая, что колдун оказался умен и решил не связываться с владельцем оружия из кости йотуна.

Оставил позади хмурого Мастера Гавани и остановился, выжидая, когда досмотр пройдут друзья. Рыжий уселся на доски у причала и принялся вглядываться в зеленоватую воду под ним, где плавал какой-то мусор: щепки, обрывки кожи, дохлые рыбешки кверху брюхом.

У Саттии спросили, нет ли у нее родственников меж сельтаро, но особого интереса девушка не вызвала. Разговор гоблинов с гномом и вовсе вышел очень коротким. Мастер Гавани только бросил взгляд на мрачную бородатую физиономию, на боевой цеп в лапе и замахал руками – проходи, мол, не задерживайся.

Подгорных жителей в Тафосе знали и предпочитали с ними не связываться.

Бенешу пришлось выдержать настоящий допрос. Почуявший в конопатом юноше колдовскую силу маг-гоблин вцепился в него, как терьер в крысу. Заглянул в карманы и обшарил наплечную сумку.

– Как он тебя… – сказал Олен, когда бывший ученик Лерака Гюнхенского присоединился к спутникам.

– Чужеродных волшебников никто не любит, – коротко ответил Бенеш и уныло вздохнул: – Да и своих-то не особенно…

Когда на сходнях показался Арон-Тис, а за ним трое матросов, несших вещи, на лицах гоблина-мага и Мастера Гавани возникло схожее выражение. Они переглянулись, уши у обоих опустились, выражая уныние. Но алхимик как ни в чем не бывало кивнул и потряс небольшим кожаным мешочком. Услышав мягкий звон, писец сладострастно облизнулся.

Несколько мгновений непонятной суеты, обмен репликами, и вот уже Арон-Тис на причале.

– Фу, – проговорил он. – Кто-то из древних сказал, что самую могучую твердыню может взять осел, нагруженный мешками с золотом. Он не ошибся, вот только этот метод работает не только с крепостями.

– Да уж, – уважительно проворчал гном. – Клянусь корнями гор, ты ловок не только около алхимической печи.

– С мое поживешь, чему угодно научишься, – взгляд Арон-Тиса стал серьезным. – Нам бы нужно отправиться на постоялый двор, а тащиться пешком далеко. Проще взять телегу. А ну-ка, пойдем…

В сопровождении матросов прошли через ряды наемников. Гундихар покосился на сородичей, облаченных в бригандины поверх кольчуг и шлемы с гребнями, но ничего не сказал. Командир арбалетчиков проводил группу мрачным, даже враждебным взглядом и сплюнул на доски причала.

Едва ступив на землю, Арон-Тис крикнул что-то и махнул рукой. Из толпы вышли четверо гоблинов в тохгах из серой ткани, поклонились и залопотали, зло посматривая друг на друга.

– Идем за этим, – сказал алхимик, указывая на самого молодого и высокого, с обернутым вокруг головы куском ткани, похожим на полотенце.

Шли через толпу, окутанную густым облаком запахов – пота, чеснока, водорослей, уксуса, дешевого крепкого вина. Олен замечал любопытные взгляды, слышал полные разных чувств возгласы – удивленные, испуганные, обрадованные. Придерживал клинок за рукоять – гоблины славятся не только как купцы и мастеровые, но и как великолепные воры, способные срезать на ходу подметки у незадачливого простака.

Обитатели Тафоса ростом и цветом кожи напоминали жителей Фераклеона, вот только были чуть кряжистее. Носили те же тохги, правда, обильно украшенные цветной вышивкой. А от разнообразия шапок, низких и высоких, с широкими полями и без них, рябило в глазах.

Обладатель полотенца на голове привел их к телеге, запряженной серым ишаком. Тот поглядел на людей с большим удивлением, а при виде Рыжего вовсе открыл пасть и истошно заревел.

– Ну, будем считать, что с нами поздоровались, – сказал Арон-Тис. – Так, забирайтесь, и поедем…

Матросы сгрузили вещи алхимика на дно телеги и заторопились обратно к кораблю. Путешественники уселись, гоблин в полотенце устроился на передке. Тряхнул поводьями, и ишак, еще раз заревев, двинулся с места. Оцилан побежал следом, посматривая по сторонам.

Проехали мимо еще одного причала, где грузились три галеры. Миновали помост, на котором высилась груда мешков, а разгоряченные гоблины яростно орали и махали руками. За помостом свернули в похожий на ущелье переулок между двумя складами, чьи глухие стены поднимались на десяток локтей.

Блеснуло позади мутное зеркало бухты и пропало из виду. Потянулись кривые улочки, застроенные покосившимися домишками и похожие друг на друга, словно овцы в стаде.

Частенько попадались лавчонки, прохожие отступали к стенам, освобождая дорогу. Сидевшие в тени старики провожали людей и гнома удивленными взглядами, голопузая детвора с воплями бежала следом. Телега грохотала по выбоинам, ее трясло, из-под колес летела коричневая пыль, оседала на одежде, на коже. Мухи, зеленые и черные, назойливо жужжали.

– Ой! – воскликнула Саттия, хлопнув себя по руке. – Она меня укусила! Надеюсь, не ядовитая?

– Нет. – Арон-Тис улыбнулся. – Но лучше их не подпускать близко. Мухи откладывают яйца под кожу, а потом из них вылупляются червячки и начинают грызть плоть. Может появиться язва, а чесотка обеспечена…

– Фу, какая гадость! – и девушка замахала руками, отгоняя насекомых.

Пересекли мостик над узкой и грязной речушкой с глинистыми берегами, и дорога пошла вверх. Принялась карабкаться по склону одного из холмов, на которых разлеглась туша Тафоса. Вновь стала видна бухта, корабли на ее глади и уходящее за горизонт море, блестевшее от солнечных бликов.

Воздух сделался почище, из него ушла гнилостная сырость. Начали попадаться более богатые дома, с садами за высокими заборами.